Работа над ошибками - Леонов Василий Севостьянович - Страница 1

• 1/43
• Следующая

В сорокалетнем возрасте, взяв в руки книгу «Эрнесто Че Геваро», запоем прочел ее за ночь. Она потрясла меня. Особенно зверская расправа с борцом за благородные идеи (отрубили кисти рук убитому Че Геваро). О том, что пламенный революционер действовал не менее зверским образом, не менее дикими методами, как подрыв поезда, в котором перевозили детей, узнал позже. Свобода! Равенство! Братство! Сколько же пролито крови… Осмысливая и познавая содержание слов: «Благими помыслами устлана дорога в ад», начинаешь понимать не просто бессмысленность жертв ради революционного, насильственного улучшения жизни людей. Все чаще задумываюсь над вопросом: «Почему у людей столь короткая память? Почему всякий раз славяне, восточные славяне, затевая революцию, революционную „перестройку“, забывают о тех горьких уроках, о тех реках крови, которые пролиты в революциях, о многочисленных бесплодных попытках революционеров, диктаторов построить светлое будущее по заранее написанной программе, насильственным путем? При этом у нас почти всегда отсутствует желание искать компромиссы, взявшие власть не хотят ни слышать, ни видеть никого, кроме себя.

Многие справедливо считают коллективизацию революцией. Это значит, что в составе царской России, Советского Союза моя Беларусь в течение одного столетия переживала четыре революции (1904-05, 1917, 1927-28 г.г. и горбачевская «революционная перестройка»). Историки продолжают спорить о том, скольких миллионов стоила России (и Беларуси) каждая революция – это расстрелянные, умершие от голода и болезней, сбежавшие и изгнанные из страны граждане.

Миллионы самых трудолюбивых крестьян сгинули на «стройках» в Сибири и других районах СССР. Сколько их – 6 или 8? Их миллионы… И вот уже последняя революция – «революционная перестройка». Как можно было не аплодировать молодому говорливому Генсеку Горбачеву. И когда Шушкевич Станислав Станиславович и Кебич Вячеслав Францевич замешкались в перестроечных делах, не все сразу «до основания» разрушили, не дали, как к примеру обещает Жириновский «каждой бабе по мужику», наконец, и у нас нашелся свой мессия.

Далекий уже 1994 год. Усталость от всеобщей болтовни сменилась энтузиазмом, даже ликованием – избрали президента. Молодого, народного заступника, энергичного. Вздохнули с облегчением и многие из тех, кто не голосовал за Лукашенко: наконец-то, может быть начнется дело, а не пустая болтовня. Трезвые голоса: управлять государством – не балабонить с трибуны, он даже в своем совхозе не мог порядка навести, да этот борец с коррупцией разведет такую коррупцию – содрогнутся. Но эти голоса не слышали до выборов, а после выборов – тем паче. Вся республика в прямом теле – и радиоэфире смотрела и слушала его триумф, его звездный час. Вот он – нет, не поднимается, – а взлетает на крыльях, светясь, не скрывая величайшего наслаждения, на сцену, восходит на трибуну, кладет свою большую, тяжелую длань на свежую, пахнущую типографской краской «Конституцию Республики Беларусь» с древней «Погоней» на обложке, произносит на государственном языке: «Заступаючы на пасаду Прэзiдэнта Рэспублики Беларусь, урачыста клянуся служыць народу Рэспублики Беларусь, выконваць Канстытуцыю, законы Рэспублiкi Беларусь, добрасумленна выконваць ускладзеныя на мяне высокiя абавязкi». И в тот торжественный момент вряд ли кто мог даже подумать, что не пройдет и двух лет, как Конституция, на которой он присягает, положа руку, окажется под ногой. Сначала слетели национальные символы, которые ему мешали, ну просто стеной встали на пути к счастливой жизни, всеобщему благоденствию, а после по рукам и ногам стала связывать и Конституция с, как он выразился, ранее царскими полномочиями. Он дал неискушенному в политике простому народу Веру и Надежду, и этот простой крестьянин, рабочий одарил его Любовью. Он любил и умел обращаться с телеэкрана к народу, просил поддержки в борьбе с «зажравшимися», «заевшимися», подставляющими ему подножки, депутатами, оппозиционерами и т. д., и т. п. Он публично торжественно поклялся всем гражданам республики: «Если через два года белорусы не станут жить лучше – сам уйду с должности президента». Ему верили и обеспечивали поддержкой всего, чего просил. Ради обещанного скорого светлого будущего проголосовали и против родного языка, и против национальных символов, а после поддержали написанную специально под него Конституцию с полномочиями почти Всевышнего. Заимел карманный парламент, карманную судебную систему, карманные СМИ. Он гениально обвел вокруг пальца всех. И оппозицию, намеревавшуюся устроить ему импичмент за грубейшие нарушения Конституции, гарантом которой он выступал. И своих соратников, помогавшим ему взойти на вершину Олимпа, которые намеревались использовать его как бульдозер для удовлетворения своих политических амбиций, манипулируя им. Они недооценили Лукашенко, он оказался хитрее, изворотливее, чем они думали, и в результате почти все были отброшены от властного корыта, а кое-кто и жизни лишился. Многие в Беларуси, России и на Западе и сегодня недооценивают его талант обманывать.

И свой электорат, которому обещал молочные реки с кисельными берегами, а довел до нищеты, усмирил свирепым чиновничьим аппаратом, прикормленным и обласканным. Он пропитал ложью все поры государственного аппарата, мы стали жить во лжи. Он возвратил, реанимировал подзабытый со сталинско-бериевских времен страх. Страх быть выброшенным без куска хлеба. Страх за родных и близких, за своих детей. Страх за будущее. Страх быть брошенным за решетку за мысли, неугодные диктатору.

Прошло не два, а уже почти десять лет, а президент не заикается о добровольной отставке, хотя ни одному белорусу, за исключением прикармливаемых церберов режима, жить не стало лучше. В то время, когда мы избирали своего первого президента, наша жизнь не очень отличалась от жизни наших соседей. Но вот в 2002 году средняя зарплата в месяц у белоруса составила 106, литовца – 315, поляка – 520 и у русского – 152 доллара. Пенсии соответственно – 47, 157, 208 и 53 доллара. Половина белорусов живет за чертой бедности.

• 1/43
• Следующая