Журналюга - Левашов Виктор Владимирович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/86
• Следующая

Об идее купить типографию Лозовский слышал много раз, он уже хотел прервать бровермановскую трепотню, но неожиданно Савик прервался сам.

— Смотри-ка ты, — проговорил он. — Кто это?

К тротуару причалил огромный черный джип «линкольн-навигатор» с тонированными до полной непрозрачности стеклами, из него выскользнул молодой человек неприметной наружности с быстрыми внимательными глазами, мгновенно оценил обстановку и открыл перед пассажиром заднюю дверь. Из джипа вышел человек лет около сорока, среднего роста, с холодным жестким лицом, в котором, как показалось Лозовскому, было что-то серое, недоброе.

Он был в черном кожаном меховом пальто, в черных, никогда не месивших зимнюю московскую хлябь туфлях. Если бы не большая шапка из огненно-красного лисьего меха, сидящая на его маленькой голове чуть набекрень и надвинутая до бровей, его можно было принять за члена совета директоров столичного банка.

Где-нибудь в Сибири такая шапка была знаком преуспевания, а в Москве сразу выдавала в ее обладателе приезжего с северов.

Аккуратно, как бы брезгливо поднявшись по грязным ступенькам, он остановился у входа и внимательно оглядел вывески. Не обнаружив той, что ему была нужна, вежливо обратился к Лозовскому и Броверману:

— Редакция «Российского курьера». Не подскажете, она здесь?

— Четвертый этаж, левое крыло, — ответил Броверман и осторожно поинтересовался: — Какая погода в Тюмени?

— Пурга, — ответил незнакомец, не удивившись вопросу.

Он скрылся за тяжелыми дверями. Лозовский проводил его внимательным взглядом и почему-то подумал, что это, возможно, и есть та мелочь, из которой, как из крапивного семени, вырастет большая подлянка.

— Вот у него есть два «лимона», — проговорил Броверман с тоскливым выражением лица, с каким охотник смотрит вслед недоступной для него добыче. — Но ведь не даст.

— И правильно сделает. Потому что ты немедленно всадишь их в какую-нибудь пирамиду. Почему ты решил, что он из Тюмени?

— Тачка. Новая, а номера тюменские. Значит, есть представительство в Москве. Знаешь, сколько она стоит? Штук восемьдесят. А на чем делают бабки в Тюмени? Нефтебарон, блин. Интересно, что ему нужно от «Российского курьера»?

— Как что? — хмуро удивился Лозовский. — Он принес тебе два «лимона». И сейчас спрашивает у всех: «Где Броверман, где Броверман, где его черти носят?»

— Все шутишь, — укорил Савик. — Такие бабки не приносят. За ними побегаешь.

— Вот и беги.

— Вот и бегу.

Возле «линкольна» Броверман остановился и что-то спросил у охранника. Но ответа не получил. Тонированное стекло поднялось и оградило салон джипа от внешнего мира.

Савик обиженно пожал плечами, запахнул пальто и поспешил к редакционной «Волге».

В фойе Лозовский вновь увидел нефтебарона. Он стоял возле бюро пропусков в позе терпеливого ожидания. Свою вызывающе роскошную шапку он снял и держал за спиной, чуть поигрывал ею, лишь этими легкими движениями выражая неудовольствие от задержки. Сам же как бы слегка исподлобья, наклонив голову с ровным пробором в черных волосах, холодно-безучастно смотрел, как дежурная названивает по внутреннему телефону.

— Володя! Лозовский! — окликнула она. — Скажи вашей Фаине, чтобы сидела на телефоне! Где она вечно болтается?!

— В отделе культуры, меряет лифчики от Нины Риччи, — отозвался Лозовский, отряхиваясь кепкой от снежной мороси. — Ведь она этого достойна.

— Безобразие! К вам человек, мне нужна заявка для пропуска, звоню-звоню, а ваш телефон не отвечает!

— Звоните — вы? Олечка Ивановна, царское ли это дело?

Обычно в редакцию звонили и заказывали себе пропуска сами посетители.

То, что этим занимается дежурная, говорило о многом. Она работала в бюро пропусков еще со времен «Правды» и очень хорошо умела отличать рядовых посетителей от начальства.

— Я попросил, — объяснил нефтебарон.

— Вы попросили. Понятно. Вы к кому?

— К Попову.

— О встрече договаривались?

— Вчера на шестнадцать. Но прилетел только сегодня утром. Почти сутки аэропорт был закрыт.

— Вы — Кольцов? — догадался Лозовский. — Президент акционерного общества «Союз»?

— Совершенно верно.

— Вы неудачно приехали. Через пятнадцать минут летучка, вряд ли Попов вас примет.

— Но, может быть, примет? Я попрошу.

— Попробуйте. Олечка Ивановна, давайте заявку, я подпишу.

— И в самом деле! — обрадовалась дежурная.

— А вы, значит, Лозовский. Журналист Владимир Лозовский, — проговорил Кольцов, рассматривая Лозовского с несколько недоверчивым интересом, в котором любопытство провинциала к столичной знаменитости уравновешивалось сознанием собственной самодостаточности. Под его взглядом Лозовский почувствовал себя лотом на аукционе, объявленная цена которого вызывает сомнения покупателя. — Извините, сколько вам лет? Надеюсь, вы не сочтете мой вопрос нескромным.

— Не сочту, — заверил Лозовский. — Всем я говорю, что мне сорок три года. Но вам признаюсь, что мне уже сорок четыре. Только вы меня не выдавайте.

— Мне почему-то казалось, что вы моложе. Но в общем и целом примерно таким я вас себе и представлял. Высокий, спортивный, легкий на подъем. И за словом в карман не лезет.

— Вы представляли меня себе? — удивился Лозовский. — С чего?

Он знал, что «Российский курьер» популярен среди деловых людей в регионах, но в силу врожденной скромности и благоприобретенного скептицизма не склонен был переоценивать свою известность.

— Читаю ваши статьи. Не со всем согласен, но всегда все по делу. Точно, доказательно. Редкость по нынешним временам.

— Скажите это Попову, — посоветовал Лозовский. — Он будет в восторге. Хотя виду, может быть, не подаст.

Входная дверь открывалась все чаще, по фойе к лифтам проходили журналисты «Курьера» и других изданий, разместившихся в бывшей «Правде», здоровались с Лозовским.

— Вас знают, — отметил Кольцов.

— Журналистский мир тесен. Думаю, как и мир бизнеса?

— В общем, да. У вас работает еще одна журналистка, на которую я давно обратил внимание. Регина Смирнова. О вас у меня сложилось какое-то впечатление по вашим статьям. Но совершенно не представляю, как может выглядеть журналистка, экономист-аналитик такого класса.

Лозовский огляделся. Регины Смирновой в фойе не обнаружилось, зато обнаружилась Милена Броневая, обозреватель отдела культуры, жгучая брюнетка, вся в черном.

Ее высокая худая фигура была затянута в черную кожу, на узкие плечи наброшено длинное, из черной лайки пальто. С Лозовским она поздоровалась сухим кивком, а на Кольцове задержала заинтересованный взгляд.

— Ты когда-нибудь видела живого нефтебарона? — спросил Лозовский. — Познакомься. Господин Кольцов. Финансово-промышленная группа «Союз». Тюмень.

— Очень приятно, — промурлыкала Милена и протянула, словно для поцелуя, узкую руку, унизанную перстнями.

— Взаимно, — ответил Кольцов, но руку целовать не стал, а деликатно задержал ее пальцы в своих. — Возможно, ваш коллега Лозовский обидится, но «Российский курьер» я начинаю читать не с его статей, а с ваших аналитических обзоров.

— С моих аналитических обзоров? — слегка озадачилась Милена.

— Это не комплимент, — уверил Кольцов. — Это сущая правда. Никогда бы не подумал, что их автор — такая изысканная дама. Мне очень хотелось бы получить ваш автограф. Скажем, на салфетке ресторана «Прага», — продемонстрировал он неожиданное для провинциала умение обращаться с изысканными столичными штучками. — Как вы на это?

— «Прага» — отстой. Лучше «Голден-Палас», — быстро сориентировалась Милена, одаряя Кольцова поощряющей улыбкой и как бы признавая его своим, человеком ее круга. При этом она скользнула по Лозовскому недовольным взглядом, словно недоумевая, почему он здесь стоит и вообще кто он такой.

— Прекрасно, пусть будет «Голден-Палас». Эту салфетку я покажу друзьям в Тюмени. Иначе они не поверят, что я знаком с Региной Смирновой, — галантно проговорил Кольцов и наконец-то склонился к ее руке, завершая умело растянутый во времени жест.

• Предыдущая
• 16/86
• Следующая