11/22/63 - Кинг Стивен - Страница 141
- Предыдущая
- 141/191
- Следующая
– Никогда. Ни один из нас не сможет вернуться, по причинам, которые сложно объяснить. Полагаю, ты решишь, что я свихнулся.
– Я знаю, что ты в своем уме. – Тревога осталась, но эту фразу она произнесла без малейшей запинки.
– Возможно, мне придется сделать нечто такое, что правоохранительные органы сочтут очень плохим. На самом деле ничего плохого в этом нет, но мне никто не поверит.
– Это... Джейк, это как-то связано с тем, что ты говорил мне об Эдлае Стивенсоне? О его словах, что он готов ждать, пока не замерзнет ад?
– В каком-то смысле. Но есть одна загвоздка. Если я смогу сделать то, что должен, и меня не поймают – а я думаю, что смогу, – для тебя это ничего не изменит. Твое лицо все равно останется в шрамах, в большей или в меньшей степени. Но там, куда я могу взять тебя, медицина позволяет делать то, о чем Эллертон может только мечтать.
– Но мы никогда не сможем вернуться. – Она говорила не со мной, пыталась уяснить это для себя.
– Не сможем. – Помимо всего прочего, если бы мы вернулись в 9 сентября 1958 года, там бы уже существовала Сейди Данхилл. И мне не хотелось думать о том, что бы из этого вышло.
Сейди поднялась, отошла к окну, долго стояла спиной ко мне. Я ждал.
– Джейк?
– Да, милая?
– Ты можешь предсказывать будущее? Можешь, да?
Я молчал.
– Потому что ты пришел из будущего? – испуганным голосом спросила она.
Я молчал.
Она повернулась ко мне, очень бледная.
– Джейк, пришел?
– Да. – С моей груди свалилась семидесятифунтовая гиря. И одновременно я испугался. За нас обоих, но прежде всего за нее.
– Насколько... издалека?
– Дорогая, ты уверена?..
– Да. Издалека?
– Почти сорок восемь лет.
– Я... умерла?
– Не знаю. Не хочу знать. Я живу здесь. И с тобой.
Она задумалась. Кожа вокруг красных шрамов стала почти белой, и мне хотелось подойти к ней, но я боялся пошевелиться. Вдруг она закричит и убежит от меня?
– Почему ты пришел?
– Чтобы не дать одному человеку кое-что сделать. Я убью его, если придется. Если буду совершенно уверен, что он заслуживает смерти. Пока я этого сделать не смог.
– И о чем ты говоришь?
– Через четыре месяца, в этом я как раз уверен, он убьет президента. Убьет Джона Кенне...
Я увидел, как колени Сейди начали подгибаться, но ей удалось оставаться на ногах достаточно долго, чтобы я успел ее подхватить.
Я отнес ее в спальню и уложил на кровать, потом сходил в ванную, чтобы смочить полотенце холодной водой. Когда вернулся, она уже открыла глаза. Посмотрела на меня, и выражение ее лица я расшифровать не смог.
– Не следовало тебе говорить.
– Возможно, – ответила она, но не отпрянула, когда я сел рядом на кровать, и удовлетворенно вздохнула, едва я начал протирать ей лицо влажным полотенцем, обходя шрамы, где прикосновение вызывало только болевые ощущения. По окончании процедуры Сейди очень серьезно взглянула на меня.
– Скажи мне, что еще должно случиться? Я думаю, ты обязан это сделать, если хочешь, чтобы я тебе поверила. Что-что вроде Эдлая Стивенсона и замерзающего ада.
– Не могу. У меня диплом по английскому языку и литературе, а не по американской истории. В старшей школе я изучал историю Мэна – это обязательный курс, – но ничего не знаю о Техасе. Я не... – Но я осознал, что кое-что как раз знаю. Вспомнил последний пункт в разделе ставок из записей Эла Темплтона, потому что не раз и не два прочел его. На случай если тебе понадобится последнее денежное вливание, написал он.
– Джейк?
– Я знаю, кто победит в боксерском поединке в Мэдисон-сквер-гарден в следующем месяце. Его зовут Том Кейс, и он нокаутирует Дика Тайгера в пятом раунде. Если этого не случится, ты будешь вправе вызывать парней в белых халатах. Но пока пусть это останется между нами, хорошо? Слишком многое поставлено на карту.
– Да, хорошо.
В глубине души я ожидал, что после второго представления Дек или миз Элли подойдет ко мне и, глядя в глаза, заявит, что ему или ей позвонила Сейди, чтобы сказать, что я рехнулся. Но этого не случилось, а когда я вернулся в дом Сейди, на столе лежала записка: Разбуди меня, если хочешь полуночную закуску.
Я вернулся раньше полуночи – немного, – и она не спала. Следующие сорок минут понравились нам обоим. Потом, в темноте, она спросила:
– Я ведь не должна решать прямо сейчас?
– Нет.
– И нам не нужно говорить об этом прямо сейчас?
– Нет.
– Может, после поединка. Того, о котором ты мне сказал.
– Может.
– Я верю тебе, Джейк. Не знаю, безумие это или нет, но верю. И я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
Ее глаза блестели в темноте – и миндалевидный, прекрасный, и тот, на который падало веко.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, и не хочу, чтобы ты кому-то причинил вред, без крайней на то необходимости. И никогда – по ошибке. Никогда. Ты мне обещаешь?
– Да. – Такое обещание далось мне легко. По этой причине Ли Освальд еще топтал землю.
– Ты будешь осторожен?
– Да. Я буду очень...
Она закрыла мне рот поцелуем.
– Потому что, откуда бы ты ни пришел, без тебя будущего мне нет. А теперь давай спать.
Я думал, что разговор продолжится утром. Понятия не имел, что – в смысле, как много – скажу, когда он продолжится, но в итоге говорить ничего не пришлось, потому что она не спросила. Вместо этого поинтересовалась, какую сумму принесло шоу «Милостыня Сейди Данхилл». Когда я ответил, что больше трех тысяч долларов, учитывая содержимое ящика для пожертвований в вестибюле, она откинула голову назад и радостно, от души рассмеялась. Три штуки не покрывали всех расходов, но услышать такой ее смех... это стоило миллиона... А еще она не сказала: Зачем вообще дергаться, если в будущем мне все поправят? Потому что я сомневался, действительно ли она хочет отправиться в будущее, пусть она мне и поверила, и не знал наверняка, хочу ли я взять ее с собой.
Я хотел быть с ней, это так. Всю отпущенную мне жизнь. Но может, нам стоило остаться в шестьдесят третьем... прожить вместе последующие годы. Очень может быть, что стоило. Я видел, как она теряется в 2011-м, глядя на каждую пару брюк с низкой талией и компьютерный экран с восхищением и тревогой. Я бы никогда не ударил ее, никогда бы не накричал, но она могла стать моей Мариной Прусаковой, живущей в странном месте и навеки изгнанной с родной земли.
В Джоди только один человек знал, каким образом я могу использовать для своих нужд последнюю запись Эла о спортивных состязаниях. Я говорю о Фредди Куинлэне, риелторе. У него раз в неделю играли в покер по четвертаку, и я несколько раз принял участие в игре. Он не упускал случая похвастаться удачными ставками в двух соревнованиях: профессиональном футбольном чемпионате и первенстве штата Техас по баскетболу. Куинлэн согласился встретиться со мной в своей конторе, но только потому, что для игры в гольф было слишком жарко.
– О чем пойдет речь, Джордж? О ставке на некую сумму или об аренде дома?
– Я думаю о ставке в пятьсот долларов.
Он присвистнул, откинулся на спинку стула и сложил руки на маленьком, аккуратном животе. Часы показывали только девять утра, но кондиционер уже работал на полную мощность. Пачки риелторских буклетов подрагивали под холодным потоком.
– Это большие деньги. Скажете, на что?
Поскольку он оказывал мне услугу – по крайней мере я на это надеялся, – я сказал. Его брови так высоко взлетели вверх, что едва не коснулись волос.
– Ничего себе! А почему вам сразу не спустить их в унитаз?
– У меня есть предчувствие, ничего больше.
– Джордж, послушайте своего папочку. Поединок Кейс - Тайгер не спортивное событие, а пробный шар этой новинки, платного кабельного телевидения. На разогреве могут быть хорошие бои, но главный поединок – анекдот. Тайгер получит указание возить бедного старика семь или восемь раундов, а потом отправить на покой. Если только...
- Предыдущая
- 141/191
- Следующая
