11/22/63 - Кинг Стивен - Страница 179
- Предыдущая
- 179/191
- Следующая
Но не складывалось. Если бы такое землетрясение произошло в той Америке, где я жил до моего визита в прошлое через «кроличью нору», я бы о нем знал. Конечно, случались и более крупные природные катастрофы – в 2004 году цунами в Индийском океане унесло жизни двухсот тысяч человек, – но семь тысяч погибших – это для Америки много, в два раза больше, чем число жертв одиннадцатого сентября.
Потом я спросил себя, как содеянное мной в Далласе могло вызвать упомянутую женщиной-таксистом природную катастрофу в Лос-Анджелесе? Ответ напрашивался только один: «эффект бабочки». Но каким образом он мог проявиться так скоро? Никаким. Причинно-следственная связь между этими двумя событиями определенно отсутствовала.
И все-таки какая-то глубинная часть моего сознания шептала: Это сделал ты. Ты стал причиной смерти Лохмача, то ли оставив калитку открытой, то ли не заперев ее на задвижку... и это сделал ты. Вы с Элом много рассуждали о спасении тысяч жизней во Вьетнаме, но это твой первый реальный взнос в Новую историю: семь тысяч погибших в Лос-Анджелесе.
Этого просто не могло быть. А если вина все-таки лежала на мне...
Проблем быть не может, говорил Эл. Если что-то пойдет не так, ты просто вернешь все на круги своя. Это не сложнее, чем стереть ругательство с классной доски.
– Мистер, – ворвался в мои размышления голос женщины-таксиста, – мы приехали. – Она с любопытством уставилась на меня. – Стоим уже три минуты. Магазины еще не открылись, слишком рано. Вы действительно хотели приехать сюда?
Я, может, и не хотел, но знал, что должен. Заплатил по счетчику, добавил щедрые чаевые (деньги, в конце концов, принадлежали ФБР), пожелал ей доброго дня и вылез из кабины.
В Лисбон-Фоллс воняло, как и прежде, но хотя бы не отключили подачу электроэнергии. Желтая мигалка над перекрестком раскачивалась на северо-западном ветру. В «Кеннебек фрут» не горела ни одна лампа, витрину не украшали ни яблоки, ни апельсины, ни бананы. На двери винного магазина висела табличка: «ОТКРЫВАЕМСЯ В 10.00». По Главной улице проезжали редкие автомобили. Несколько пешеходов, подняв воротники, торопливо шли по тротуару. Зато на другой стороне фабрика Ворамбо работала на полную мощь. Даже с того места, где я стоял, до меня доносилось отчетливое шурщ-шурш огромных плоскопрядильных станков. Потом я услышал кое-что еще: кто-то звал меня, пусть и не по одному из двух моих имен.
– Джимла! Эй, Джимла!
Я посмотрел в сторону фабрики, думая: Он вернулся, Желтая Карточка вернулся из страны мертвых. Совсем как президент Кеннеди.
Только тот, кто меня звал, не был Желтой Карточкой, точно так же, как таксист, отвозивший меня от автобусной станции в «Тамарак мотор корт», не был таксистом, с которым я в 1958 году приехал в «Тамарак мотор корт» из Лисбон-Фоллса. Однако оба таксиста во многом напоминали друг друга, потому что прошлое стремится к гармонии. Соответственно и мужчина на другой стороне улицы напоминал алкаша, который просил у меня бакс по случаю двойной выплаты в зеленом доме. Теперь я видел, что он гораздо моложе Желтой Карточки, а его черное пальто более новое и чистое... но практически то же самое.
– Джимла! Сюда! – звал он. Ветер раздувал длинные полы, раскачивал висевшую на цепи табличку точно так же, как мигалку. Впрочем, надпись на табличке я все равно мог прочесть: «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН ДО ЗАВЕРШЕНИЯ РЕМОНТА СТОЧНОЙ ТРУБЫ».
Прошло пять лет, подумал я, а эта нехорошая сточная труба все еще не отремонтирована.
– Джимла! Не заставляй меня переходить улицу, чтобы поговорить с тобой.
Он, наверное, был в состоянии это сделать. Его покончивший с собой предшественник добирался аж до зеленого дома. Но я точно знал, что оказался бы вне пределов досягаемости этого двойника Желтой Карточки, прохромай я достаточно далеко по Старой льюистонской дороге. Он преследовал бы меня до супермаркета «Ред энд уайт», где Эл покупал мясо, однако если бы я успел дойти до автозаправочной станции «Тит Шеврон» или до «Веселого белого слона», то мог бы обернуться и показать ему нос. «Кроличья нора» держала его на привязи.
Иначе я бы увидел его в Далласе. Я в этом не сомневался, как не сомневался в том, что именно сила тяжести удерживает людей на поверхности земли.
И словно в подтверждение моих мыслей, он позвал:
– Джимла, пожалуйста!
И отчаяние, которое я видел в его лице, напоминало ветер: неосязаемое, но неумолимое.
Я посмотрел направо, налево, убедился, что автомобилей нет, и перешел на ту сторону улицы, где стоял он. Приближаясь, увидел два отличия: как и его предшественник, он носил мягкую фетровую шляпу с широкими полями, но только чистую, а не грязную. И как у его предшественника, цветная карточка торчала из-под ленты, словно репортерский пропуск из давних времен. Только не желтая, и не оранжевая, и не черная.
Зеленая.
– Слава Богу, – вырвалось у него. Он взял мою руку, сжал. Ладонями, почти такими же холодными, как воздух. Я мягко высвободился. Исходившей от него опасности я не чувствовал – только настойчивое, призрачное отчаяние. Но оно могло быть опасным. Могло быть таким же острым, как нож, которым Джон Клейтон изуродовал лицо Сейди.
– Кто вы? — спросил я. – И почему вы называете меня Джимлой? Джим Ладью живет далеко отсюда, мистер.
– Я не знаю, кто такой Джим Ладью, – ответил Зеленая Карточка. – Я держался далеко от вашей нити...
Он замолчал. Его лицо перекосилось. Он поднял руки к вискам и сдавил голову, словно боялся, что выплеснутся мозги. Но мое внимание привлекла именно карточка, засунутая под ленту. До меня вдруг дошло, что цвет у нее не постоянный. На протяжении нескольких секунд он менялся, напомнив мне заставку, которая появлялась на мониторе моего компьютера, если я отходил от него минут на пятнадцать. Зеленый сменился канареечно-желтым. Потом, когда мужчина медленно опустил руки, снова стал зеленым. Но возможно, не таким ярко-зеленым, как в тот момент, когда я заметил карточку.
– Я держался далеко от вашей нити, насколько возможно, – продолжил мужчина в черном пальто, – но полностью не получалось. Кроме того, нитей сейчас так много. Благодаря вам и вашему другу-повару так много этого дерьма.
– Я ничего не понимаю, – ответил я, но кривил душой. Я начал соображать, что это за карточка, которую носили с собой и он, и его спившийся предшественник. Эти карточки напоминали индикаторы, которые носят сотрудники атомных электростанций. Только фиксировали они не полученную дозу радиации, а... что? Здравомыслие? Зеленый – с головой все в порядке. Желтый – крыша начинает ехать. Оранжевый – пора звать людей в белых халатах. А когда твоя карточка становится черной...
Зеленая Карточка не отрывал от меня глаз. С другой стороны улицы он выглядел не старше тридцати. Вплотную – почти сорокапятилетним. А при взгляде в глаза становилось понятно, что лет ему – не счесть, и он не в себе.
– Вы кто-то вроде хранителя? Охраняете «кроличью нору»?
Он улыбнулся... или попытался.
– Так ее называл ваш друг. – Он достал из кармана пачку сигарет. Без этикетки. Такого я не видел никогда, ни в Стране прошлого, ни в Стране настоящего.
– Она единственная?
Он достал зажигалку, сложил руки лодочкой, чтобы ветер не задул огонек, поднес его к сигарете. Запахло сладким, больше похожим на марихуану, чем на табак. Но не марихуаной. И хотя он не говорил, что это за сигарета, я понял, что она лечебная. Что-то вроде «Гудис паудер».
– Их несколько. Представьте себе имбирный эль, который налили в стакан и оставили.
– Понятно...
– Через два или три дня весь углекислый газ уйдет, но несколько пузырьков останутся. То, что вы называете «кроличьей норой», это и не нора вовсе. Это пузырь. Что касается охраны... нет. На самом деле, нет. Это было бы хорошо, но мы так мало можем сделать, чтобы не ухудшить ситуацию. В этом проблема путешествий во времени, Джимла.
- Предыдущая
- 179/191
- Следующая
