Исчадие ада (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 69
- Предыдущая
- 69/99
- Следующая
- Похоже, я вчера перебрала, - прошептала Крис и пошатываясь подошла к окну. В этот момент случилось невероятное - окно исчезло, оно сверкнуло, покрылось черно белыми полосками и потухло, как экран телевизора, вместо него - все та же каменная стена и тусклый свет единственной лампочки на потолке. Кристина вскрикнула и отшатнулась назад. С трудом удержалась на ногах. Твою мать! Что это за дерьмо?! Звуки проезжающих машин тоже стихли и вокруг тишина. Только где-то, вдалеке, капала вода. Крис осмотрелась по сторонам. Она в каком-то подвале. Кроме железного стола на колесиках, очень напоминающего операционный, и кровати, в комнате совершенно ничего не было, даже окна. Девушка медленно обошла помещение:
- Эй, мать вашу, здесь есть кто-нибудь?
В ответ все тот же звук капающей воды. Крис почувствовала, как в душе становится холодно. Она заметила дверь, такую же серую, с облупившейся краской и ржавыми потеками, толкнула ее и та со скрипом открылась. Шум капающей воды стал доноситься отчетливей. Кристина судорожно сжала пальцы. Какой дикий холод здесь. Она внутренне напряглась, прислушиваясь к тишине. Вошла в другое помещение более просторное и замерла – на стене висел плакат с ее изображением. На нем – сама Крис полуобнаженная, с томным взглядом, внизу надписи. Черт, это афиша трехлетней давности. Тот последний фильм, в котором она снялась и бросила карьеру актрисы. Кап…кап…кап… Крис обернулась и закричала – позади нее стоял мужчина, прямо у стены, он смотрел на девушку белесыми глазами и улыбался. Тонкие губы хищно подрагивали, улыбка напоминала оскал мертвеца.
- Добро пожаловать домой, Лиза.
Она попятилась назад, узнала его. Этот запах смерти, гниющей плоти и могилы. Тот самый запах. Она его помнила, он въелся ей в мозги. В Праге, в ее номере. Этот…маньяк, это он тогда там побывал.
Перед глазами возникли жуткие образы мертвых светловолосых девушек со распоротыми животами. Крис затошнило, она бросилась обратно в комнату с кроватью. Ощупывая стены, лихорадочно искала глазами оружие. Потом захлопнула дверь. Сердце билось так сильно, что она, казалось, слышала его удары в этой тишине.
- Скажи мне: "Здравствуй, Миха, я очень рада, что ты вернулся".
Крис обернулось, чокнутый совсем рядом и по-прежнему улыбался. Потом вдруг резко схватил ее за шею:
- Скажи…
Его пальцы были холодными и твердыми, а ногти царапали ее кожу. От него воняло смертью, словно он сам и являлся ею. Белые зрачки сливались с белками и глаза казались мертвыми или покрытыми ледяной коркой. Крис судорожно глотнула воздух.
- Пошел на хрен, гребанный ублюдок!
Он ударил ее об стену как тряпичную куклу, в голове зашумело, и она задохнулась от страха.
- Я сказал, поздоровайся, со мной, Лиза.
- Я не Лиза, мать твою!
Через час она поздоровалась с ним, когда уже была не в силах кричать и бороться, когда ползала по полу захлебываясь в собственной крови, стараясь увернуться от ударов его ботинка с железной подошвой, а он продолжал бить. Крис упала на пол и зажмурилась, а потом хрипло простонала:
- Здравствуй, Миха, чтоб ты сдох, Миха.
- Ах, ты ж сука! Ты еще не поняла где ты? Ты дома, тварь, и ты будешь делать то, что я скажу. Очень скоро ты будешь ползать на коленях, и умолять меня пощадить тебя.
Он схватил ее за шиворот и швырнул на постель.
- Кто ты такой? И что тебе нужно?
Крис сплюнула кровь и вытерла губы тыльной стороной ладони. Невыносимо болели ребра, но они уже срастались. На лице ублюдка тоже немало ссадин, Крис оставила на нем следы от своих ногтей и клыков. Только очень скоро она поняла, что дерется в полную силу, а он просто играет с ней. После каждого удара, нанесенного ею, он хохотал и его скрипучий смех эхом разносился по комнате. Только потом он давал сдачи, он бил только в одно место – по ребрам. Намеренно не давая им срастись, дробя их снова и снова, и Крис уже задыхалась от боли. Когда она в очередной раз послала его подальше, он ударил ее кулаком по губам и швырнул на пол.
- Кто я? Я – Миха. Скоро ты запомнишь.
- Черт, я поняла, что ты Миха, но что тебе нахрен от меня нужно?
Он склонился к ней настолько близко, что она снова почувствовала его дыхание, по телу непроизвольно прошла дрожь.
- Мне ничего не нужно, я просто буду любить тебя, - вкрадчиво ответил он и вдруг схватил ее за волосы и заставил посмотреть себе в глаза:
- Я буду любить тебя сильно и ты будешь орать мое имя и молить дьявола о том чтобы побыстрее сдохнуть, а я…я не дам тебе умереть. Вот как страстно я буду любить тебя.
- Ты конченный, больной ублюдок! – крикнула Крис и плюнула ему в лицо, а он снова засмеялся, вытер кровавый плевок и облизал пальцы.
- Мне нравится вкус твоей крови и слюны, я заберусь языком к тебе в рот, и буду лизать твое горло, пока ты не начнешь задыхаться. У меня длинный язык я буду проникать им во все отверстия в твоем теле.
Словно в доказательство своих слов он лизнул ее в щеку, и Крис содрогнулась, в этот момент ей стало по-настоящему страшно.
- Меня будут искать, - прошептала девушка, глядя ему в глаза.
- Не будут. Я сегодня покажу тебе, как ты для всех умерла. Возможно, уже завтра тебя похоронят. Ведь у них у всех появятся неопровержимые доказательства твоей смерти.
Он исчез, внезапно, словно растворился в полумраке комнаты, и Крис застонала, схватившись рукой за левый бок, пальцы стали липкими, она одернула их, а потом опустила глаза вниз - платье намокло от крови, он раскрошил ей ребра, бил с такой силой, что кость прорвала плоть. Но рана быстро затянулась. Только шелк все еще был влажным. Очень скоро, если Крис не поест, регенерация станет гораздо медленней, чем сейчас. О боже, как она сюда попала, кто он этот ненормальный? Почему он пришел за ней? Девушка залезла на кровать и закрыла глаза. Она должна вспомнить. Тогда возможно она сможет придумать, как отсюда выбраться.
***
Боль похожа на зверя, на жадное чудовище, которое вгрызается в твои мозги и медленно тебя убивает. Нет, это не физические страдания, которые проходят под действием обезболивающего или времени, это иная боль, у которой нет конца. Повсюду мрак и холод. Весь дом окутала пелена безысходности. С того самого момента когда сомнений уже не осталось и надежда потухла, как слабый огонек гаснет от порыва ветра. И слез нет. Душа рыдает, сердце стонет, а глаза сухие он ослеп, потому что уже ничего не видит кроме тьмы.
ЕЕ больше нет. Вот так просто. Один день, точнее ночь разделила его на пополам и одна часть все еще жила во вчера, а другая медленно умирала сегодня. ЕЕ БОЛЬШЕ НЕТ? Габриэль даже не заметил, как восходит солнце, или светят звезды на черном небе. Как холодно, зуб на зуб не попадает. Разве вампиры чувствуют холод?
- Предыдущая
- 69/99
- Следующая
