Удачи тебе, сыщик! - Леонов Николай Иванович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/63
- Следующая
Сыщик ощутил, как тепло разлилось по телу. Он напряг мышцы, расслабился, кивнул артисту и направился к выходу.
Сыщик шел по улице, не по тротуару, чтобы не проходить мимо дворов и подъездов, а по проезжей части. В начале седьмого наползла мартовская хмарь, выражаясь по-научному, видимость была ограниченная. Сыщик старался ни о чем постороннем не думать, лишь смотреть, слушать, ощущать. «Где мои рефлексы пращуров? Человек чует опасность, потому выжил. Так представь, что на тебе шкура, в руке дубина, кругом затаились враги, готовятся к прыжку, ты тоже готов». На улице ни души, где-то за домами прогрохотал грузовик, из-за тускло светящегося окна донеслась музыка, тут же пропала. Справа на тротуаре человеческая фигура. Мужчина. Сыщик вытер ладони. «Почему я уверен, что убийца подойдет и ударит ножом? У человека имеется пистолет с глушителем. Нет, из пистолета неинтересно и опасно, выстрелил, подбежал, ведь надо забрать пленку с отпечатком, а тут, как назло, люди из дома вышли, машина из-за угла вырулила, всего не учтешь. Нож вернее и совсем другое удовольствие. Знаменитый сыщик, а ты ему сердце проткнул и в глаза смотришь. Кайф! А появится кто неожиданно, так два человека, обнявшись, стоят, знакомая картина, трезвым в такую погоду на улице делать нечего».
– Я тебя ненавижу! Иди куда хочешь! Можешь домой не возвращаться! – кричала женщина визгливо.
Сыщик шел, не останавливаясь, на тротуаре виднелись две фигуры, мужская и женская. Сыщик обрадовался, стыдно признаться, но обрадовался, на какое-то время опасность отступила, свидетели убийце ни к чему.
– Матильда, дорогая моя, – ответил мягкий баритон, в голосе звучала ирония. – Твоя ревность даже не смешна. Ну что подумает о нас человек?
– Ничего плохого, – ответил Гуров, подходя к Жукову с супругой. – Ревность – составляющая любви. А любовь во все времена – явление прекрасное и довольно редкое.
– Лев Иванович, вы настоящий мужчина и джентльмен. – Матильда поправила прическу, подняла накрашенную бровь, отчего лицо не стало кокетливее, просто перекосилось. – Александр утверждает, что идет за бутылкой, а я убеждена, что это предлог. Заявится часа через три пьяный, будет говорить, что встретил друзей, и от него будет вонять дешевыми духами этой профессионалки.
Жуков держался, как всегда, спокойно. Гуров давно отметил, что в администраторе непонятным образом сочетались достоинство, ирония и некоторая пришибленность. Сыщик это объяснял просто: человек стеснялся своей вульгарной, глупой супруги, изо всех сил старался нести крест достойно, отсюда подчеркнутая элегантность и ироническая улыбка: ну, тащу я свой горб, что поделаешь, извините, могила исправит.
– Матильда, дорогая, одно из двух… – Жуков достал сигареты, угостил Гурова, щелкнул зажигалкой, мужчины закурили. – Либо ты идешь со мной в магазин и обратно, либо возвращаешься домой, я приду через двадцать минут.
– В магазин? – фыркнула Матильда. – Там эти мужики, они хлопают тебя по плечу, зовут Сашкой, и ты пьешь с ними из одного стакана.
Сыщик жадно закурил, он остерегался курить, пока был один, боялся спровоцировать выстрел, смотрел улицу, прокладывал дальнейший маршрут, пытался предугадать, какое место выберет убийца.
– Такова се ля ви, дорогая, у нас плохо с посудой. – Жуков взглянул на Гурова. – Извините, Лев Иванович, вы идите, нашим интеллигентным беседам много лет и окончания не предвидится.
– Да-да, конечно, я пошел, – рассеянно ответил сыщик, жадно затянулся: в ближайшее время курить не придется, а нервы свое требовали.
– Проваливай! – Матильда оттолкнула мужа. – Если через тридцать минут тебя не будет, я запираю дверь. С вашего позволения. – Она кивнула Гурову, застучала каблучками по асфальту и свернула в ближайший двор.
– Так и живем, – усмехнулся Жуков. – Каждому свое. Вы женаты?
– Был. – Сыщик перестал осматривать улицу, взглянул на администратора, увидел в его руке зажигалку… По плечам и бедрам побежали мурашки, рядом запела струна.
«Как просто! Они в паре! Женщина! Зажигалка! И он обошел меня, встал справа… Сейчас он опустит зажигалку под полу пиджака… Я так и представлял. Я гений! Не поднимать взгляда, смотреть на его руки и ноги. Кури, думай о своем, тебе есть о чем думать».
– Идемте, до угла нам по пути. – Жуков левой рукой взял сыщика под руку, щелкнул зажигалкой.
Он на секунду оказался чуть позади сыщика, за его правым плечом. Гуров не видел правой руки убийцы, понял, что опаздывает, и подсек спутнику ноги. Убийца был ловок и быстр, и нож уже в руке, осталось развернуть жертву на себя и ударить. Сыщик опередил убийцу лишь на мгновение, подсечка оказалась столь неожиданной, что Жуков не устоял, упал на колени. Можно ударить ногой в голову, отпрыгнуть и выхватить пистолет, но сыщик решил доиграть спектакль до конца и бросился бежать. Он бегал хорошо, но что может бежать так быстро, даже не подозревал и все-таки слышал, как убийца приближается. «Достать пистолет не может ни он, ни я, для этого надо остановиться, хотя бы замедлить бег. Бежать мне еще два квартала, если не успею, брошусь в ноги, собью. Он не сможет удержать нож, выронит. Хотя черт его знает, цирковой, и неизвестно, что он может. Только не поскользнуться, не упасть. Почему сердце лезет к горлу?» Топот и тяжелое дыхание приближались, неожиданно сбились с ритма, чуть отдалились. «Он достал пистолет», – понял сыщик, метнулся в сторону, услышал хлопок выстрела, увидел силуэты стоявших по обеим сторонам улицы машин. Цирк так цирк! Было бы здоровье, так сыщик крикнул бы победные слова. Но сил и дыхания у Гурова хватило лишь на то, чтобы издать вопль. Возможно, так кричали его далекие предки.
Вспыхнули фары, распахнулись дверцы машин, выскочили люди; они бежали и из дворов, людей было много, но Гуров видел только белую голову Рогожина, прыгнул и упал в руки гиганта.
Жуков, ослепленный светом, пытался свернуть, споткнулся, упал на колени, он задыхался. Убийцу окружила толпа.
– Брось пистолет, паскуда, у тебя на всех патронов не хватит! – кричал Капитан.
– Сейчас я эту сучку на свет выдерну, – шептал Рогожин, обнимая могучей рукой сыщика за плечи. – Ну ты, парень, солист, нет слов. Солист!
Гуров отплевывался, вытирая пот, еле прошептал:
– Даму не трогать! Молчи, ты ничего не знаешь!
Орлов сидел в кресле, изучал пузырьки в своем бокале, переводил взгляд на сидевшего напротив Гурова, качал головой. Сыщик чувствовал себя плохо и физически, и морально, неожиданно вспомнил название боевика «Победитель не получает ничего» и сказал:
– Тот самый случай.
Орлов понял, что друг беседует сам с собой, и спросил:
– А может, тебе у них остаться?
– У кого? – рассеянно спросил сыщик.
Орлов, довольный, что Лева попался, хохотнул.
– У цирковых. У тебя очень эффектно получается. А может, в каскадеры податься? Слышал, они свою лигу создали.
– Надо подумать, – серьезно ответил сыщик, – потому как преступники и генерал Орлов лично мне надоели до смерти…
…Роговой и Бунич не обменивались колкостями и остротами, разговаривая по телефону, старались не употреблять непарламентских выражений, хотя ныне в нашем парламенте загибают достаточно круто.
– Доставить ваш груз в Москву и получить десять процентов? – спросил Бунич. – Мысль интересная…
– Два миллиона «зеленых» за простую транспортировку. – От переполнявшей его злости Роговой слегка заикался.
– Десять и, как говорил классик, «торг здесь неуместен».
– Вы здоровы? Покажитесь врачу.
– Кто мне мешает забрать все?
– Не блефуйте, я знаю, вы не занимаетесь этим товаром.
– Верно, – согласился Бунич. – Видимо, не стоит и начинать.
– Три, – сказал Роговой.
– Известно, мы не любим друг друга, но коммерция есть коммерция. Вы не понимаете сложившейся у нас обстановки. Практически вы на девяносто процентов потеряли уже все. Я могу попытаться утерянное вернуть, хотя не знаю, как и подступиться к делу. У вас связь с товаром через женщину, чей муж взят два часа назад при попытке совершить убийство. – Бунич выдержал паузу. – Рядом прогуливаются, просто изнывают от безделья два лучших сыщика России. Прилетайте. Берите свой товар, за скромные деньги я помогу вам транспортом и людьми.
- Предыдущая
- 62/63
- Следующая
