Время прибытия - Леженда Валентин - Страница 47

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая

— Да, хотел, — согласился авторитет, — но сейчас передумал, ведь все равно ни хрена не изменить. Прилетели, в общем.

Нажав на красный рычаг, Сан Саныч открыл люк, и братки вывалили на ярко освещенную каменную площадку какой-то высокой пирамиды.

Яркие лучи местного солнца резали глаза.

Братки прищурились.

Внизу у пирамиды стояла огромная толпа людей не то в белых сари, не то в простынях, которые испуганно глазели на выбравшуюся из звездолета братву.

Как оказалось, корабль опустился точнехонько на вершину ступенчатой пирамиды, под которой находился небольшой алтарь с высеченной из белого мрамора головой.

Голова подозрительно живо, особенно беспорядочно торчащими в разные стороны кудряшками, напоминала профессора Эдмона Сумасбродова.

— Тю, блин, — громко сказал Воротилов — это еще что за масоны?

— О… — удивленный возглас пронесся над толпой туземцев и на возвышение у алтаря тут же вскочил какой-то плешивый коротышка в непомерно больших сандалиях.

— Товарищи, — визгливо закричал он, тыча пальцем в ошарашенную братву, — вы только что видели, с неба наконец спустились наши Отцы. Это великий день, товарищи. Да здравствует народ Утопии!

— Ура, — взревела толпа.

— Да здравствует великий Чистый Разум!

— Ура, — снова подхватила толпа.

— Да здравствуют великие идеалы равенства и справедливости!

— Ура, ура, ура.

— Мы че, в натуре, на митинг попали? — удивился Гена Фуфел. — Это че, коммуняки недобитые, что ли?

— Так вот, значит, куда они все в тридцать седьмом году делись, — прошептал Степановский, — а мы думали, что это репрессии.

— Не мелите ерунды, кретины, — зло огрызнулся Воротилов, — от звездолета ни на шаг. Я пойду вниз.

Осторожно шагая по ступенькам, Сан Саныч спустился к алтарю, став возле коротышки.

Туземцы испуганно притихли.

— Приветствуем тебя, народ прекрасной Утопии, — громко произнес авторитет, взвешивая каждое слово, — мы — ваши Отцы.

— Ура, — буркнул коротышка, странно косясь на Сан Саныча.

— Ура, — громко подхватила толпа.

— Товарищи, закатим в честь великих Отцов пир, — закричал туземец, — объявим сегодня в стране праздник.

— Пир, — взревела толпа, — праздник, ура… Воротилов величественно повернулся к коротышке:

— Милый друг, приглашаю тебя посетить наш небесный дом.

Туземец забавно кивнул, и они медленно поднялись к звездолету.

Зайдя в космический корабль, коротышка отряхнул свою одежду, поправил золотую брошь на плече, после чего раздраженно спросил:

— Вы чего это, дебилы, сюда приперлись? Сан Саныч от удивления чуть не сел на пол. Братки опешили, с открытыми ртами уставившись на туземца.

— Я спрашиваю, какого черта вы сюда приперлись? — повторил коротышка. — Неужели вас никто не предупреждал, что эта планета запрещенная и что туристические экскурсии на ней не проводятся.

Авторитет моргнул.

— Ну что ты, баран, зенки выкатил? — спросил его туземец. — Как будто пылесос говорящий увидал. Ты что со своими олигофренами решил под Богов закосить? Так вот я тебя огорчу, ни хрена у тебя не выйдет. Морды у вас уж больно протокольные.

— А ты кто такой? — только и смог выдавить из себя Воротилов.

— А вам какое дело? — взбеленился коротышка. — Я один из семи Верховных Хранителей всеобщего равновесия, Кавалер Ордена Разума, отвечаю за порядок, не допускаю бардак. В общем, так, бакланы, собрали манатки и свалили отсюда, да побыстрее, пока я не разозлился.

— А как же народ? — спросил Марк Степановский. — Народ-то нас уже видел.

Хранитель всеобщего равновесия презрительно посмотрел на рэкетира:

— Скажем, что это была всеобщая галлюцинация, вызванная неистовым молением Чистому Разуму. Все, пошли отсюда.

— Но мы не можем, — возразил Воротилов.

— Это еще почему?

— Наш звездолет неисправен.

С недоверием, смерив взглядом авторитета, Хранитель подошел к пульту управления, понажимал какие-то кнопки, подергал тумблеры.

— Ага, — сказал он, — кто-то из вас, дебилов, разлил тут чашечку кофе, а другого места для завтрака, значит, не нашлось?

Марк Степановский потупил взор.

— Ладно, — махнул рукой коротышка, — будем теперь как-то выкручиваться. Значит, ты, ты и ты…

Хранитель по очереди ткнул пальцем в Воротилова, Степановского и Гену Фуфела.

— Пойдете со мной. Остальные чтобы с корабля носа не высовывали, иначе я прикажу взорвать пирамиду. Выйдете наружу лишь ночью. Я лично вас переведу в другое место. Вопросы есть?

Степановский робко потянул руку.

— Ну что там еще? — раздраженно бросил ему коротышка. — Говори скорее, дефективный.

— А можно узнать, где мы, — спросил рэкетир, — куда попали?

— Вы в Утопии, — просто ответил Хранитель, — на планете под названием Утопия, общество которой было построено некогда мудрым Мором Компореллой. Если хотите здесь выжить, слушайтесь меня. Хранителя Луция.

Вот такие пироги.

А ведь вполне могло быть и хуже, попади земляне чуть правее на соседнюю планету обезумевших стиральных машин-убийц.

Но не будем забывать и о событиях в Хрючевске…

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ

(микроподглава)

— Ну наконец-то, — полковник Толстолобов буквально бросился навстречу выбирающимся из тарелки суперагентам, — я уже вас порядком заждался.

Бельды протянул полковнику крепкую руку, Снежок лапку.

— А где же Бисквит Иванович? — спросил Толстолобов. — Ведь вы говорили, что прилетите втроем.

— Он там, в звездолете, — ответил Бельды, — телек смотрит.

— О Боже, Хосеадроид пошевелил антенной, — раздался в корабле радостный вопль очнувшейся от комы Кибермарии, — проснись, милый, встань, встань, встань…

— Что это за порнография? — удивился полковник. — Иванович что, крепко подсел на порнушку, так я из него эту дурь сейчас быстро выбью…

— Стойте, — Бельды схватил ринувшегося в корабль Толстолобова за локоть, — это всего-навсего сериал для домохозяек, и, пока он не закончится, Иванович от телевизора не отойдет.

— Чудны дела твои, Господи, — прошептал полковник, снимая фуражку, — как жизнь людей калечит…

— Полковник, — сказал Снежок, следя за киберами, выгружающими из тарелки непонятные ящики, — где сейчас Убийвовк, что делает?

— Действительно, — сказал Бельды, вынося из звездолета какие-то свертки, — успел уже что-нибудь натворить?

— Да вроде нет, — пожал плечами Толстолобов, — пока все тихо, стратегию, видно, разрабатывает в лучшей своей традиции. Он в органах когда служил, без начертанного на бумажке плана в туалет даже не мог сходить, вечно с моим кабинетом путал.

— Видимо, это у него врожденное, — кивнул Бельды, — оперативный кретинизм.

— С ним еще пылесосы какие-то ржавые прилетели, — сказал полковник, — говорящие и с клещами.

— Это не пылесосы, — ответил Снежок, — это нечто похуже, это разумные примусы, по пьянке когда-то сконструированные профессором Сумасбродовым. От него тогда жена с детьми в очередной раз ушла, и он весь свой гнев в изобретение и вылил. По замыслу это должны были быть управляемые на расстоянии с помощью усилия мысли газонокосилки, а на деле получились разумные примусы, которые от профессора тут же сбежали.

— А почему он их сконструировал в нескольких экземплярах? — удивился Толстолобов. — Это ж какой газон должен быть, футбольное поле.

— А черт его знает, — пожал плечами Бельды, — у человека депрессия была, видать, в определенный момент работы зациклился малость.

— М-да, — согласился полковник, — страсти играют человеком, а человек играет на трубе.

— На саксофоне, — поправил Толстолобова смеющийся Бельды, — как Черный Билл.

— Клинтон, что ли? — переспросил полковник. — Так разве он черный? С черным Моника вряд ли развратом занималась, да и не выбрали бы в Америке негра президентом, белый апартеид бы тогда начался.

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая