Следующий раз - Леви Марк - Страница 24

• Предыдущая
• 24/41
• Следующая

– Если он пронюхает, что я натворила, лучше мне удрать в Рим.

С этими словами Грациэлла показала листок, на который переписала состав всех пигментов, приобретённых сэром Эдвардом во Флоренции.

– Я раздобыла образцы каждого. Вы сможете сравнить их с теми, на картине. Не знаю, хватит ли этого для установления её подлинности, но это все, что я смогла сделать.

Джонатан вскочил и крепко обнял Грациэллу.

– Даже не знаю, как вас благодарить. Это именно то, что мне требуется.

Зардевшаяся Грациэлла высвободилась и сконфуженно кашлянула.

– Езжайте и прославьте вашего любимого художника. Мне тоже нравится этот ваш Владимир.

Лоренцо отправился провожать Грациэллу с её драгоценным фолиантом. Прощаясь с ним перед домом Цеччи, она спросила, женат ли Джонатан. Лоренцо с улыбкой ответил, что личная жизнь его друга в настоящее время складывается непросто. Грациэлла пожала плечами.

– Так всегда бывает, когда мужчина мне нравится. Недаром моя бабушка говорила: «Удачное знакомство – это правильные люди в подходящий момент». Но я все равно счастлива, что с ним познакомилась. Передай ему от меня привет и скажи, что если ему случится вернуться во Флоренцию, то я с удовольствием с ним пообедаю.

Лоренцо пообещал выполнить поручение. Как только за Грациэллои закрылась дверь, он заспешил обратно.

Лючиана воспользовалась отсутствием Лоренцо, чтобы завести разговор с Джонатаном.

– Выходит, ты наконец решился? Лоренцо сказал мне, что ты женишься?

– Да, 19 июня. Было бы замечательно, если бы вы прилетели на свадьбу.

– Увы, нам это совершенно не по средствам.

Мой муж занимается замечательным делом, и я довольна, что он утоляет страсть своей жизни, но конец месяца для семьи учёного – всегда нелёгкое время. Сам знаешь, Джонатан, мы счастливы, счастье нас никогда не покидает, у нас есть все, что нужно. Этот дом полон любви.

– Знаю, Лючиана. Я восхищаюсь тобой и Лоренцо.

Лючиана наклонилась к нему и взяла за руку.

– Ты готовишься к счастливому будущему с женщиной, на которой женишься?

– Почему об этом спрашивают меня эти чёрные глаза?

– Потому что для человека, который через несколько недель женится, ты не выглядишь достаточно счастливым.

– В последнее время я несколько растерян. Мне полагалось бы находиться в Бостоне, рядом с ней, помогать ей готовиться, а я здесь, во Флоренции, гоняюсь за тайнами, прождавшими больше ста лет и способными подождать ещё месяц-другой.

– Почему же ты так поступаешь?

– Сам не знаю…

– А мне кажется, ты прекрасно знаешь, ты же умный человек. В твоей жизни, кроме этой картины, возникло ещё кое-что.

Джонатан смотрел на Лучиану в искреннем изумлении.

– У тебя появился дар ясновидения?

– Единственный мой дар, – ответила Лучиана, – это внимательное наблюдение за мужем, моими детьми, друзьями. Это помогает мне понять их и ещё крепче полюбить.

– Что же ты видишь, когда наблюдаешь за мной?

– Я вижу свет в твоих глазах, Джонатан. Это безошибочный знак, свет твоего разума и чувств. Мужчины всегда все усложняют. Осторожнее, сердце может не выдержать, когда его испытывают на разрыв. Чтобы услышать его голос, надо уметь прислушаться. У меня есть простое средство…

Лоренцо позвонил в дверь. Лючиана встала и улыбнулась Джонатану.

– Он опять забыл ключи!

– Что за средство, Лючиана?

– От граппы, которой я тебя угостила, ты будешь крепко спать. Я сама её готовлю и знаю её действие. Завтра утром, проснувшись, запомни, чьё лицо первым предстанет перед тобой. Об этом человеке ты будешь думать, засыпая. Так ты получишь ответ на вопрос, не дающий тебе покоя.

Лоренцо вошёл и похлопал друга по плечу. Джонатан встал и нежно простился с друзьями. Он пообещал, что теперь будет чаще их навещать. Супруги проводили его до угла улицы, а оттуда Джонатан сам дошёл до пьяцца делла Република. Кафе «Джилли» уже закрывалось, официанты прибирались на террасе. Один из них поприветствовал Джонатана дружеским жестом. Джонатан помахал ему в ответ и пересёк почти пустую площадь. Шагая, он не переставал думать о Кларе.

Клара вошла в свою квартирку в Ноттинг-Хилл. Не зажигая свет, она полагалась на память и осязание. Вот выключатель, вот спинка дивана, вот абажур… Подойдя к окну, она устремила взгляд на безлюдную улицу. Плащ упал на пол, за ним последовали юбка, блузка… Оставшись без всего, она потянула к себе лежавший на кресле плед, закуталась в него, бросила взгляд на телефон, вздохнула и побрела в спальню.

Джонатан покинул «Савой» на заре. Первый же рейс унёс его в Лондон. Стоило самолёту приземлиться, как он побежал по нескончаемым коридорам Хитроу, чтобы, едва отдышавшись у таможни, снова перейти на бег. Испугавшись долгой очереди у стоянки такси, он развернулся и заторопился на станцию скоростного поезда. «Хитроу-экспрессу» требовалось всего четверть часа, чтобы домчаться до центра столицы. Если он успеет на ближайший поезд, то сможет воплотить в реальность желание, сжигавшее его с момента пробуждения.

Он вихрем влетел на уходящий круто под землю эскалатор и ринулся вниз, перескакивая через ступеньки. После головокружительного виража на скользком мраморе подземного вокзала он побежал по коридору, конец которого терялся вдали. Электронные панно, развешанные под потолком через равные интервалы, оповещали, что ближайший поезд на Лондон отбывает через 2 минуты 27 секунд. Ао нужной платформы было ещё далеко, пришлось поднажать.

Казалось, коридору никогда не будет конца. Раздался длинный звонок, на световых табло ускорился бег секунд. Он бежал из последних сил. Когда он пулей вылетел на перрон, двери поезда уже закрывались. Джонатан вытянул руки и ворвался в вагон. «Хитроу-экспресс» тронулся ровно в 8:45. За пятнадцать минут пути Джонатан кое-как восстановил дыхание. Так же бегом он пересёк вокзал Паддингтон и прыгнул в такси. В 9:10 он уже сидел в маленьком кафе напротив дома номер 10 по Альбермарл-стрит. До появления Клары оставалось пять минут. Кто говорил, что для изучения привычек другого человека надо не торопясь понаблюдать за его жизнью?

Клара шагала, как автомат, к стойке, углубившись в чтение газеты. Не поднимая глаз, она заказала капуччино, заплатила, взяла свою чашку и села за стойку у самого окна.

Она уже поднесла чашку к губам, когда в поле её зрения появился белый платок. Клара не сразу подняла голову, хотя чувствовала, что напрасно скрывает свою радость. Она повернулась на табурете, борясь с желанием броситься Джонатану на шею. Она прятала за чашкой лицо и своё смущение.

– У меня добрые вести, – сообщил Джонатан.

Они вошли в галерею. Джонатан подробно поведал о своей поездке в Италию.

– Не понимаю… – задумчиво протянула Клара. – В письме одному из своих клиентов сэр Эдвард радостно докладывал, что отправил Владимира во Флоренцию. Зачем ему было врать?

– Вот и я пытаюсь ответить на этот вопрос.

– Когда вы сможете сравнить привезённые образцы и соскобы с полотна?

– Надо будет попросить Питера, чтобы он порекомендовал мне какую-нибудь английскую лабораторию.

Джонатан покосился на часы: полдень в Лондоне – это всего семь утра на Восточном побережье Соединённых Штатов.

– Будем надеяться, что он ещё не ложился!

Питер ощупью искал источник невыносимого звука, помешавшего ему выспаться. Он сорвал с глаз маску, провёл ладонью по заспанному лицу особы по имени Анита и, схватив трубку, пробубнил:

– Кто бы вы ни были, вы только что лишились дорогого вам человека! – И он швырнул трубку.

Через несколько секунд звонок раздался снова. Питер выполз из-под тяжёлой перины.

– Зануда и упрямец! Кто это?

– Это я, – спокойно сказал Джонатан.

– Ты видел, который час? Сегодня воскресенье!

– Вторник, Питер.

– Черт, я не заметил, как быстро пролетело время!

Пока Джонатан объяснял ему, в чём дело, Питер осторожно тряс за плечо спавшую с ним рядом особу. Потом он шёпотом сказал Аните на ухо, чтобы она быстрее собиралась, он страшно опаздывает.

• Предыдущая
• 24/41
• Следующая