Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/56
- Следующая
– Грек вернется, начнет разбираться; он человек опытный, мигом меня определит как источник утечки информации.
– Виталий, ты еще ничего не сказал, а уже торгуешься. Так нехорошо, парень, нечестно. Я тебя обещал отодвинуть, значит, сделаю. Мы найдем чиновника, который знал или мог знать лишнее.
Золотарев рассказал все, практически не сообщив Гурову ничего нового, за исключением имени вице-премьера, которого сыщик и сам подозревал, иначе не ворвался бы к нему в кабинет с наивной исповедью. Ни один порядочный человек не стал бы выслушивать бездоказательные подозрения полковника милиции.
– Ну что же, лады, – сказал Гуров, опуская руку в карман, включая магнитофон на перемотку. Сыщик действительно всегда держал свое слово, только не с людьми, которые используют в игре лишь крапленые карты.
– Теперь об истинном убийце? – спросил он.
– А чем вам Авилов не подходит?
– Тем, что никого не убивал, главное же – истинный исполнитель на свободе. Сегодня у него одна мишень, завтра – другая. Я не собираюсь прожить сто лет, но девяносто девять – обязательно.
– Клянусь, я не знаю его.
– Ты не на исповеди, не надо клятв, просто говори правду. Ты его не видел, верю. Грек профессионал. Но ведь, разыгрывая с тобой эту комбинацию, Грек должен был сказать, кто именно поставит точку.
– По-моему, убийца ровесник Грека, они работали в КГБ в одни годы, только тот, другой, служил во внешней разведке.
– Но Бакатин его уволил, – подсказал Гуров. – А он обитал за кордоном нелегалом или имел дипломатический паспорт?
– Скорее нелегалом.
– Врешь. Тогда бы он не вернулся. А раз врешь, значит, знаешь больше, чем говоришь. Он высокого роста?
– Вы хотите, чтобы я вас обманул? Год назад я видел, как Грек садился с незнакомым мне человеком в «БМВ». Судя по всему, человек был из наших, и Грек с ним держался почтительно. Но это мог быть кто угодно, я же не всех сотрудников знаю. Роста моего, но постарше, я уже говорил, примерно полтинник.
– А машина чья?
– Не наша, у нас такого «БМВ» я не видел.
– Цвет?
– Темно-синий, модель я определить не успел, они отъехали.
– Одет?
– Легкое пальто, серое, без головного убора, бритый, волосы короткие, шатен, лицо сухое.
– Молодец, видишь, сколько ты помнишь.
– Да, только это неизвестно кто.
– Эх, Виталик, да если бы мы знали, кто есть кто, так по двенадцать часов спали. – Гуров достал из кармана телефон, произнес: – Подъезжайте.
– Ну, тебе не надо напоминать: мы эти дни не виделись, я работаю по Авилову и не разваливаю дело, просто в нем прорехи появились, меня прокуратура гоняет.
Золотарев уехал. Оперативники смотрели на Гурова вопросительно, тот развел руками.
– Даже самая красивая женщина не может дать больше, чем у нее есть. До чего же плохи дела в наших службах, я и ментовку имею в виду. Класс оперативников удручающе низок. Я не беру коррумпированных, говорю о формально честных. Просто не умеют работать. У него был десяток способов избавиться от меня.
– Страх глаза застит, – ответил Станислав. – Вы его по одному вопросу мотаете, а он боится, как бы чего худшего на свет не вылезло. Грязный человек – он и есть грязный.
Полковник Владимир Леопольдович Грек из Москвы не уехал, поселился в гостинице «Метрополь» и вел рассеянный образ жизни. Немного выпивал, проводил время с дорогими проститутками, которые обходились ему даром, так как работали на КГБ. «Девочки» относились к нему хорошо, поскольку никакими извращениями он не страдал, в постели был ласков и неприхотлив, а в дневное время водил их в рестораны и держался уважительно, как с настоящими дамами. Охранявшие гостиницу гэбэшники и дежурные по этажу делали вид, что «девушек» в первый раз видят, и жизнь у них была, словно мечта, как они ее себе представляли, когда впервые вышли на панель.
Единственным недостатком мужчины была его молчаливость, но зато он и не приставал с надоевшими вопросами, как это она, такая красивая, обаятельная, не играет в театре, на эстраде и не участвует в многочисленных конкурсах, где победа ей была бы обеспечена.
Однажды Костя Бык, известный сутенер, схватил одну из его спутниц за рукав шикарного плаща и собирался залепить ей пощечину, но вовремя остановился, увидев, как ему в живот уперся ствол пистолета. Бык не успел ничего сказать – два оперативника взяли его под руки, он застонал, поник головой, видно, получил сильный удар, которого она не видела. Больше никто из сутенеров к женщинам, обслуживающим Грека, эти пять дней не подходил.
Грек решил проверить: а что действительно знает назойливый полковник Гуров? Для выполнения своего плана гэбэшнику нужно было несколько дней отсутствовать. Люди, финансирующие его, дали полковнику полный карт-бланш, и он жил свободно, не считая денег.
Так и получился великолепный отпуск, правда, короткий. На шестой день Грек из гостиницы съехал и занялся своими прямыми обязанностями. План у него был разработан до мельчайших подробностей.
В первый рабочий день он встретился с Золотаревым, привез его на глазах оперативников на свою конспиративную квартиру.
Такая встреча не вызвала у сыщиков никакого удивления, она была вполне естественна.
В квартире Грек усадил подчиненного за стол, поставил перед ним кофе, воду и коньяк, забрал у Золотарева пиджак и плащ, прошел в глубь квартиры. Здесь полковника ожидали криминалисты, они взяли принесенные полковником вещи и начали над ними колдовать.
Сравнительно скоро в комнате зазвучал уверенный голос полковника Гурова и сначала хорохорящийся, постепенно сникающий голос Золотарева. Грек дважды внимательно прослушал их разговор на набережной. Что он уволен без выходного пособия, Золотарев не сомневался, а в отношении своей жизни подобной уверенности не было, уж слишком спокойно, даже самодовольно держался Грек.
Когда запись закончилась во второй раз, Грек взглянул на Золотарева оценивающе и сказал:
– В том, что ты продашь все сразу и оптом, я и не сомневался. Можно сказать, ты для этого на земле живешь, таким образом, ты просто выполнил свою миссию. Теперь прикинем, что мы с этого можем поиметь?
Грек тоже выпил рюмку коньяка и задумался. Наконец он заговорил:
– Что Гуров и Орлов тюльку с Авиловым не проглотят, я и не сомневался, слишком грубо сработано. Однако парень в прокуратуре, ментам его оттуда при таком раскладе не вытащить, прокурорские будут жевать такую тухлятину сто лет. Розыскное дело ментам придется закрыть, против силы и общественного мнения не попрешь. Они могут заниматься самодеятельностью, пусть занимаются. Мы постепенно захватываем телевидение. Но время идет, ситуация меняется, и такой противник, как Гуров, нам совершенно ни к чему. Его следует убрать. И убрать так, чтобы нами в истории даже не пахло. Никаких киллеров. Здесь главную роль должен сыграть трусливый агент Золотарев. Виталий, ты ведь сегодня у Гурова в агентах ходишь. Он тебе не верит ни на грош, но это значения не имеет. Мы создадим такую ситуацию, в которую сыщик поверит. Он сейчас, насколько мне известно, занимается ограблением инкассаторов. Там МУР, РУОП и нашей агентуры хватает.
– Так зачем мне туда лезть? – спросил Золотарев.
– Ты туда пока и не полезешь. Пока, – повторил Грек. – У них на сегодня там работы, что тайги до Урала. Вот когда они тропы проложат, все вычистят, определятся на местности… Сейчас на данную тему говорить рано. Тебе Гуров никакой техники не давал?
– Клянусь!..
– И не даст, – перебил Грек. – Гуров настоящий сыщик, ему дезинформаторы не нужны. Однако дезу мы ему обязаны засунуть, иначе нам его не убрать, а спать с «лимонкой» под подушкой у меня никакого желания нет. Значит, кто конкретно грабит инкассаторов?
– Тамбовцы. Сейчас там Волох верх держит. Дисциплина и конспирация, словно в КГБ, – ответил Золотарев.
При последних словах Грек скривился, подумал – дожили, с какой мразью великую контору сравнивают. Шестую часть земного шара в кулаке держали, сейчас тамбовцы… Волох…
- Предыдущая
- 29/56
- Следующая
