Сокровище двух миров - Вольска Ольга - Страница 12

– Ай!

– Ой!

Отец Рид и Лисса разлетелись в разные стороны, шлепнувшись на пол. Грохот оброненной коробки и выпавшие из нее глянцевые журналы красноречиво дополнили картину столкновения.

– Господи, да что же у меня за обострение хронической неуклюжести сегодня?! – раздосадованно простонал архонт, ощупывая ушибленную грудь. – Лисса, вы не сильно ударились? – участливо осведомился он. Девушка ошеломленно потирала лоб. – А все моя вина! От меня вам одни неприятности… – Рид помог ей подняться, при этом чуть не наступив на длинный подол сборчатой юбки с этнической вышивкой.

– Все в порядке, – поспешила успокоить его архивариус, выдергивая из волос изящную деревянную шпильку, чтобы заново подобрать растрепавшуюся прическу.

Длинные волнистые пряди шелком рассыпались по плечам, сделав девушку похожей на цыганку. Рид невольно отметил про себя, что с распущенными волосами она еще симпатичнее.

– Заработалась, задумалась, а тут такая приятная неожиданность. – Лисса улыбнулась, сноровисто подбирая и закрепляя волосы.

– Да уж, приятная… – Архонт потерянно переступил с ноги на ногу и, заметив разбросанные по полу журналы, принялся их подбирать. – Ого, а разве в моем ведомстве и такое водится? – выдавил он, разглядев весьма откровенную обложку с характерным зайчиком на лейбле.

– У нас много чего есть, – звонко рассмеялась Лисса, помогая ему собирать разбросанную периодику. – Вообще, журналы – вотчина Роберта. Но этот ящик кто-то забыл в моем отделе. Так уж мне с моей бюрократией везет. Иногда такое обнаруживается, что и смех, и грех… – Девушка пыталась запихнуть кипу журналов в коробку, но что-то мешало.

Рид пошарил по днищу рукой и извлек наружу отполированный металлический цилиндр с резными навершиями-шишечками.

– Это еще что? – удивленно вытаращился он на странную штуковину.

– А фикус его знает, – отмахнулась Лисса, укладывая пикантные журнальчики в короб. – Возможно, дилдо. Наверное, в комплекте с каким-то выпуском шло. Раньше было модно с подобной прессой мелкие подарки распространять.

– О Господи! – Достойный архонт, залившись румянцем, поспешил сунуть подозрительную штуку обратно к журналам. Воображение у него иногда работало даже слишком хорошо. – Избави мя от помыслов греховных… – пробормотал он, склонив голову и тем самым пытаясь скрыть пылающие щеки. Уложив свою пачку, он подхватил злополучную тару и поднялся на ноги, тяжело вздохнув. – Куда сие непотребство тащить?

– Долго объяснять, – покачала головой девушка. – Давайте провожу. Правда, я бы и сама донесла…

– Ну должен же я хоть чем-то искупить свою неповоротливость, – обезоруживающе улыбнулся Рид…

– Итак, вернемся к тому, на чем сработал тормоз. – Виктор пытливо уставился на монаха, когда они покинули блошиный рынок и направились дальше.

Заходящее солнце золотило выступающие над деревьями купола монастыря. Радислава, все еще не решаясь перевесить квиддеру за спину и прижимая ее к груди, о чем-то оживленно болтала с мальчишкой. Захарий каждый раз неодобрительно косился на них, когда Диметрий заходился звонким смехом.

– Хорошо, – хрипло откликнулся монах. – Я расскажу, но при одном условии…

– Опа… – Байкер саркастически заломил бровь, отчего его лицо приобрело еще более криминальный вид.

– Заберите отсюда мальчика, – попросил резчик. – Ему тут не место.

– Куда и с какой радости? – нахмурился Виктор. Он чувствовал, что их хотят втянуть в какие-то мутные делишки, если уже не втянули. Вот тебе и тихое задание. Права Радислава: свинья болото завсегда найдет. Хотел же провести отпуск как нормальный человек, так нет, стоило выбраться из дому – тут же посыпались неприятности.

– Да хоть бы и в Будапешт или откуда там вы прибыли, – буркнул Захарий. – А здесь ему жизни не будет.

– Ох не нравится мне все это, брат Захарий, – протянул байкер. – Что-то вы темните.

– А на нет и суда нет, ничего не скажу, – склочно поджал губы монах, ссутулившись еще больше.

Виктор задумчиво разглядывал мальчишку. Любознательный, довольно неглупый, насколько он успел понять. Да уж, монастырский быт явно не для непоседливого подростка.

– Ладно, ввяжемся в драку, а там посмотрим, так лупить или кастетом приголубить… – пробормотал он себе под нос. – Хорошо, по отбытии мальчик уедет с нами.

Захарий, уже расслабившись от осознания того, что не придется ничего рассказывать, сердито засопел. Но, как говорится, назвался ведьмой – изволь колдовать.

– Иезуит его в могилу свел, – выдохнул монастырский резчик.

– То есть? – не понял Виктор.

– Брат Андрей реставратором был искусным, ежели манускрипт какой старинный или книгу восстановить. А месяц назад прибыл к нам этот иезуит проклятый, бумажку какую-то привез истрепанную, вроде как документ некий, для истории важный. И с той минуты не стало Андрею покоя. Что уж там написано оказалось, не ведаю, но бумага та словно изнутри его ела, пока до погоста не довела… – Брат Захарий вдруг резко замолчал.

Байкер пытливо смотрел на него, ожидая продолжения, но монах взглядом указал вперед. Заговорившись, они не заметили, как прошли в ворота и очутились на территории лавры. Теперь Виктору оставалось только разочарованно ругаться сквозь зубы – понятно, что здесь из угрюмого резчика и слова не вытянешь. Передав ему изрядно оттянувшую плечо сумку, привлек к себе Радиславу, мрачно оглядывавшую двор.

– Мышка, от меня ни на шаг, – тихонько приказал он.

– Не больно-то и хочется, – хмыкнула оборотничка, стремясь прижаться теснее.

Святое место, которое вроде бы должно настраивать на умиротворенный и покаянный лад, пробуждало у Радиславы абсолютно супротивные чувства. Чуть заметный, а для человека и вовсе не ощутимый, душок мирры и ладана растекался по двору от распахнутых дверей церквей и часовен, вместе с примешивавшимся к нему более сильным коричным запахом монастырской сдобы. Этот аромат заставил оборотничку брезгливо поморщиться и раздраженно фыркнуть в попытке изгнать плотно обосновавшийся в носу сладковатый запах. Виктор же, заинтересованно втянув воздух, выказал абсолютно иные мысли:

– Издеваются над гостями, черти! И так живот к хребту прилип, на ужин стопудово какую-нибудь вареную морковку подсунут, а тут пирожками разит до одурения! Чую, придется нарушить восьмую заповедь… Знать бы только, где они выпечку на ночь оставляют…

Оборотничка поспешно сглотнула прокатившийся по горлу липкий комок. Есть ей хотелось не меньше, а то и больше, чем напарнику, но противный тошнотворный запах отбивал всякое желание даже думать о еде.

По счастью, их довольно скоро избавили от пытки разлившимися по двору ароматами, соизволив проводить к настоятелю. Попросив немного обождать, провожатый растворился в полутьме коридора.

– Ну вот, сначала требуют явиться немедля, а потом заставляют ждать, – проворчал байкер, опираясь о подоконник. – Иди сюда, – он цапнул оборотничку за лямку квиддеры, которую та перевесила за спину, и притянул к себе, – не стой посреди коридора.

– Ш-ш! – Радислава уперлась, не желая сдвигаться с места и чутко прислушиваясь. – Не бубни! Там ругаются – похоже, из-за твоего покойника… Лишняя информация еще никому не мешала, а в нашем случае тем более…

Брат Юлиан, удобно рассевшись в глубоком резном кресле, пристально буравил глазами игумена Никифора, глядя на него поверх сцепленных пальцев. Игумен в свою очередь не менее любезно смотрел на почтенного иезуита. Только в светлых глазах отца настоятеля сквозила еще и выразительная мысль, наиболее точно оформляемая в лаконичную фразу: «Как же ты меня достал…» Этот разговор являлся уже десятым по счету за последние два дня.

– Отец Никифор…

– Брат Юлиан, – устало перебил его игумен, – я не имею ни малейшего понятия, куда подевался ваш документ. Ежели он канул в небытие, то на все воля Божья… Брат Андрей должен был завершить реставрацию ровно в тот день, когда почил в бозе. Все, над чем он на тот момент работал, осталось на столе и в прилежащих ящиках в скриптории. Идите смотрите, я ведь вам не запрещаю…