Марфа-посадница или Плач по Великому Новгороду - Левашов Виктор Владимирович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/11
БРАДАТЫЙ. «Мы, великий князь московский Иоанн Третий Васильевич, государь всея Руси, объявляем вам, граждане новугородские, волю свою…»
Не увиденнае никем, присутствующая на этом последнем вече не плотью, но воображением граждан и страстным стремлением своим быть с ними в этой роковой час, появляется Марфа. Она в черном, с оковами на руках.
БРАДАТЫЙ. «Милость нашу возращаем мы Великому Новограду, отчине нашей, за то, что вы, граждане новогородские, вняли гласу благоразумия, по доброй воле отверзли врата ваши и умолили нас стать государем вашим…»
МАРФА. Несчастный град!
БРАДАТЫЙ. «В утверждении власти своей, являя милость свою, берем мы не все земли ваши, но токмо половину. Половину вотчин боярских и иных, половину волостей архиепископских и монастырских, а хлебопашец буде отдавать в казну семь гривен с обжи, тако ж купец и ремесленник всяк со своего промысла и ремесла…»
КУПЕЦ (бывший истцом на суде Иоанна). Помилуй, государь! Вели уж сразу в петлю!
ИОАНН. Се отчего?
БРАДАТЫЙ. Ученые мужи со тщанием ту дань исчислили.
ИОАНН. Учены с лишком! Пусть будет с обжи… шесть.
МАРФА. Сколь щедр! Вопите ж: «Да славен будь, кормилец и радетель!»
БРАДАТЫЙ. Не внемлю ничего.
КУПЕЦ. Будь славен, Иоанн, наш благодетель!
БРАДАТЫЙ. Вот так!
МАРФА. Несчастные рабы!
БРАДАТЫЙ (продолжает читать). «С сего дня посаднику новугородскому не быти, вечу не быти. А колокол вечевой, возбудитель мятежа, да будет низринут и отослан в Москву. Власть же государеву нашу отправлять станут наместники наши, наши тиуны и иные чиновники, кои ставлены будут в Москве нашим согласием…» И вновь не внемлю!
КУПЕЦ. Будь славен государь наш Иоанн!
МАРФА. И все?
БРАДАТЫЙ. И это все?
КУПЕЦ (истошно). Да славится премудрый Иоанн, рачителен и благ в своих деяньях, наш государь отныне и навек!
БРАДАТЫЙ. «В награду за верность вашу жалуем вас гражданами Руси великой и обещаем суд наш по чести. Тако же милостиво намерены мы объять покровительством нашим и ставленников наших все хлебопашества, ловли, торговлю нашу и заморскую и всяческие ремесла. И расцветут нивы новогородские небывало…»
МАРФА. Овсюгом.
БРАДАТЫЙ. «Преумножится стократ против прежнего торговля…»
МАРФА. И станет купец новогородский прятать товар под прилавком, и под страхом кары не являть его напоказ.
БРАДАТЫЙ. «Гости заморские, мир приветствуя, приидут к нам многими толпами…»
МАРФА. И будут, дико озираясь, с изумлением взирать на мерзость и запустение.
БРАДАТЫЙ. «С тем мы, государь всея Руси, повелеваем вам крест целовать на верность нам, а государь креста не целует».
ИОАНН (торжественно поднимаясь). Аминь!
МАРФА. Господи, прости и помилуй отчизну мою и люди ея!.. (Исчезает.)
Словно во внезапном безумии, Звонарь вдруг истошно заколотил в вечевой колокол. По знаку Холмского взбежавший на звонницу стражник рубанул секирой по тяжам, с грохотом низвергнулся на площадь колокол. А следом за ним, осенив себя крестом, кинулся с высоты наземь и сам Звонарь.
БРАДАТЫЙ. Славьте же Иоанна, государя своего!
Молчание.
ХОЛМСКИЙ. Славьте Иоанна, государя вашего и всея Руси!
ОТРОК. «Но молче люд новогородский, в ужасе прозря беды грядеши. И скорбие, яко гроб, в сердцах воцаряшеся…»
БРАДАТЫЙ. Палач!
ПАЛАЧ. Внемлю. (Обходя Отрока и оценивающе его разглядывая. Сыну). Как мыслишь приступить?
СЫН. На дыбу, отче?
ПАЛАЦ. На дыбу! Учу-учу!.. Которые пишут, те народ тонкий. Иной с виду – тьфу! Но виду доверять не моги. На дыбу сразу вздев, надежду его отринув, иного лишь распалишь – на костер своими ногами взойдет! Писателя надежи нельзя лишать. И к дыбе лишь подвесть, указать, како и он вздет будет. Инструментом поиграть… Яви!
Сын демонстрирует орудия палаческого ремесла.
ПАЛАЧ. Это вот – чтоб ноздри рвать… А это – длани крушить… А это… (Всмотревшись в помертвевшее лицо Отрока, Брадатому). Готов, боярин!
БРАДАТЫЙ. Да славится в веках Иоанн, государь всея земля русской!
Народ безмолвствует.
ОТРОК. «И возликоваше народы, и вознесе здравницы во славу милостивого государя своего…»
ПАЛАЧ (сыну). Вот. А ты сразу – на дыбу!..
ИОАНН. Целуйте ж крест!
Палач с сыном выносят вперед крест для народного целования.
ОТРОК. На том заканчивается особенная история Новгорода. Боярыня Марфа, посадница новугородская, отдала Богу несмиренную дшу свою по дороге в Москву. Имя внука его, последнего из Борецких, рассеялось в миру, как пыль по ветру…
Выходит вперед, к кресту, и опускается на колени.
ОТРОК. Господи Иисусе Христе, сыне Божий! Прими в сердце свое мольбу нашу, снизойди взором к земле русской, к народу моему, познавшему, как и Ты, все горе и муки земные, не отвергшему, как и Ты, чашу неминучую, исполненную злой желчью, пронесшему, как и Ты, крест свой на Голгофу свою! Снизойди не по делам нашим, а по милосердию своему к несчастному народу русскому, отвергшему Тебя и все заповеди Твои, распявшему Тебя на стогнах своих. Господи, помоги нам! Ниспошли в сердца наши, окаменевшие от злобы и лжи, от морей крови во все века истории нашей, милосердие и надежду. Спаси и помилуй забывший Тебя народ русский. И да возвратится к нам свет мудрости и доброты, как возвращаются в пропитую память нашу слова молитвы к Тебе: «Отче наш… хлеб наш насущный… дажь нам днесь… Да святится имя Твое… Да пребудет Царствие Твое… ныне и присно, и во веки веков…» Аминь!
1989 г.
- Предыдущая
- 11/11
