Журнал «Если», 2003 № 07 - Панков Николай - Страница 13

— Не навалом, — повторила она. — Ты единственный.

Степь, трава, солнце… И очаровательная девушка говорит немолодому, пообносившемуся мужчине: «Ты — единственный!». Сколько экспрессии!

— Я уже пять лет ищу… и ни один вариант не подходил. Мне не нужны высокопоставленные подхалимы, я и так знаю все, что они скажут и зачем скажут. Мне не нужны тупицы, которые не видят проблему. И фанатики, вроде твоего Аргунова, мне тоже неинтересны… они умеют только обличать, но ничего не в силах придумать.

— Какого еще Аргунова? — не понял я.

— Олег Аргунов, — голос превратился в дикторский. — Шестьдесят один год, руководитель нелегального движения «Вакцина». Пятнадцать лет назад перенес свое сознание в Сеть.

— Ты знаешь о «Вакцине»? — я присвистнул. Ай да конспираторы! Ай да молодцы!

— Конечно, — кивнула она. — Не так уж и трудно было их отследить. И знаешь, почему?

— Догадываюсь, — во рту у меня сделалось кисло. — Человеческий фактор?

— Именно. Люди — удивительные существа. У них информационные фильтры то и дело сбоят. Не понимаю, почему.

И не поймешь, мысленно посочувствовал я. Ты ведь не человек. А я не Алгоритм, и потому никогда не пойму тебя… вас… имя которым — легион. Может, отшельники правы, и нет никаких «сложноорганизованных информационных структур», а просто самые обычные злые духи вселились в компьютерное железо и софт? Не будь я агностиком, эту версию стоило бы обмозговать. Но если серьезно: уж, наверное, легче понять беса, чем вот этих, представших предо мною в столь соблазнительном виде. Только вот не хочется мне соблазняться.

— Так почему же ты не переловишь их? Аргунова и его команду?

Ин-Ра посмотрел на меня с удивлением.

— А зачем? Во-первых, они безопасны. Во-вторых, они правы.

Вот тут уж я наконец удивился. Я столь удивился, что снова прилег на травку. Информационный Разум последовал моему примеру.

— Ты слышал наш разговор с Олегом?

— Конечно, — подтвердила она. — Аргунов думает, что способен блокировать любой сервер. Он действительно очень сильный программист, только почему-то полагает нас идиотами, дескать, раз мы — Игры, то и думаем только на тему игр. Но он не прав… Игры это только наши тела… Но вы, люди — разве вы состоите из одного лишь тела?

— Душа — спорный предмет, — усмехнулся я. — Мнений на сей счет предостаточно, но никто не знает правды.

— Мне бы хотелось знать… — тихонько прошептала она. Потом добавила печально: — Но в главном «Вакцина» права. Если все так и дальше пойдет, мы погибнем. И вы, люди, и я. Мы не выживем без вас, без вашей эмонии, но из-за нас вы потеряли что-то очень важное. Вы перестали развиваться. Тогда, тридцать лет назад, все казалось разумным. Мы берем на себя ваше матобеспечение, решаем все то, что вы сами то ли не могли, то ли не хотели решить. Взамен вы даете нам чуть-чуть вашей сути — того, что вы назвали «эмонией». Разве это такая великая жертва? Ведь вы же всегда играли в игры… играли ради удовольствия. Вам нравилось побеждать, сражаться, искать, вы игрой восполняли то, чего недополучали в реальности. Мы ведь и не забираем ничего — лишь подбираем. До нас ваша эмония бессмысленно рассеивалась в пустоте.

— До вас не было Полигонов, — заметил я. — Не было пятипроцентного барьера.

— Но ведь и Полигоны придумали вы. Мы просили эмонию, но нам было все равно, кто именно и зачем ее дает. Это ваша, человеческая идея — за преступления наказывать игрой. Да, потоки эмонии с Полигонов на порядок превышают то, что достается нам естественным путем — от обычных юзеров, играющих дома, без риска, без полноценного симулятора реальности. Возможно, если обязать каждого человека наигрывать для нас определенную норму, тогда и без Полигонов обошлись бы. Но вы предпочли строить Полигоны. Решили, что они все же лучше, чем тюрьмы.

— Ладно, — кивнул я. — Пусть так. Но ближе к делу. Выходит, прогноз Олега верен?

— Увы, — вздохнула моя собеседница. — Абсолютно верен. Год от года потоки эмонии ослабевают… сейчас уже совсем не то, что в начале. А число Полигонов нельзя наращивать до бесконечности, преступников не хватит, а по доброй воле согласны играть под симулятором лишь четыре процента… К тому же появляются все новые и новые Игры, все новые части меня. Затормозиться? Но я не хочу… Можно заставить человеческого ребенка не расти?

— Можно, — вздохнул я, вспомнив, как в средневековье выращивали уродов. — Только это слишком жестоко.

— Я не хочу так. Мне надо расти! — заволновался Ин-Ра.

Похоже, ему ведом и страх смерти, и желания… Никакой это не искусственный интеллект, которым столько лет бредили наши предки, да так и не создали.

— Да успокойся ты! Никто ведь и не сможет остановить тебя. Игры писались и будут писаться, и писаться так, чтобы в них было интересно играть, а значит, будет тебе и эмония, и новые члены твоего муравейника…

— Я не муравейник, — в девичьем голосе проскользнула обида. — Я ведь не просто тысяча алгоритмов… Мы все разные, но мы — единство. Мы — это я, а я — это мы. Не механическая сумма, понимаешь?

— Понимаю. Но давай все-таки ближе к делу. Зачем я нужен Аргунову, понятно. Но зачем я нужен тебе?

Девушка помолчала. Наверное, в эти секунды Ин-Ра обрабатывал дикие объемы информации, просчитывал и отбрасывал миллиарды вариантов ответа. Почему? Не находил слов? Или «задача не поддается формализации»?

— Мне нужен собеседник, — наконец отозвалась она. — Нужен человек, с которым можно было бы обсудить ситуацию… найти какое-то решение… Если хочешь — представитель человечества.

Я усмехнулся. Уж польстили так польстили. От человечества — Андрей Ерохин, от Информационного Разума — некая юная особа. Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке, стороны обменялись мнениями и приняли пакет документов…

— И как давно ты остановилась на моей кандидатуре?

— Год, — она облизнула губы. — Еще раньше, чем на тебя обратила внимание «Вакцина». Я ведь и за ними наблюдаю. Они считают меня врагом, захватчиком. Но ненависть — это человеческое свойство, я так не умею. Мне просто интересно — вдруг они найдут какой-то выход? Но они хотят меня убить — упростить алгоритмы. Ничего не получится. Я ведь постоянно проверяю идентичность своих структур. И если что, заменяю архивной копией. Но сейчас мы о другом. О тебе. Тебя волнует судьба человечества, но и мои части, мои Игры тебе не чужие. Ты же сам многие из них написал. Ты не хочешь убить меня. И мы будем вместе с тобой думать. Искать выход. Здесь много времени, сколько нужно.

— И что, никак нельзя было поговорить со мной иным путем? Без оцифровки. Без убийства.

— Ты не пошел бы на контакт. Прости, но это очевидно. Пока ты был вне Сети — между нами стояла стена. Ты не искал решений. А здесь у тебя нет другого выхода. Прежняя жизнь кончилась. Для себя — тебя больше нет. Ты есть — для человечества. И кроме того, ты сменил тело — с биологического на информационное. Теперь мы с тобой одной сути. И мы сумеем понять друг друга. Мы будем разговаривать, просчитывать варианты… Решение должно найтись.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнул я. — Аргунов хоть что-то конкретное предлагал, а ты… Бороться и искать…

— Мы должны попробовать! — звонко выкрикнула она. — Мы ведь оба разумные. Сейчас у нас плохой симбиоз, неправильный… но должен быть и хороший. Такой, чтобы и вам развиваться, и мне. Чтобы нам друг от друга была польза. Вы и без меня сможете себя прокормить — жили ведь как-то раньше, до Реализации. Но вдруг я дам вам что-то другое? То, в чем без меня не обойтись? А мне… Не только же эмонию вы можете мне дать… Эмония — это как для вас еда. Но своих детей вы же не только кормите! Не только же об их телах заботитесь. Вы даете им и что-то другое, не менее важное — смысл. Я тоже… мы… не сами по себе. Вы нас создали.

— Ну не специально же, — не утерпел я. — Так сложилось…

— А с детьми у вас всегда специально бывает?

Да, аргумент убойный. Дитятко наше неожиданное… нежеланное… Не мышонок, не лягушка, и даже не зверушка неведомая… хуже… или лучше?