О станках и калибрах - Перля Зигмунд Наумович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/43
• Следующая

Лишь в 1769—1775 годах английским инженерам-машиностроителям удалось, использовав данные русских станков, построить станки для обработки внутренних поверхностей цилиндров паровых машин. И лишь в конце этого периода на их станках с трудом достигалась точность в 1/16 дюйма — 1,5 миллиметра (разность {31} между наибольшим и наименьшим внутренним диаметром цилиндра не превышала 1,5 миллиметра). Это было намного лучше точности, выраженной мизинцем Рейнольдса и полукроной Уатта, но недостаточно для того, чтобы со станков сходили пригодные к сборке цилиндры.

Станок для изготовления разнообразных по форме и точных по размерам деталей машин появился в Англии следующим образом.

С 1780 года в России работал на инженерно-технических руководящих должностях англичанин С. Бентам. Он очень интересовался металлообрабатывающими и деревообделочными станками, созданными русскими механиками, особенно А. К. Нартовым. По возвращении в Англию в 1891 году он сделал ряд заявок на якобы «изобретенные» им станки, устройство которых было заимствовано из русских конструкций. В это же время Бентам связался с английским механиком Модслеем для работы над созданием «новых» токарных и токарно-копировальных станков и передал ему сведения о достижениях А. К. Нартова и другие русских механиков. Поэтому вся трудность для Модслея была только в том, чтобы наилучшим образом приспособить к решению поставленной задачи уже имеющиеся результаты: надо было приспособить конструкцию уже известного изобретения, чтобы с его помощью можно было резко увеличить производительность токарного станка и наладить изготовление деталей машин в больших количествах. Это, и только это, было сделано в 1798 году английским механиком Генри Модслеем.

Как же отличался станок Модслея от станков Нартова? Прежде всего тем, что его отдельные механизмы были задуманы далеко не так остроумно, как у Нартова, и были грубо изготовлены. Весь «облик» станка Нартова был намного совершеннее, представлял собой образец гораздо более передовой техники.

Но достижения А. К. Нартова, его учеников и последователей лишь в советское время стали широко известны. До этого они были похоронены в царских архивах. В конце XVIII столетия о них едва помнили отдельные люди науки и техники в нашей стране, в печати о них даже и не упоминали. Тем более — через много десятилетий — об изобретениях Нартова не мог знать К. Маркс, который поэтому принял именно станок Модслея, как {32} революционирующее изобретение в технике. Это изобретение было им очень высоко оценено. Вот что он писал: «Это механическое приспособление заменяет не какое-либо особенное орудие, а самую человеческую руку, которая создает определенную форму, приближая, прилагая острие режущего инструмента к материалу труда, или направляя его на материал труда, например, на железо. Таким образом, удалось производить геометрические формы отдельных частей машин с такой степенью легкости, точности и быстроты, которой никакая опытность не могла бы доставить руке искуснейшего рабочего».

Эта высокая оценка «изобретения» Модслея на самом деле полностью относилась к подлинному создателю станка с супортом, к А. К. Нартову, подарившему миру свое достижение за 86 лет до Модслея.

17 августа 1812 года, через два с небольшим месяца после начала Отечественной войны русского народа против полчищ Наполеона, на Тульском оружейном заводе стал известен чрезвычайный приказ военного ведомства: в кратчайший срок довести изготовление ружей на заводе до 7000 в месяц, да ремонтировать по 3000.

Казалось, что для завода такое задание все равно, что (как в сказке) «сшить пару сапог, пока соломинка сгорит».

Прошло столетие со времени славных дел Марка Сидорова и Якова Батищева. Их ученики и последователи еще около 20 лет после отъезда из Тулы Батищева поддерживали на высоком уровне технику металлообработки в производстве ружей. Но после смерти Петра I его преемники, под влиянием проникших в правящую верхушку иностранцев, перестали поощрять развитие техники в России. Оружие и машины завозились из западных стран. Когда махины, созданные Батищевым, выходили из строя, начальство и не проявляло особой заботы, чтобы найти механиков, способных их исправить и вновь пустить в ход. И уж вовсе не могло быть и речи о создании новых, более совершенных машин — станков для обработки металла. {33}

Снова тульские оружейники перешли на «обтирание» и «шустование» стволов вручную, снизился уровень техники производства, уменьшилась производительность завода, ухудшилось качество ружей.

Больше полувека длился этот застой в развитии металлообработки в России. Лишь в самом конце XVIII столетия частые войны заставили Екатерину II и ее военных деятелей подумать об улучшении оружейного дела в России, о привлечении из числа русских людей способных мастеров металлообработки, которые могли бы решить эту задачу. И снова нашлось достаточно русских механиков-знатоков и новаторов металлообработки и оружейного дела. Одно за другим следовали их предложения о технических улучшениях.

Но в русском правительстве того времени уже крепко и глубоко укоренилось преклонение перед иностранщиной и неверие в творческие силы нашего народа. Поэтому в 1785 году послали группу лучших механиков в Англию, чтобы они, мол, увидели, до чего дошли английские мастера, чтобы поработали там, набрались в этой стране новых знаний и опыта.

Русские механики, усвоившие наследие Нартова, Сидорова, Батищева, оказались в Англии выдающимися мастерами металлообработки, настолько ценными в сравнении с английскими механиками, что их всеми средствами удерживали подольше в этой стране. Не они учились, а, наоборот, они учили английских мастеров, как лучше и производительнее обрабатывать металл, как совершенствовать металлообрабатывающие станки.

Один из этих механиков, Алексей Сурнин, в 1792 году возвратился в Россию и был назначен на Тульский завод «надзирателем всего касающегося до делания ружей» — был поставлен во главе оружейного производства. Он проработал в этой должности 20 лет и за это время создал много механических устройств и станков, которые заменили руки мастеров-оружейников в кропотливых и трудоемких работах по изготовлению мелких деталей ружья — винтов, хомутиков, улучшил инструменты. Но с основными операциями по изготовлению главной детали ружья—ствола, самыми трудоемкими, требовавшими наибольшего количества рабочих и времени, попрежнему дело обстояло плохо: заготовка ствола сверлилась на станках, но еще на сидоровских и батищевских; по новым {34} временам работа на них шла медленно и выполнялась недостаточно точно, станки то и дело выходили из строя, производство останавливалось. «Обтирание» и «Шустование» выполнялись вручную так же, как и 100 лет назад, до изобретений Батишева. В 1811 г. Алексей Сурнин умер.

В такой обстановке Тульскому заводу было приказано резко увеличить выпуск ружей. И многие недоумевали, каким же путем заводу удастся решить эту труднейшую задачу?

Те, кто сомневался в успехе, не знали, что вот уж почти два года работают на заводе — в помощь сверлильным махинам Батишева — новые станки для «второго» (чистового) сверления стволов и что эти станки оказались намного совершеннее. Сверло полнее и точнее воспроизводило работу рук искусного мастера. Один сверловщик работал на двух таких станках, и 25 стволов рассверливалось на них в один день.

Тогда же появились на заводе и новые шустовальные станки. Их устройство во многом превосходило шустовальные махины Батищева; на внутренней поверхности ствола не оставалось никаких следов обработки сверлом, она становилась совершенно гладкой, чистой. И в то же время резко увеличилась производительность этих станков, много больше стволов удавалось обработать за день.

Эти новые станки оказались по сути дела боевыми машинами. B 1812 году они помогли заводу решить поставленную перед ним задачу — полностью обеспечить оружием русскую армию, героически сражавшуюся с врагами Родины. Эти станки как бы встали в строй войск и пушек, стали их боевыми соратниками, верными и могучими.

• Предыдущая
• 8/43
• Следующая