Заря - "Арин" - Страница 12

По тому, как мы спускались все ниже, я определила, что движемся мы в сторону мастерских. В них разрабатывались новые приборы для целительства, и работали там только парни. Просто потому, что женщину — кузнеца представить было трудно. Прекрасная половина целителей предпочитала более тонкую работу, которой редко занимались уже мужчины: для них это было слишком муторно и долго. Что там забыла Ната, я не представляла.

Мы дошли до обитой железом двери, в которую подруга постучала. Хотя нет, не постучала. Она со всей силы пару раз пнула её, так, что эхо разошлось по всему коридору. Зачем она это сделала? Все страньше и страньше.

Минут пять мы стояли, неизвестно чего ожидая. Точнее чего ожидать не знала я, подруга же чувствовала себя здесь, как рыба в воде. Потом дверь со скрипом открылась, и из прохода появилась чумазая физиономия с шалопайским выражением лица. Она всмотрелась в нас и весело улыбнулась, явив миру аккуратные белые зубы, странно смотрящиеся на измазанном копотью лице:

— Привет, Нари! Рад тебя видеть! Что-то ты давно к нам не заходила, — он посторонился, и мы прошли в душное теплое помещение. В нем стояла куча различных станков: от обычной наковальни до специального инструмента для огранки камней. Все это освещалось обычными факелами (алхимические не позволялись, так, как материалы должны были быть без всяких примесей и уж тем более без магии), а в воздухе стоял истинно «мужской» запах — одуряющий запах пота. Мда-а, и в самом деле не женская работа. Женщина в такой «чистоте» удавиться. В дальнем углу, куда я посмотрела в последнюю очередь, стоял стол и несколько стульев. Там же стояло шесть молодых людей, не менее грязных чем открывший и с не менее белозубыми улыбками.

— Здравствуйте, мальчики! Мы тут навестить вас зашли! Знакомьтесь, моя совесть и здравый смысл в одном лице — Юриль! — парни, как по команде, уперлись в меня взглядами и, вежливо кивнув, представились слева направо:

— Анори, очень приятно.

— Вейзег, рад знакомству.

— Ярон.

— Майян.

— Келед.

— Сотори.

— А я — просто Дик, — наш «дворецкий» назвался последним и улыбнулся еще шире, хотя думалось: куда уж больше. После чего нас проводили к столу и вежливо усадили на стулья.

— Ну, рассказывайте, как у вас наверху дела, а то мы совсем отстали от жизни, — сами юноши тоже расселись: кто на оставшиеся свободными сидения, кто облокотился на стол, а кто просто устроился на полу.

— Как другие я не знаю, а мне лично обещали карцер, — с некоторой гордостью сказала подруга. Странно, по мне, так нечем здесь гордиться. Хотя это меня интересовало мало. Вопрос дня: как не задохнуться в этом «мужском» Пресветлом Краю [Пресветлый Край — синоним слову «эдем»]? О Духи! Полжизни за марлевую повязку!

… или хотя бы платочек…

В отличие от меня парни наоборот отнеслись к этому с юмором, поздравили с «подвигом» и пожелали таких же успехов. Ната улыбалась в ответ на «комплименты» и вела себя совершенно свободно, явно не чувствую дискомфорта. Я слушала их разговоры краем уха, мечтая лишь о том, чтобы это побыстрее закончилось. Но это продолжалось недолго. Подруга, ни с того ни с сего, вдруг резко посерьезнела и, недобро усмехнувшись, спросила:

— Вас-то когда выпустят? — вопрос был странный. Почему их должны «выпускать», когда работа в мастерской дело сугубо добровольное, и ею занимаются только те, кто чувствует свое призвание в разработке механизмов?

— Уже завтра свободны, — парням, похоже, все было понятно, и недоразумений вопрос не вызвал. Ничего не понимаю.

— Вот и хорошо, — непонятно чему обрадовалась подруга, — у меня к вам есть небольшая просьба.

— Да нет проблем, — еще раз белозубо улыбнулись парни, — для тебя все что угодно!

— Это хорошо, — у меня было такое ощущение, что ребята говорили на каком-то своем языке, и я здесь была явно лишней. Неприятно. Но Ната не стала долго скрывать своих намерений:

— Вы можете узнать что-нибудь про парня по имени Надьян? Волосы светлые, курс не меньше третьего. Ведет себя так, будто он пуп земли, — та-ак, неужели это местные «всезнайки» знающие все и про всех. Неужели Ната все-таки решила мстить? Странно… это же не в её стиле! Она может напакостить «здесь и сейчас», но не через день после обиды. Уже через час Ната забывала о ссоре и относилась к ней философски: мол, у каждого свои тараканьи бега в голове (именно так подруга перефразировала «обычных» для всех «тараканов»).

Парни (юношами называть их язык не поворачивался, слишком это было «воспитанное» для них слово) в ответ спокойно сказали:

— Будет сделано.

Подруга их горячо поблагодарила и, встав, направилась к выходу. Я, не заставляя Нату ждать, чуть ли не бегом бросилась за ней. Наконец-то! Свобода!

Вслед нам раздался разрушительный грохот, состоящий из колотящих, пилящих и других неприятных звуков, исчезнувших с закрытием двери. Так вот почему мы столько ждали! Парни просто не могли сразу оторваться от работы, а встречать гостей при таком шуме им не захотелось! Но этих знаний мне было мало и, когда мы вышли на первый этаж, я грозно (насколько позволял мне мой не шибко громкий голос) спросила:

— И ЧТО это было? — имею я, в конце — концов, право после «воздушной и моральной» пытки на удовлетворение своего любопытства!

На мои артистические потуги подруга только неясно хмыкнула, видимо считала, что, засмеявшись в голос, она меня обидит. Но потом все-таки сжалилась и стала «снимать пелену тайны» с событий в мастерской (вот, как выразилась витиевато! Надо меньше читать старых баллад, а то скоро думать стихами начну!).

— Понимаешь, ты не общаешься с тем кругом людей, с которыми знакома я. Ты слишком зациклилась на своем внутреннем мире, и не знаешь, что у целителей есть все: и разногласия, и сплетни, и даже своя иерархия. Просто внешне этого не видно: целители резко разделяют свои проблемы и проблемы людей, поэтому даже человек, который тебя ненавидит всей душой, поможет тебе в твоих разработках, если они в будущем спасут жизни. В данном случае эти парни местные «слухачи». Так получилось, что они к тому же не самые послушные ученики. Ты знаешь, как наказывают девушек?

— Знаю, — ответила я, пока подруга не сказала мне ничего нового (о «профессии» парней я догадалась по задаваемым вопросам), — сначала ведутся поучительные беседы, а если человек не унимается и переходит «границу», то его отправляют в карцер: все свободное время, девушка проводит в своей комнате, в единственной дозволенной компании — компании учебников. А что?

— Так вот, с парнями так не сюсюкаются. Провинился: двое суток все свободное время от утра до вечера отрабатываешь в мастерской, может здоровый физический труд всю дурь выбьет. Между прочим, очень умно придумано. Ведь не всегда работа целителя поступившему подходит — характер не тот. Выгонять не принято, и чтобы человек, семь лет отмучившись, не остался без работы, его хоть и за провинности, но обучат в мастерской. Не целителем станет, так кузнецом или стеклодувом.

— Мда-а, — я и в самом деле не знала о такой системе наказаний, просто потому, что меня никогда не наказывали, — а как на счет этого… как его… Надьяна? Ты что? В самом деле хочешь мстить?

— Нет, мне надо просто кое-что узнать. Есть у меня сомнения… — глаза подруги стали задумчивыми.

— Какие? — полюбопытствовала я.

— Потом узнаешь, — мерзко улыбнулась Ната, зная о моем кошачьем любопытстве.

И ЭТО называется подруга!

Слава Духам! На этом наши приключения закончились (по крайней мере, мне так казалось). Ната, похоже, сама немного подустала от этой суматохи. Следующую неделю все было относительно спокойно. Если не считать подсунутой Эереле живой крысы в сумку (та неосторожно «прошлась» по внешнему виду подруги) и драки в оружейном зале, когда госпоже Летеш приспичило попробовать себя на военном поприще (зря тот парень решил вслух сказать о том, как он относится к девушкам с оружием). Я тихо служила во всех переделках громоотводом, как для самой Наты, так и для присутствующих. Бить меня не решались (все-таки я — «стандартная» девушка, на которую руку поднимать считалось неприличным), да и не за что было. Разве моя вина, что подруге на месте не сидится? А то, что в мое отсутствие она шалила еще больше, знали все. Хоть чуть-чуть, но мне удавалось понизить её активность (по крайней мере, Ната начинала задумываться над последствиями своих шалостей).