Индия. История, культура, философия - Уолперт Стенли - Страница 16

После смерти Аурангзеба в 1707 году начался медленный закат власти Моголов. Придворные распри и борьба внутри самого режима совпали с растущей автономией провинций и возникновением нескольких региональных конечностей, которые оказались более крепкими, нежели расположенная в Дели-Агре голова. Низам стал первым могущественным министром, покинувшим в начале восемнадцатого века Дели и отобравшим себе свое собственное царство в Хайдарабаде. Набобы[13] Оудха и Бенгалии, в прошлом простые помощники великого Могола, к середине века стали практически царями в своих владениях, расположенных в долине Ганги. Одновременно с этим мощной угрозой с запада стал Афганистан, правящие эмиры которого предприняли целый ряд грабительских рейдов в долину Инда, отобрав у Дели Пенджаб и северо-западные территории, и прихватив с собой трон-павлин.

В то время как правление Великих Моголов стремительно теряло свой статус, новые могущественные силы появились на побережье Индии, тихо занимаясь торговлей, вначале абсолютно не привлекая к себе никакого внимания. Они прибыли морем с Запада и в начале XVIII века большую часть времени были настолько заняты тем, что воевали друг с другом, что, казалось, их не интересовало или они были не в состоянии бросить вызов каким-либо индийским правителям, местным или региональным, не говоря уже о непоколебимой, казалось, мощи империи Великих Моголов, чьи две столицы были расположены довольно далеко от крошечных британских и французских фабричных городишек, усеявших южную часть хобота дремлющего слона, коим являлась Индия.

Западных европейцев еще в конце XV века влекли в Индию пикантные ароматы пряностей и перспектива невероятных барышей, которые можно было извлечь из торговли этими самыми пряностями, в случае если можно было бы получить прямой доступ к ним в «Инди», расположенной за мысом Доброй Надежды. Пряности были необходимы для того, чтобы сделать европейское мясо более приемлемым по вкусу в те времена, когда еще не существовало холодильников, а также для того, чтобы добавлять их в вино и эль. Арабские и венецианские купцы разбогатели на невероятно прибыльной торговле пряностями, а после того как турки завоевали Константинополь в 1453 году, они также присоединились к этому невероятно прибыльному промыслу. Португальский принц Генрих Мореплаватель на протяжении почти полувека вкладывал огромные средства в школу картографии и навигации, которую он построил в Лиссабоне, перед тем как такая преданность португальцев делу мореплавания принесла свои плоды. Адмирал Васко да Гама провел крошечный флот, состоящий из трех вооруженных пушками каравелл, через Индийский океан и в 1498 году бросил якорь в порту Каликут, расположенном на Малабарском побережье Индии. Те пряности, которые он привез в Лиссабон годом позже, принесли ему в тридцать раз больше, чем он заплатил за весь свой флот и все расходы, понесенные им во время экспедиции в Индию. Для очень набожных португальских католиков Лиссабонского королевского двора тот факт, что Васко да Гама смог опередить арабских и турецких мусульман, был настолько же важным стимулом расширить прямую торговлю с Индией, как и огромные барыши для иберийских купцов. Начался новый век в отношениях между востоком и западом, которые в конце концов изменят ход жизни повсюду в Индии.

На протяжении большей части XVI века, с помощью папских указов и корабельной артиллерии, Португалия обладала прибыльнейшей монополией в торговле пряностями, проходившей через Индийский океан. Арабы, которые до этого контролировали торговлю индийскими пряностями, доставляя их сперва в Ормуз и Аден, никогда не устанавливали на своих судах (доу) орудий, что позволило португальцам быстро вытеснить их из этого прибыльного бизнеса. В 1580 году король Испании Филипп поглотил Португалию с ее огромными прибылями посредством женитьбы, что принесло Иберии единство и мировое господство. Однако спустя восемь лет пираты английской королевы Елизаветы, с помощью внезапно налетевшей морской бури, пустили «непобедимую армаду» Испании на дно Северного моря. Таким образом торговля через Индийский океан абсолютно неожиданно, казалось, почти волшебным образом, открылась для британских и голландских купцов, которые вначале объединили свои силы в протестантском «крестовом походе» против католической монополии, царившей в восточных морях и в торговле пряностями. Когда XVII век только забрезжил на горизонте, 31 декабря 1600 года, Елизавета I даровала королевскую хартию компании, состоявшей из двадцати пяти лондонских «искателей приключений», во главе которой стоял Томас Смит. В этой хартии королева давала купцам монополию на британскую торговлю с Индией сроком на пятнадцать лет. Это было первое из многих воплощение британской Ост-Индской компании, скромных купцов, которые через два века сменят империю Моголов на свой собственный радж.

Британцы многому научились у своих португальских предшественников в Индии. Они научились укреплять промышленные склады, которые они возвели во всех стратегических портах, расположенных вдоль индийского побережья, а также стали нанимать и обучать военному делу сипаев (вначале слово означало «полиция») для охраны своих фортов. Вскоре они превратили эту полицейскую охрану в настоящую армию Ост-Индской компании. Они научились быть полезными Великим Моголам, которым в действительности от Запада ничего не было нужно, кроме морской охраны во время ежегодного паломничества их корабля в Мекку, заменив в каче-стве эскорта португальскую флотилию, которую капитан Бэст разгромил в открытом море неподалеку от берегов Сурата в 1612 году. Их хитрая смесь политеса и подчеркнутого интереса к выгодной торговле, а не к религии, обеспечила им преимущество над их португальскими конкурентами при дворе в Агре, где иезуитские миссионеры из Португалии постоянно устраивали заговоры с целью обращения молодых принцев и даже самих Великих Моголов в христианство. Британские купцы только хотели получить разрешение заняться «тихой торговлей», и, усвоив ошибки, совершенные португальцами, вначале вообще запретили присутствие миссионеров на судах Ост-Индской компании и в ее фортах.

Британцы научились у своих голландских «друзей» тому, что европейцы в поисках прибыли могут быть намного более вероломными, чем индийцы, и отступили в Сурат и Малабар, которые стали их основными базами после того, как голландцы устроили резню британских купцов в Амбоне в 1623 году. Голландцы также выстроили хитроумную схему торговли в Индийском океане, которая увеличивала их прибыли: используя хлопковую ткань, купленную ими за золото на Коромандельском берегу, для обмена ее на гораздо более ценные пряности, что было намного выгоднее, чем покупать пряности напрямую за золото на Островах Пряностей. Но вскоре «мудрые» голландцы решили вместо хлопковой ткани просто покупать индийцев, которые ее ткали, и стали отправлять тысячи южноиндийских рабов на Острова Пряностей, где они работали на плантациях, принадлежащих голландской Ост-Индской компании. Таким образом, еще до окончания века управляющие британской Ост-Индской компании научились у «мудрых» голландцев преумножать свои прибыли, эксплуатируя дешевую индийскую рабочую силу не меньше, чем богатые индийские природные ресурсы. Однако самый большой урок британским купцам, которые вечно находились в положении просителей, преподал хитроумный француз, показавший им, как с заднего двора индийского замка, пройдя через тяжелые ворота, попасть в полные несметных сокровищ палаты имперского дворца.

Жозеф Франсуа Дюпле, управляющий французской Ост-Индской компании в Пондишерри в начале XVIII века, был первым европейцем, который осознал, что развал империи Великих Моголов откроет перед Западной Европой невероятные возможности. Именно Дюпле изобрел «Игру в Набобов» и нечаянно научил в нее играть своего британского современника в Южной Индии, Роберта Клайва. А вот уже Роберт Клайв с помощью этой игры смог, без каких-либо проблем, открыть ключом дверь каждого имперского дворца в Индии. Дюпле понимал необратимые процессы внутреннего развала, который происходил в Индии после смерти Аурангзеба, и смог в полной мере воспользоваться этим, применив современные европейские мушкеты и современную европейскую технику ведения боя для разгрома огромной, но плохо дисциплинированной армии набоба города Аркот, неподалеку от Мадраса в 1746 году. Французы захватили форт британской Ост-Индской компании на побережье, к северу от Пондишерри, узнав, что Франция и Англия начали войну за австрийское наследство. Клайв, будучи тогда мелким клерком, был взят в плен в этом форте, но вскоре отпущен французами на свободу. Дюпле был занят поиском рыбы покрупней, чем мелкий британский клерк. Он выискивал и скупал обиженных претендентов на различные южноиндийские престолы в провинциях распадающейся империи Великих Моголов, в которых в 40-х годах XVIII столетия образовался вакуум власти. После чего эти набобы, практически принадлежавшие Дюпле, всходили на престол с помощью французских советников, которые после этого оставались рядом с ними, также как и внушительный отряд хорошо обученных индийских сипаев под командованием французских офицеров, всегда готовых помочь советникам проследить за «хорошим поведением» марионеточного набоба. Если какой набоб когда-либо и пытался заявить о своей независимости, то он мгновенно исчезал, и тут же находился другой принц из того же семейства, готовый более покорно сидеть на троне. Если бы Дюпле дали возможность закончить его игру, то он, скорей всего, стал бы реальным властителем каждого индийского трона, но на ранних этапах этот процесс оказался довольно затратным, и Версаль вскоре потерял веру в своего гениального, но заносчивого слугу, который никогда не побеспокоился о том, чтобы написать в Версаль и объяснить, почему же его бизнес вылился в такое дорогостоящее предприятие. Поэтому человек, который мог бы стать царем Индии, был отозван на родину, оставив сметливому Бобу Клайву возможность сыграть и выиграть в Бенгалии его собственную игру в набобов.