Каждый хочет любить… - Леви Марк - Страница 8

• Предыдущая
• 8/54
• Следующая

Инженер прибыл вовремя. Антуан показал ему новый чертеж.

– Забудем на две секунды про ваши проблемы с поставщиками, скажите мне честно, что вы об этом думаете, – попросил Антуан.

Его сотрудник немедленно вынес свой вердикт. Если превратить помещение в одно большое пространство, то работы задержатся на три месяца. Потребуется заново получать все разрешения, пересмотреть сметы, а арендная плата, окупающая работы на такой площади, будет чудовищно высокой.

– Что вы называете чудовищно высокой? – спросил Антуан.

Маккензи назвал цифру, которая заставила его подскочить.

Антуан сорвал кальку, на которой набросал возможные изменения первоначального проекта, и выбросил в контейнер со строительным мусором.

– Отвезти вас в бюро? – предложил он инженеру.

– Мне и здесь надо кое-чем заняться, я подъеду в бюро к обеду. Итак, две или четыре квартиры?

– Четыре! – решил Антуан, покидая стройку. «Остин» выехал из тупичка. День был ясный, и Антуан решил проехать через Гайд-парк. На выезде из парка он в третий раз позволил светофору переключиться на красный, не пытаясь проскочить. Вереница машин за ним делалась все длиннее. Конный полицейский шагом двигался по аллее, которая шла вдоль дороги. Он остановился у кабриолета и оглядел Антуана, погруженного в свои мысли.

– Хороший денек, верно? – заметил полицейский.

– Великолепный! – откликнулся Антуан, бросив ззгляд на небо.

Полицейский ткнул пальцем в светофор, загоревшийся оранжевым светом, и поинтересовался у Антуана: «Эти цвета вам по чистой случайности ничего не напоминают?» Антуан глянул в зеркальце заднего вида и ужаснулся пробке, которую сам же создал. Он извинился, переключил скорость и рванул с места иод насмешливым взором всадника, которому пришлось спешиться, чтобы взяться за регулировку потока машин.

– И зачем только я уговорил его перебраться сюда? – ворчал Антуан, поднимаясь по Куинз-Гейт.

Он припарковался у магазинчика Софи. Молодая цветочница в своем белом халате походила на биолога. Она воспользовалась хорошей погодой, чтобы привести в порядок витрину. Огромные букеты лилий, пионов, белых и алых роз, расставленные в ведрах вдоль тротуара, состязались в красоте.

– Ты чем-то огорчен? – спросила она, едва его завидев.

– У тебя много народа сегодня утром?

– Я первая задала тебе вопрос!

– Нет, я абсолютно ничем не огорчен, – брюзгливо ответил Антуан.

Софи повернулась к нему спиной и зашла в магазин; Антуан последовал за ней.

– Знаешь, Антуан, – проговорила она, заходя за прилавок, – если тебе надоело писать эти письма, я придумаю что-нибудь еще.

– Да нет, это здесь ни при чем. Меня беспокоит Матиас, он устал жить один.

– Но он не будет больше один, ведь с ним будет Эмили.

– Он хочет, чтобы мы жили вместе.

– Ты шутишь?

– Он говорит, что это будет здорово для детей. Софи отвернулась, чтобы Антуан не видел ее лица, и скрылась в задней комнате. У нее был самый замечательный смех в мире и самый заразительный.

– Ну конечно, что может быть нормальней для ваших детей, чем иметь двух пап, – заметила она, утирая слезы.

– Тебе ли это говорить, ведь всего месяца три назад ты говорила мне, что готова родить от первого встречного.

У Софи в долю секунды переменилось лицо.

– Спасибо, что напомнил, как меня одолело одиночество.

Антуан подошел к ней и взял за руку:

– Чтобы в городе, где семь с половиной миллионов жителей, такие люди, как ты и Матиас, оставались холостыми или незамужними, – вот это действительно ненормально.

– Матиас только-только приехал сюда… А ты сам случайно не холостяк?

– Плевать на меня, – пробормотал Антуан. – Я просто не понимал, до какой степени ему одиноко.

– Мы все одиноки, Антуан, – будь то здесь, в Париже, или еще где-то. Пытайся сколько угодно убежать от одиночества, переезжай, встречайся с людьми… это ничего не меняет. В конце дня каждый возвращается к себе. Те, у кого есть пара, не осознают, как им повезло. Они забыли о вечерах наедине с тарелкой, тоску наступающих уик-эндов, воскресные дни в ожидании, чтобы хоть кто-нибудь позвонил. Нас таких миллионы во всех столицах мира. Единственное утешение – что ты не один такой. Антуан погладил волосы своей лучшей подруги. Она махнула рукой:

– Говорю тебе, иди работай, у меня еще дел полно.

– Придешь вечером?

– Не хочется, – ответила Софи.

– Я устраиваю этот ужин для Матиаса, Валентина уезжает в конце недели, ты должна прийти, я не хочу сидеть за столом один нос к носу с этой парочкой. И потом, я приготовлю твое любимое блюдо.

Софи улыбнулась Антуану:

– Рожки с ветчиной?

– В половине девятого!

– Дети ужинают с нами?

– Рассчитываю на тебя, – бросил Антуан вместо ответа уходя.

Сидя за кассой в своем книжном магазине, Матиас просматривал дневную почту. Несколько счетов, рекламные проспекты и письмо из школы с информацией о дате следующего родительского собрания. Один пакет был адресован мистеру Гловеру; Матиас нашарил клочок бумаги в глубине кассового ящика и переписал на конверт адрес его владельца в Кенте. Пообещал себе, что сам отправит письмо в обеденный перерыв.

Он позвонил Ивонне, чтобы зарезервировать себе место. «Не дергай меня попусту, – ответила она. – Третий табурет слева у стойки теперь твой».

Звякнул колокольчик у входа. В магазин зашла прелестная юная женщина. Матиас отложил почту.

– У вас есть французские газеты? – спросила она.

Матиас указал на прилавок рядом с входом. Женщина взяла по экземпляру каждой и направилась к кассе.

– Скучаете по стране? – осведомился Матиас.

– Нет, пока еще рановато, – засмеялась та. Она поискала мелочь в кармане и заметила, что магазин просто очарователен. Матиас поблагодарил и взял у нее из рук газеты. Одри огляделась вокруг. Одна из книг на верхней полке привлекла ее внимание. Она потянулась к ней, встав на цыпочки.

– Это у вас там наверху Лагард и Мишар, антология литературы XVIII века?

Матиас подошел к книжному шкафу и кивнул.

– Могу я ее купить?

– У меня есть экземпляр в гораздо лучшем состоянии, прямо перед вами, – заверил Матиас, беря книгу со стеллажа.

Одри рассмотрела том, который протягивал ей Матиас, и тут же вернула.

– Это антология XX века!

– Верно, зато она почти новая! Разница в три века, естественно, это чувствуется. Посмотрите сами, ни одного сгиба, ни одного пятнышка.

Она от всего сердца рассмеялась и указала на том на самой верхней полке:

– Но мне нужна та книга.

– Я могу прислать вам ее, она очень тяжелая, – ответил Матиас.

Одри озадаченно посмотрела на него:

– Я иду во французский лицей, на том углу, так что лучше захвачу ее с собой.

– Как вам угодно, – сдался Матиас.

Он взялся за старинную деревянную стремянку, подкатил ее по медным рельсам так, чтобы она стала ровно под прямым углом к полке, на которой покоился труд Лагарда и Мишара.

Глубоко вздохнув, он поставил ногу на первую ступеньку, зажмурил глаза и начал подъем, изо всех сил стараясь не спутать порядок движений. Добравшись до нужной высоты, он пошарил рукой. Ничего не обнаружив, приоткрыл глаза, заметил необходимую обложку, ухватил книгу и повернулся, не в силах спуститься. Сердце вырывалось из груди. Совершенно парализованный, он изо всех сил вцепился в стремянку.

– Все в порядке?

Голос Одри прозвучал в его ушах как сквозь вату.

– Нет, – пробормотал он.

– Вам помочь?

Его «да» было таким слабеньким, что его едва можно было расслышать. Одри вскарабкалась к нему. Она аккуратно забрала из его рук книгу и бросила ее вниз. Потом положила поверх его рук свои и, подбадривая, потянула вниз. Ценой огромного терпения ей удалось заставить его спуститься на три ступеньки. Прикрывая его своим телом, она сумела убедить Матиаса, что пол уже близок. Он прошептал, что ему нужно еще немного времени. В тот момент, когда в магазин зашел Антуан, сплетенных Матиаса и Одри отделяла от пола всего одна ступенька.

• Предыдущая
• 8/54
• Следующая