В ночь большого прилива(изд.1983) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 18
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
Торт, который они принесли, был размером почти со штурвал. Его украшал кремовый корабль с пушками, флагами и пузатыми парусами. А по краям торта мама воткнула одиннадцать тонких свечек.
Электричество не включали, и когда свечки зажглись, на стены лег розовый свет.
— Дуй,— сказал папа.— Если погасишь все разом, сбудется любое желание.
Мальчик зажмурился и дунул.
Никто не знает, о чем он думал в тот миг. О баркенти-не или о том, что хочет стать капитаном, или еще о чем-то. Он никому про это не говорил. Свечки погасли сразу.
Но когда Мальчик открыл глаза, розовый свет все равно дрожал на стенах.
Мальчик вздрогнул и повернулся к окну. Над тополями стояло зарево.
— Баркентина!
Мальчик толкнул плечом раму и прыгнул на улицу.
Баркентина горела. Бизань-мачта и грот-мачта рухнули в реку. С фок-мачты падали горящие реи. Пылали надстройки. Вдоль причала метался пожарный катер, захлестывая баркентину длинными шипучими струями. Но огонь упрямо перебирался на фальшборт.
Мальчик с разбегу врезался в толпу и увидел Рудика и Мартыныча.
Рудик доказывал:
— Что вы, граждане, какие окурки? Какая печка? Никто не виноват! Она загорелась сверху! Вон ребята с сейнера могут подтвердить!
Мартыныч молчал.
Мальчик подошел и взял его за руку.
— Долго я живу, а такого не видел,— тихо сказал Мартыныч.— Сначала вспыхнул бом-брам-рей на фок-мачте. Потом крюйс- и грот-стеньги. А потом огонь побежал по мачтам вниз.
В толпе говорили:
— Так от молнии загораются деревья. С верхушки и разом.
— Что вы, гражданин! Какая молния в такую погоду?
— В том-то и дело.
И никто-никто не мог подумать, что из дальней дали жгучая Звезда послала на Землю луч, чтобы спасти свою сестру.
Только Мальчик думал об этом. Но и он точно не знал, так это или нет…
Катер зашел с кормы и начал поливать надстройки на юте. И тут же, как спичка, вспыхнул бушприт…
Последняя глава,
В КОТОРОЙ НИЧЕГО НЕ КОНЧАЕТСЯ
Потом наступила осень.
Буксир увел обгоревший корпус баркентины.
Остался торчать на причале столб с оборванными проводами— тот, что поставил когда-то Рудик. Рыбаки с траулера «Вихрь» подняли со дна и положили к столбу якорь баркентины, который сорвался во время пожара.
Мальчик синим карандашом написал на столбе название.
Мартыныч уехал в деревню. На прощанье он сказал Мальчику:
— Не успел я найти тебе подарок. Но найду еще. Это точно.
Рудик поступил помощником на танкер.
Задувал норд-вест и приносил пасмурные облака. Трава на причале прижималась к земле, а река делалась серой.
Мальчик продолжал ходить на дамбу. Он был теперь в школьной форме, такой же серой, как вода и небо. Чип вылезал из воды озябший и невеселый. Однажды он сказал:
— Все. Пора устраиваться до весны. Ох, как скучно спать всю зиму. Хоть бы сны были интер-ресные.
Мальчик молчал. Что он мог сказать?
— Весной обязательно приходи,— сказал Чип.
— Конечно!
— Ну, пр-рощай…
«Почему только в сказках бывают чудеса? — думал Мальчик.— Только в сказках лягушки превращаются в принцесс и принцев? Вот если бы по правде так!»
И не надо никакого принца. Пусть бы превратился Чип в обыкновенного мальчишку. Ведь у него и характер мальчишечий, и кровь горячая, и мысли человеческие.
Один раз Мальчику даже приснилось такое чудо. Чип с размаху выпрыгнул из воды на дамбу и вдруг вспыхнул, будто кучка зеленого пороха. А из облачка белого дыма появился босоногий худенький мальчишка с капельками в волосах и желтым лепестком кувшинки, прилипшим к щеке. В ярко-зеленых шортиках и рубашке салатного цвета. У него было круглое лицо с большим веселым ртом и темные озорные глаза.
— Пр-равда, я похож? — спросил он знакомым голосом и засмеялся. На подбородке у него дрожала маленькая капля.
И так все было отчетливо— эта капля,длинная нитка водоросли, прицепившаяся к пуговице рубашки, и солнечные точки в глазах Чипа, что Мальчик и подумать не мог, будто это сон.
А когда проснулся, чуть не заплакал от досады. И тут же решил: надо что-то делать.
Но что? Так просто это не придумаешь.
Нужна была помощь.
И пока Чип в своей «квар-ртире» смотрел сны про коралловые острова и пальмы, Мальчик писал письма.
Он написал в Академию наук доктору Великанову, потом знакомому путешественнику-биологу Дворкину, который однажды выступал у них в пионерском лагере, и знаменитым писателям-фантастам братьям Саргацким.
И во всех письмах Мальчик спрашивал: нельзя ли маленького, но смелого и умного лягушонка (к тому же говорящего) превратить в обыкновенного мальчишку.
Биолог Дворкин ответил, что никогда о таких вещах не слышал. Из Академии наук пришел солидный пакет с большими печатями. Секретарь доктора Великанова сообщил, что интересующая Мальчика проблема сейчас как раз усиленно изучается, и вопрос, возможно, будет решен в первом квартале будущего года.
Братья Саргацкие прислали подробное письмо. Они утверждали, что задача не такая уж сложная. «В конце концов,— говорилось в их ответе,— встречаются ведь иногда существа, очень похожие на настоящих людей, а на самом деле они — большие глупые лягушки с холодной кровью. Кто-то их превратил. Почему же нельзя превратить в мальчика лягушонка, у которого смелое мальчишечье сердце? Нужно только знать соответствующее заклинание и вычислить вектор М-поля по формуле профессора Эжена дю Плодока».
Заклинание Мальчик знал. Это была все та же звездная считалка. А вектор он собирался вычислить в математическом кружке, в который специально записался. Оставалось только дождаться весны, когда проснется Чип.
Но в декабре случилось Неожиданное Событие.
Декабрь был снежный и теплый. Река не замерзла. Лишь изредка черная зимняя вода покрывалась игольчатым ледком, но его быстро ломали большие корабли.
Белые мохнатые шапки лежали на головах каменных львов, охранявших старую крепость, на подстриженных кустах и причальных тумбах. А на тротуарах там и тут попадались под ногами еловые веточки. Это означало, что скоро Новый год.
В один из таких дней Мальчик вернулся из школы и нашел в ящике для газет почтовое извещение. Вот какой там был адрес:
Южная улица, дом 7, квартира 3.
Мальчику, Который Знает Все Паруса.
Мальчик бросил в угол портфель и побежал на почту. Разумеется, он волновался. Никогда он не получал таких важных почтовых извещений. Даже обычные письма ему приходили всего два раза: писала их девочка, с которой он подружился в пионерском лагере. Два раза написала, а потом перестала.
На почте пахло сургучом и мандаринами. Строгая женщина в блестящих очках взяла у Мальчика извещение и долго его рассматривала.
— Странно,— произнесла она.— Почему здесь нет имени?
— Я не знаю,— обеспокоенно сказал Мальчик.— Но эта посылка именно мне. Честное слово!
— Сомнительно,— сухо возразила женщина.— Мало ли мальчиков увлекаются парусами.
— Одно дело увлекаться, а другое дело— знать,— сказал Мальчик слегка обиженно.— Не каждый ведь знает, что такое летучий кливер, крюйс-брамсель или грот-брам-стеньги-стаксель…
Но тут же он испугался, что его сочтут хвастуном, и добавил почти виновато:
— А кроме того, в нашем доме, кроме меня, все равно нет никаких мальчиков.
— Тогда другое дело,— сказала женщина.— Распишись вот здесь.
А потом она дала Мальчику ящичек, обшитый серой парусиной.
В ящичке что-то постукивало. Словно кто-то маленький и живой хотел выбраться на волю, но не решался поднимать большой шум.
Мальчик шагал домой по набережной. Он шел быстро, но еще быстрей вырастало его любопытство. И он не выдержал. Смахнул с причальной тумбы снеговую шапку, сел и стал разламывать ногтями сургучные печати.
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
