Удачи тебе, сыщик! - Леонов Николай Иванович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая

В хижине Рогового пока телефонного экрана не было, но на аппарате зажигался номер абонента, который выходит на связь. Патрон взглянул на табло, звонили из города, с которым Роговой только что разговаривал, но не Трунин. Патрон снял трубку, почти прикрыл ладонью, глухо сказал:

– Дежурный администратор.

– Константин Васильевич? – спросил напряженный женский голос.

– Ну? – ответил он с сомнением.

– Константин Васильевич, это я. – Женщина перестала кричать, и Роговой узнал своего агента.

– Слышу, ты откуда говоришь? Я же тебе запретил…

– Я звоню с чужого телефона, нужен ваш совет. У меня неприятности!

– Слышу. Говори, – обреченно ответил Роговой и терпеливо слушал хотя и сбивчивый, но толковый доклад агента.

Капитан Стаднюк решил машину в стороне не оставлять, подкатить прямо к дому, полковник наверняка услышит, выскочит через окно во двор и начнет уходить дворами, тут его и кончат. И пристрелит москвича он, капитан Стаднюк, чтобы все прошло наверняка, без накладок. Он оглядел команду, двое ребят верные, уже по уши в крови и деньги получают давно: один дом строит, второй только машину купил, в долги влез, у них обратной дороги нет. А вот лейтенант Щукин – парень гнилой, напрасно его вчера с собой взяли, теперь он в курсе дела, если припечет, может поплыть и расколоться. Только Москва узнает, что Гуров убит, сюда понаедут, начнут мотать, Щукин окажется крайним.

– Стой! – скомандовал капитан перед въездом на улицу Ленина. – Проверить оружие, снять с предохранителя, патрон дослать, я здесь выйду, через десять минут трогайтесь. Дом знаете, действуйте, как при обычном задержании, то, что он представляется полковником, вас не интересует. Человек напал на сотрудников милиции, генерал приказал задержать и доставить в контору. Вопросы?

– Товарищ капитан, вы же его знаете, он не дастся, – чуть заикаясь, сказал лейтенант.

– Преступник обычно не дается, – усмехнулся капитан. – Никто в тюрьму идти добровольно не желает.

Лейтенант сжался, покраснел, хотел что-то сказать, два других оперативника безучастно и спокойно вынули пистолеты и передернули затворы.

– Взять желательно без стрельбы, но, если преступник схватится за оружие, сами понимаете, – многозначительно произнес Стаднюк. – Если в доме никого не окажется, двигайтесь во двор, услышите стрельбу, бегите на выстрелы. Вопросы? Нет? Прекрасно, значит, через десять минут двигайтесь.

Стаднюк подходил к дому задними дворами, по дороге он все продумал. Стрелять без предупреждения, для верности – дважды, забрать у покойника пистолет и застрелить Щукина, всадить две, даже три пули, это произведет на прокуратуру и на жителей города впечатление. Кажется, у лейтенанта недавно родился потомок, тем лучше. Пистолет вытереть и вложить в руку покойника. И пусть приезжает сто комиссий, и дело забирает Прокуратура России, никогда не установить, кто выстрелил первым, а кто защищался.

Капитан Стаднюк пристроился за сараем, до окон не более десяти метров, только достал оружие, как услышал шум автомобильного мотора, скрип тормозов. Услышал и москвич, значит, сейчас. Какое окно? Створка одного из них приоткрыта, значит, подготовился, подлюга. Ну, давай, прыгай! Рама скрипнула. Стаднюк чуть было не нажал курок, но в оконном проеме никого, видно, ветер шевельнул раму.

Стаднюк ждал, время растянулось. Уже непонятно, сколько прошло: минута или пять? Неужели полковник подчинился и сейчас садится в машину? Плохо. Вывезем за город, пришьем, повесим убийство на уголовников. Однако хреново! Наверняка кто-то видел, как москвич садился в нашу машину. Центровые вскоре быстро определят, что полковник укрывался здесь, прочешут улицу и свидетелей найдут. Капитан не успел дорисовать мрачную картину до конца, как из окна выглянул оперативник и тихо позвал:

– Товарищ капитан!

Стаднюк вышел из укрытия.

– Взяли?

– Нет никого, отперто и ни души, и Классик куда-то запропастился.

Гуров сидел у окна в доме напротив, пил чай без сахара, наблюдал за происходящим, улица была узкая, сыщик мог в своих преследователей если не плюнуть, то без труда швырнуть камнем.

Из машины вышли трое, капитана среди них не было, и сыщик удивился. Когда через несколько минут из дома появились четверо, стало ясно, что капитан пришел со двора, через окно. Совещание не проводили, сели в машину и укатили.

Перед тем как Классик ушел на разведку и пропал, сыщик спросил у него, кто из соседей с ним дружен. Клоун смущенно улыбнулся и ответил, что его в городе все знают и любят и вообще люди кругом хоть и несчастные, но хорошие. Аннушка, вон домишко напротив, окна с занавесочками в горошек, исключительно душевная, прибирается у него, а денег не берет, будто святая.

Когда сыщик отметил, что Классик по неясным причинам задерживается, то оправил смятую постель, подхватил бесценный ящичек с вещдоками, вышел на улицу, осмотрелся и пересек улицу. Святая Аннушка объяснений незнакомца, что он приехал к Николаю Ивановичу Куприну, да вот дома нет, слушать не стала, махнула мокрой ладошкой, объяснила, мол, стирка и болтать недосуг, и ушла на кухню. Хитрющие цепкие глазки Аннушки абсолютно не соответствовали ее легкому беззаботному тону, сыщик понял, что хозяйка не поверила ни единому слову, но раз Николай Иванович человека послал, значит, надо. Сложившаяся ситуация Гурова вполне устраивала, он приставил стул, приоткрыл окно, уселся и, прихлебывая кипяток, наблюдал за происходящим.

Милицейский «Москвич», разбрызгивая грязь, укатил восвояси, в комнату бесшумно проскользнула Аннушка и простодушно сказала:

– Что-то все Николашу ищут! Вы поджидаете, власти подкатывались. Я Николашу поболе часу назад видела, веселый шагал, слава господи.

Гуров вскочил, схватил ящичек, швырнул под кровать.

– Никому! В этом ящичке жизнь вашего Николаши! – соврал сыщик, вылетел на улицу, чуть не вышиб дверь в комнату Классика, схватил телефонную трубку.

Повезло, Капитан оказался на месте и сразу ответил.

– Классик у тебя? – спросил Гуров.

– Только вышел.

– Немедленно верни, запри дверь и возьми трубку, – Гуров смотрел на часы, прикидывая, сколько времени понадобится Стаднюку, чтобы очухаться, вернуться в цирк. Он хоть опер, а придурок, что укатил.

Капитан к телефону не возвращался, Гуров взял аппарат, подошел к окну, взглянул на цирк, не идет ли клоун? Из-за угла вылетела милицейская машина, завизжала тормозами, проехала юзом, Стаднюк выпрыгнул, взбежал по ступенькам цирка.

– Он у меня, что дальше? – Голос у Колесникова был ровный, будто он работал не в цирке, а был старшим опергруппы.

– Сейчас явится милиция, захочет увезти Куприна.

– Уже стучат, – перебил Колесников.

– У тебя сейчас кто репетирует?

– А зачем?

– Не перебивай, слушай и выполняй! Клоуна милиции не отдавай, костьми ляг, не отдавай. Я знаю, у тебя есть громкая связь, вызови к своему кабинету мужиков. Если есть твои геркулесы, зови!

– Не ломайте дверь, сейчас открою! – крикнул Колесников, через секунду Гуров услышал: – Внимание! Говорю я! Всех мужчин немедленно прошу подойти к моему кабинету. Вася, если ты на арене и слышишь, подойди с мальчиками. Мою дверь ломают какие-то бандиты, разберись с ними. Они кричат, что милиция, я не верю, а у меня в столе выручка за весь месяц.

– Молодец, Капитан! Ты большая умница, Алексей Иванович! – закричал Гуров.

– Я себя, любимого, давно знаю, – ответил польщенный Колесников. – Что дальше?

– За дверью утихли? – спросил Гуров.

– Ясное дело.

– Верно, им такая толпа свидетелей ни к чему. Они хотели Классика забрать, обвинить, что он укрывал особо опасного преступника, разузнать, когда я от него ушел, куда и прочее, могли изувечить, мол, оказал сопротивление.

– Моего Классика изувечить? – возмутился Колесников.

– Все. Теперь они ничего не сделают. Постарайся надолго не отходить от телефона…

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая