Вокзал - Андреев Олег Андреевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая

Алексею не хватало именно биологического. Он все пытался нащупать неосязаемое в своей жизни, кочевал по земле, так толком нигде не зацепившись. Правда, вот уже больше трех лет, как осел в Нягани, в городке на молодом месторождении, и считал себя чуть ли не старожилом. Уезжал как бы в отпуск, но сильно боялся, что поведет. И похоже, повело. Отсюда, из зала вокзального ресторана, Нягань казалась такой нереально далекой, страшно подумать. Особенно этот туалет в восточном стиле посреди центральной площади. Ага. Настоящий тебе минарет.

Неужели и в самом деле есть такие городки?

А любовь… Что любовь?

– Наверное, любил… Была у меня в Иркутске женщина. Цыганка. Настоящая.

Не таборная. Оседлая. Год прожили. Потом узнал, что у нее сын Мишка есть. В таборе, под Тальцами. Отцы часто отбирают своих детей. И у нее отобрали, чтоб обратно вернулась. А она не вернулась. И мне не сказала. А я обиделся. Напился да по пьяному делу вербанулся. Уезжал, она мне в карман бумажку сунула. Просила в дороге не развертывать. Развернул. Ничего не понял.

Алексей достал паспорт и вытащил, как закладку, вчетверо сложенный листок.

Показал влюбленным.

– Не понятно? Вот и мне было непонятно целый год. Потом в Братске встретил одну на рынке. Говорю – переведи. А она мне: повезло тебе, парень, очень. Любит тебя цыганка.

– И что же здесь написано?

– Три слова. Мэ тут кэмам.

Помолчали. Влюбленные уже насытились, а главное, вследствие этого потеряли всякий интерес к рассказу. Так только, для приличия спросили, что же дальше…

– А дальше… Дальше я рванул в Иркутск. Прибежал по адресу. Съехала, соседи говорят, полгода как съехала. За ней из табора приезжали и увезли…

Любовь это? Не знаю… А может, шампанского?

– Да нет, мы пошли. Телеграмму дать надо и вообще…

– Телеграмму? Это же просто. Сейчас дядю Мишу попросим, он мигом.

– Не надо. Мы сами.

Влюбленные, натянуто улыбаясь, покинули ресторан.

– Эх, волчья сыть, травяной мешок, али Илью Муромца зачуял? Алика! – вдруг вспомнил он имя официантки, уже вторую смену обслуживающую его столик. – Шампанского!

– А я тебе говорю – бери, бери, пока тепленький, – настырно уговаривала товарку толстуха.

Может, и надо было брать? Алика все еще колебалась.

– Лариса, тебе еще нужен телефон? – Голос отца вернул девушку в сегодняшнее утро.

Она приоткрыла дверь своей комнаты и молча протянула трубку телефона.

Ларин вернулся снова на кухню, набрал номер своей секретарши в приемной начальника вокзала.

– Оленька, доброе утро!

– Ой, Виктор Андреевич, – растерянно забормотала секретарша. – Примите мои соболезнования. Извините, я не очень умею в таких ситуациях…

– Все нормально, Оленька, – перебил ее Ларин. – Здесь ничего уметь и не нужно. Потому что жизнь продолжается.

– Да, Виктор Андреевич. Это так ужасно, что человек умирает, а все вокруг идет своим ходом, как будто бы этого человека и не было. Я как подумаю, что вот когда-нибудь умру, а все вокруг останется. Меня не будет, а все будут продолжать жить дальше.

«А как ты хотела? Чтобы все из чувства солидарности прыгнули за тобой в могилу?» – усмехнулся про себя Ларин, а вслух сказал:

– Тебе еще жить и жить, Оленька. А эти мрачные мысли выбрось из головы. В молодости они противоестественны.

– Хорошо, Виктор Андреевич, – послушно согласилась исполнительная Оленька.

– Там есть какие-нибудь сведения о львовском поезде? Узнай, пожалуйста, прямо сейчас!

– Я только что перед вашим звонком узнавала, – радостно защебетала секретарша, довольная тем, что предугадала желание своего шефа. – Львовский идет по расписанию. И думаю, что будет в Москве вовремя. Все ведь в курсе, как это для вас важно.

– Спасибо, милая. Я сейчас еду на кладбище – хочу договориться о месте для матери. На работе буду часа через три. Собери селекторное.

– Обязательно. Виктор Андреевич, может быть, вам с кладбищем помочь? Наши ребята все быстро сделают, договорятся. Самое лучшее место.

– Спасибо, но я хотел бы это сделать сам.

– Я вас понимаю, Виктор Андреевич, – с многозначительной грустью произнесла Оленька.

«Исполнительная дурочка!» – подумал про нее Ларин.

При ее послушности и пышной внешности Ларин вполне мог бы завести с ней легкий и ни к чему не обязывающий роман. Это было бы в духе типичных отношений между начальником и секретаршей. Но Виктора Андреевича как мужчину не привлекали глупые и послушные женщины, какими бы красивыми они ни были. Его жена это знала, а потому к секретарше у нее не было никаких претензий. К тому же Оленька, подкупленная Людмилой Анатольевной не дешевыми подарками к праздникам, немного стучала на Ларина его жене. Впрочем, в пределах допустимого, что вполне устраивало Виктора Андреевича. Он даже пользовался этим безобидным стукачеством своей секретарши, чтобы время от времени подкидывать для жены необходимую дезинформацию о своих служебных поездках как в рабочее, так и в не рабочее время. Оленька исправно передавала «дезу» Людмиле Анатольевне, что давало Ларину возможность скрывать от жены свои многочисленные похождения. Хотя в последнее время это стало делать очень сложно.

Виктор Андреевич взглянул на часы и занервничал. В это время ему иногда звонила Оксана, которая знала, что он в такое время бывал дома один. Но в этот раз и жена, и дочь еще были здесь.

– Ты сегодня не опоздаешь на работу? – спросил он жену, медленно раскладывающую грязную посуду в посудомоечной машине.

Она пристально взглянула на него – еле заметные нотки раздражения в голосе мужа не укрылись от нее. Виктор Андреевич с досадной поспешностью отвел глаза в сторону. Это не укрылось от Людмилы Анатольевны.

– У меня на работе поймут, что в такой тяжелый для мужа момент именно жена должна быть рядом с мужем. – В ее голосе чувствовалась некоторая издевка. – Не знаю, понятно ли это тебе. Или ты никогда уже этого не поймешь. Хотя, конечно, если хочешь побыть сейчас один или еще с кем-нибудь…

– Я только спросил, не опоздаешь ли ты на работу. Неужели это так тебя задевает? – Виктор Андреевич хотел сказать еще что-то в таком же духе, но в этот момент раздался телефонный звонок.

Ларин метнулся к трубке, но жена перехватила ее.

– Алло! – произнесла она вежливым голосом. – Говорите же! Или минутку подождите, не вешайте трубку.

Она демонстративно передала трубку Ларину. Он не взял ее, а молча вышел из кухни.

– Алло! Перезвоните ему, пожалуйста, на работу часа через три. Там ему будет удобнее говорить с вами, – нарочито громко, чтобы слышал Ларин, произнесла Людмила Анатольевна, хотя на том конце провода давно положили трубку.

Виктор Андреевич чувствовал нарастающее раздражение. В прихожей он столкнулся с дочерью.

– Ты почему до сих пор не в институте? – мрачно спросил он ее, впрочем, не ожидая услышать ответ.

– А ты почему до сих пор не на кладбище? – дерзко ответила Лариса, не сразу осознав двусмысленность своей фразы.

– Не волнуйся, дождешься ты и этой минуты, – болезненно усмехнулся Ларин.

– Чего ты меня цепляешь? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не это имела в виду. Что вы от меня все хотите?

– Только одного. Чтобы ты стала нормальным человеком. Чтобы училась, чтобы любила… нет, хотя бы уважала нас с матерью.

– Началось, – закатила глаза Лариса и усталой походкой двинулась в сторону кухни. – Я могу сегодня хотя бы спокойно попить кофе?

Виктор Андреевич устремился следом за дочерью, продолжая говорить:

– Чтобы ты помнила, что еще совсем молодая девушка, будущая мать…

– А вот это уже очень интересно. На этом месте, пожалуйста, поподробнее.

Как я должна помнить о том, что я молодая девушка? А? Что для этого нужно?

Может быть, каким-то особым образом тренировать свою память?

– Прежде всего не шляться по ночам, как последняя… – Виктор Андреевич осекся, поняв, что перегнул палку.

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая