Выстрел в спину - Леонов Николай Иванович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая

– Здесь, – Ирина вновь кивнула.

– А почему вы мне об этом не сказали раньше? – Лева положил картонный футляр на газету.

– Потому, – содержательно ответила Ирина.

– Ясно. А где пистолет сейчас?

– А глупее вы вопроса не придумали? – Ирина села, сцепив пальцы и прижав их к коленям. – Вы не можете найти убийцу и мучаете нас. Подозреваете Олега и Женю. А они не виноваты. Они не могли, я знаю…

Лева принес из кухни стакан воды и снова занял место за столом. Ирина быстро взяла себя в руки и продолжала:

– Вам наплевать на людей, на наши чувства, на то, что мы живые. Павел погиб, но это не значит, что нас можно топтать, мучить, таскать из кабинета в кабинет и задавать свои идиотские вопросы.

Откуда она знает, кого мы подозреваем? Перов так не считает. Так считает Шутин. Она знает это от Шутина. Она ждет Шутина. Он вновь захотел прийти сюда, но у него нет ключа. Лева на Ирину не смотрел, разглядывал открытку за стеклом книжной полки.

– Сначала вы мне даже понравились, у вас интеллигентный вид, – Ирина говорила почти спокойно. – Именно вид, все внешне. Вы как бесчувственный робот, которому задали программу и он идет по следу, не замечая людей, которые попадаются ему под ноги.

А ведь он с ней встречался лишь однажды и когда успел так категорически разонравиться? Это песни Шутина. Плохую службу ты оказываешь своему приятелю. Все нужное Лева услышал и понял, перестал рассматривать открытку, на которой хорошенькая японочка подмигивала лукаво, и перехватил взгляд Ирины. Она смешалась и замолчала.

– Извините, – с трудом произнесла она. – Нервы.

– Да, да, – согласился Лева. – Нервы, они у всех. Я не сержусь.

Наконец раздался долгожданный звонок в дверь. Явление героя, подумал Лева и спросил:

– Кто бы это? – он неторопливо поднялся, постарался взглянуть на Ирину недоуменно, направился к двери, открыл и хотел сказать: «Здравствуйте, Евгений Семенович».

В квартиру вошел Олег Перов. Ирина рассмеялась и воскликнула:

– Когда ты научишься приходить вовремя?

Олег пожал Леве руку, стянул плащ и, наполнив тесную прихожую запахом спиртного, спросил:

– Что за идея назначить свидание здесь?

– Я хотела поговорить с тобой на этой территории, – весело ответила Ирина.

Лева, понимая, что его обманывают, виду не подал, попросил Ирину написать несколько слов о добровольной выдаче коробки, где хранился пистолет, и попрощался.

– Дверь я захлопну и обещаю сюда не приходить, – сказала Ирина, провожая его до двери.

Лева знал неподалеку подходящий проходной двор и свернул туда; сделав небольшую петлю, вновь оказался напротив только что покинутого дома.

По переулку почти бежал Шутин. Видимо, он пытался проследить за Левой, потеряв, заметался, потоптался у подъезда, дошел до конца переулка, заглянул в проходной двор, опять вернулся к дому.

Лева наблюдал за ним и вспоминал, какое бывает у Шутина лицо, когда он возмущается. Выразительное у него лицо и благородное. Человеку с таким лицом не верить стыдно. Нехорошо.

Олег повернулся на живот, вытер потное лицо о подушку, обнял ее, постарался вновь заснуть. Влажная простыня прилипала, как огромный компресс, тело безвольное, чужое, холодное и мокрое, словно полудохлая рыба. С трудом перевалился на бок. Олег понял, что больше не заснет, сел и взглянул на часы – половина десятого.

– Ириша, ты дома? – как можно веселее и громче хотел спросить Олег, но имя он еле произнес, а окончание фразы не услышал и сам и мучился от головной боли так, будто пил накануне что-то плохое, а не водку.

Олег встал, потянулся, решил сделать несколько приседаний и вновь опустился на тахту. От такого непосильного напряжения прошиб пот. Олег застыл, опустил голову и закрыл глаза – поспать бы еще часика два.

Сегодня он проснулся, как обычно, в пять, стараясь не разбудить Иришку, слез с тахты, стуча зубами о кран, долго пил, лежал без сна часов до семи, затем забылся.

Теперь все-таки встал, тяжело ступая, вышел в холл, отвернулся от зеркала, убедился, что Ирины дома нет и поплелся в ванную.

Олег пристрастился к спиртному незаметно, первую рюмку он, как известно, выпил в двадцать семь. И тут у него открылся талант, он мог выпить уйму и оставаться трезвым. На то, как выпивает Олег Перов, приходили смотреть, словно на выступление фокусника. «Чемпион всегда чемпион», – шутил Олег и, не отдавая себе отчета, получал удовольствие от новых поклонников. Не прошло и полугода, как Олега уже знали бармены всех модных питейных заведений. Он появлялся всегда в окружении веселой компании, щедрый и беззаботный, широко угощал, красиво пил. Он вновь стал центром внимания, им снова любовались, завидовали, восхищались и тихо ненавидели. Олег не любил, да и не умел драться, с раннего детства он был сильнее сверстников, позже увлекся тяжелой атлетикой, стал Олегом Перовым, ссориться с ним желающих не находилось. Когда он начал устанавливать рекорды у стойки, некоторые «авторитеты» посмотрели на это косо. Однажды трое сильно подвыпивших завсегдатаев начали грубо подшучивать над Олегом. Он добродушно отбрехивался, но, когда один из них, приняв очередную порцию допинга, попытался схватить Перова за нос, Олег вынес и привел приговор в исполнение мгновенно. Когда третий, открыв дверь лбом, догонял своих приятелей, лежа поджидавших его на первом этаже у туалета, появилась милиция.

Так Олег стал вновь знаменитостью.

Однажды Олег проснулся, не понимая, где находится. Он осторожно повернул голову налево, увидел спящую Ирину и немного успокоился. Я дома, понял он. Но как он попал домой, где был вчера, какой сегодня день – все это было покрыто мраком неизвестности. Он тихонько сполз с постели, обошел квартиру: все чисто и аккуратно, видимо, никаких безобразий он себе не позволил. Или Иришка все прибрала? Он открыл аптечку, принял две таблетки от головной боли, выпил пакет молока и снова лег. Наконец он вспомнил, как вчера около семи он пришел в ресторан ВТО, затем, уже с компанией, перекочевал в «Националь». Всплыла какая-то девица с неестественно торчащей грудью и красным, как у вампира, ртом. Олег облизнул губы, провел по ним ладонью, покосился на Ирину.

За завтраком он стыдливо прятал глаза, Ирина вела себя ровно, ничего ему не сказала, но, прощаясь, не поцеловала и не вышла на балкон помахать рукой, как делала обычно.

На работе Семен Семенович завел Олега в кабинет и тихо спросил:

– Олег Петрович, вы ежедневно тратите более двадцати рублей. Скажите, пожалуйста, как вам это удается при вашей скромной зарплате?

Олег молча пожал плечами и отвернулся.

– В кругах, близких к вытрезвителю, о вас рассказывают легенды, – Семен Семенович взял Олега за подбородок и посмотрел в глаза. – Если ты не прекратишь, нам придется расстаться.

– Ты прав, Семен, – буркнул Олег.

Он перестал шататься по ресторанам, на время бросил пить. Ирина ожила, забегала, как прежде, по квартире, что-то беспрерывно напевая и разговаривая сама с собой, роняла сковородки и тарелки. Только тогда Олег понял, что последние полгода дома было тихо, как в могиле. Самое большее, на что его хватало теперь, это протерпеть до шести-семи. Весь день он ходил мрачный, неразговорчивый, с нетерпением поглядывая на часы. Выпивая первый стакан, Олег оживал, становился прежним, веселым и обаятельным, через час он тяжелел, продолжал пить молча, порой до беспамятства…

И вот тогда Ирина пришла к Павлу. Он встретил ее радушно и просто, словно такие визиты были делом обычным. Быстро убрал со стола бумаги и, хвастаясь, что у него имеется халва, начал угощать Ирину и рассказывать, как вчера на киностудии худсовет обсуждал его сценарий. Изображая все в лицах, Павел насмешил Ирину до слез. Неожиданно Ирина разрыдалась. Павел растерялся, начал искать носовой платок, не нашел, притащил из ванной полотенце. Когда Ирина успокоилась, он сказал:

– Да я ему башку оторву.

– Не отрывай, – серьезно ответила Ирина, – его спасать надо.

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая