Парк свиданий. Большая книга весенних романов о любви ... - Усачева Елена Александровна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/67
- Следующая
Какая вечеринка, если Олега больше нет?
Слезы медленно покатились по щекам. Жевать стало неудобно. Маша отложила бутерброд. Выползла из-за стола.
Мама с папой тут же стали ругаться.
– Нашла, когда напомнить! – громким шепотом возмущался папа.
– А что я такого сказала? Ей было бы сейчас хорошо развеяться.
– Наверное, они договаривались идти вместе! – проявлял прозорливость отец.
– Мне-то откуда знать?
Маша лежала на кровати, смотрела в потолок, и ее переполняла обреченность. «Все кончилось, – шептал ей голос. – Больше ничего не будет. Ни смеха, ни радости. Одно бесконечное умирание».
– Ну? Что ты разлеглась? – ворвалась Юлька. – Два часа осталось! Быстро встала! Чего тут надевать?
Маша сидела и удивленно смотрела на активно действующую подругу. Перед глазами все плыло.
– Я не пойду, – произнесла неубедительно.
– Куда ты денешься!
Юлька вывалила из шкафа всю одежду. Впрочем, она и так знала, что тут есть, можно было особенно не копаться.
– Джинсы! Топик! В путь!
– Какой путь? – Маша пыталась уклониться от летящих в нее вещей, но джинсы повисли на голове, топик зацепился за плечо.
– В ванную! Быстро! Ты себя в зеркало видела? Кикимора болотная! Скоро утонешь в своих соплях.
– Я никуда не хочу, – хныкала Маша, чувствуя, что слова ее звучат неубедительно.
Вода смыла оцепенение. Когда Маша вышла, по всей квартире восхитительно пахло кофе. Родители словно исчезли, хозяйничала Юлька.
– Давай шевелись! – азартно кричала она, наблюдая, как шипящая коричневая струя кофе из машины бьет в белое дно чашки. – Скоро мальчишки придут!
– Какие мальчишки? – смеялась вместе с подругой Маша.
– Я договорилась с Ванькой Колесниковым и Сашкой Максимовым, они за нами зайдут.
– Максимовым? – Как будто ее это удивило.
– Отстань!
Рука с чашкой дрогнула, и кофе закапал через край. Обе кинулись сначала за салфетками, потом к луже.
– Ты же можешь только себя слышать! – весело кричала Юлька. – А мир вокруг живой, Земля крутится!
– Правда, что ли?
В дверь позвонили, когда Маша еще бегала с мокрой головой. Сашка высокий, темноволосый, с простым непримечательным лицом. Ваня с быстрыми темными глазами, черные густые волосы падают на лоб, он их смахивает в непослушную челку. Улыбка слегка рассеянная.
Юлька глупо хмыкает Максимову, на мгновение застывает. Маша чувствует укол ревности – Юлька с Сашкой, а она… она одна. Снова захотелось плакать. Но не успела.
– Помочь? – спрашивает Колесников. Голос мягкий.
– Идите пока на кухню! Мы сейчас!
Юлька бросает очередной многозначительный взгляд Сашке и с хохотом заталкивает Машу в комнату. Что-то жарко шепчет. Но в Маше уже проснулась обида. Она вновь вспоминает, что одна. Вяло переодевается, нехотя сушит голову. Подкрашивает ресницы, чтобы не так были заметны опухшие глаза.
Мальчишки врываются в комнату в масках.
– Аррр! Вампиров заказывали?
Юлька смеется. Вслед за ней становится весело и Маше. 31 октября. Хеллоуин. Праздник!
– Теть Марин! Мы пошли! – крикнула Юлька в сторону закрытой двери родительской комнаты.
По дороге к квартире Глеба Шульпякова, где было решено провести вечеринку, они невольно разбились на пары. Юлька от подъезда подхватила Максимова под локоть и, заставляя его подстраиваться под ее широкий шаг, повлекла вперед. Маша сначала пыталась идти за ней, но потом отстала, невольно поравнявшись с идущим сзади Ваней. Он чуть отвел руку назад, словно собирался обнять. Но… ее опасения оказались излишними – он всего лишь стал идти чуть ближе. Юлька что-то без умолку говорила и говорила. Маша с Колесниковым молчали. Ваня косился на темные кусты и деревья, словно оттуда должны были появиться гоблины.
Если бы здесь был не тихий Колесников, а веселый Олег…
Шульпяковы жили богато. Четыре комнаты. Самая большая – гостиная. Ее и отдали под разгром. Длинный стол был придвинут к бесконечной стенке и заставлен пластиковыми тарелками.
Народ потихонечку собирался, каждый приносил с собой еду. Больше всего оказалось хлеба. Девчонки на кухне быстро сооружали маленькие бутербродики, накалывали их на шпажки.
Юлька успела везде. Разбила стакан, просыпала виноград, всех обрызгала шипучкой, заставила поменять музыку, принеся свою любимую «Лакримозу», требовала, чтобы выбросили в окно «Токио Хотел».
Решили не мудрить и пиццу выкладывали прямо в фирменных коробках. Музыка перекрывала голоса. Кто-то уже пританцовывал. Мишка Борисов, с ленцой, нехотя, прохаживался по комнате, разминаясь, – он профессионально занимался танцами и был королем всех школьных дискотек. Мелькнула пара незнакомых лиц. Девчонки отважились привести своих приятелей. А мальчишки все еще держались своей стаей, не предавая мужского братства.
Праздник набухал. Музыка становилась громче. Танцующие натыкались на стол – он начинал мешать. В руках у парней появилось пиво – не удержались и сбегали за ним в магазин. С недосыпа и от переживаний голова у Маши начала гудеть. Мир снова плыл перед глазами. Кто-то нахлобучил ей на голову остроконечную шляпу колдуньи с паучками на фиолетовом фоне. Один раз Максимов вытащил ее в круг танцующих. Юлька сверкала довольными глазами – сто пудов, ее идея.
– Степанова! Тебя!
– Чего?
Она пробивалась сквозь подмигивающий свет, сквозь рев музыки.
– Ничего! – недовольно крикнул Шульпяков. – Выйди в коридор!
Глеб исчез. На его месте появился Олег.
– Клево выглядишь!
Он не перешагивал порог. Стоял там, за дверью. Где ветер и холодно. Хеллоуин – праздник, когда граница между миром живых и миром мертвых исчезает, когда монстры оттуда приходят сюда. Но кто из них – монстр, кто – человек?
– Привет! – прошептала.
И вдруг радость толкнулась в груди. Словно до этого она что-то никак не могла понять, а теперь все стало ясно. Вот он – Олег. Ничего не закончилось. Все продолжается!
– Олег! – взвизгнула Маша, перепрыгивая колдовской порог и повисая у него на шее.
Все, монстры смело могли входить в ее жизнь.
– Как же ты нашел меня? Почему не позвонил?
Она сыпала вопросами, не дожидаясь ответа.
– У тебя телефон не отвечал, я подумал, что-то случилось.
– Телефон? – Она хлопнула себя по бокам, словно проверяя карманы. – Ах, телефон! Его у меня мама забрала.
– У тебя чудесная мама! – неожиданно согласился Олег. – Я пришел к тебе, и она мне сказала адрес.
– Кто это?
Оказывается, Шульпяков никуда не ушел. Стоял, внимательно смотрел сквозь стекла очков. Взгляд у него был колючий, отталкивающий.
– Это Олег!
– А-а-а, – протянул Глеб и равнодушно отвернулся.
– Пойдем же, пойдем! Я тебя со всеми познакомлю!
3. «Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой…»
– Когда ты весь день не брала трубку, я испугался, что больше не увижу тебя.
– А я всю ночь проплакала, думала, все закончилось.
Они танцевали, и им было все равно, какая звучит музыка – быстрая или медленная, грохочущая или еле слышная. Они не спеша переступали на занятом пятачке. Наверное, музыка выключалась – они этого не слышали.
– Зачем ты его притащила? – шипела вечером Юлька. – Вы вдвоем могли вообще не приходить! Танцевали бы где-нибудь в подворотне. Вам же никто не был нужен.
– Ты теперь поняла, какой он! – вздыхала Маша.
– Подумаешь. – Юлька смотрела в сторону. Наверняка завидовала. – Колесников обиделся. Он весь вечер собирался с силами, чтобы тебя пригласить на танец, но ты же от своего не отлипала.
– Он клевый! – снова вздыхала Маша.
– Ты меня вообще слышишь? – злилась Юлька.
Степанова стала заниматься. Это было мамино условие – идет гулять только после того, как выполнит с десяток заданий. Каникулы, утро свободное, почему бы и не позаниматься? Она лихо сокращала дроби, выписывала формулы, вчитывалась в биографии давно умерших людей. И в каждом задании видела маленький шажок вперед – ближе к Олегу на целый пример.
- Предыдущая
- 6/67
- Следующая
