Шакалы - Леонов Николай Иванович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/83
• Следующая

– С таким заданием можешь справиться только ты, даже я не осилю. Поэтому ты не летишь в Париж, работаешь дома.

– Ну, ты себя не топчи, захотел бы, так людей набрал.

– Возможно, но хуже тебя. Во мне хорошей простоты не хватает, гонору много. И люди меня помнят хуже, моя фамилия либо неизвестна, либо стала вроде ругательства. Мол, ты, Гуров, опустись на землю, много воображаешь…

– Действительно, воображаешь, но мы привыкшие. – В глазах Станислава вновь сверкнуло озорство. – Нескладно получается, начальник. Парней нужных я разыщу, носом асфальт подыму, но достану. А дальше? Ты будешь свои мысли думать, я у парней буду вроде за старшего. Только они станут омаров в дорогих кабаках трескать и за непомерный труд в долларах получать, а я твоими пельменями давиться и своей благоверной бумажную зарплату приносить? Такое положение по справедливости?

– Ты еще шагу не сделал, а языком…

– Нету меня! Я исчез, испарился! – Крячко схватил свою куртку, но только рванулся к двери, как зазвонил телефон.

Гуров жестом остановил друга и снял трубку.

– Москва? – произнес мелодичный женский голос. – Господина Гурова спрашивает Вена.

– Гуров слушает.

– Здравствуй и не кричи, я же не с Арбата звоню, слышно прекрасно. Еланчук. Ты искал меня?

– Здравствуй, Юрий Петрович, как здоровье, семья?

– Спасибо, Лев Иванович, все нормально. Тебе привет от Пьера.

Юрий Петрович Еланчук некогда работал во внешней разведке, позже судьба всячески его мытарила, сейчас он служил в Интерполе. Прошлой осенью Еланчук со своим шефом Пьером Руссо был в Москве, предупредил российские спецслужбы, что в России может появиться известный своим цинизмом и жестокостью террорист. Гуров его выявил и взял. Ночью, анализируя ситуацию, вспомнил Еланчука, позвонил, оставил ему сообщение.

– Юрий Петрович, предположительно завтра я посылаю в Париж двух своих парней. Они не полицейские, документы – лишь паспорт, знание языка и обычаев – сам понимаешь. Сейчас в Париже отдыхает наша соотечественница, – Гуров назвал фамилию, имя и отель. – Ты распорядись, чтобы до прибытия моих девушку понаблюдали, скорее охраняли, опасаюсь похищения.

– Хорошо. Девушка, случаем, не дочь Юрия Карловича? – спросил Еланчук.

– Случаем, дочь. Моих ребят надо встретить, удобно разместить, снабдить картой города и необходимой техникой…

– Оружие я дать не могу, мы живем не в России.

– Ты тоже хороший человек. Ребят надо одеть, но не по вашей моде, так, чтобы они не светились.

– За мой счет?

– Вчера из Малаховки приехал, а уже скупердяй. Не мандражи, деньги я дам. Сам проводи до самолета, мы здесь встретим. В случае чего, не давай полиции издеваться над мальчиками…

– Хорошо, хорошо, – перебил Еланчук. – Я тебе ночью домой позвоню, скажешь дату вылета и номер рейса.

– Спасибо, и тебе не болеть. – Гуров положил трубку, взглянул на Крячко. – Ты еще здесь?

Станислав ушел, а Гуров начал заниматься самым нелюбимым делом – писать отчеты, рапорта, прочую бумажную мутотень, приводя в относительный порядок свою «бухгалтерию». Он бы наплевал и не мучился, но не хотел подводить Орлова. Если в отсутствие Гурова запросят наверх какую-нибудь папку и обнаружат в ней непорядок, то выговаривать начнут генералу.

Около пяти позвонила Верочка – секретарь Орлова, сказала, что полковника Гурова приглашает к себе замминистра Бардин. Судя по отчужденному голосу девушки, сыщик понял, что в приемной посторонние, которых Верочка не жалует.

– Здравствуй, кури, – сказал Бардин, когда Гуров вошел в кабинет.

– Здравия желаю, спасибо. – Гуров прекрасно понимал, что начальство вызвало его без конкретного дела, узнать, не разругался ли вздорный полковник с магнатом.

Чтобы не ставить человека в ложное положение, не вынуждать врать, выворачиваться, сыщик беспечно сказал:

– Спасибо, Николай Ильич, что вызвали, можно сказать, спасли. Осточертело писать бумаги, да и посоветоваться хотел.

Может, и разгадал генерал нехитрый прием подчиненного, так как был далеко не глуп, но виду не подал, кивнул:

– Слушаю, Лев Иванович, давать советы – самое легкое и безответственное занятие.

– Начнем с того, что опасность дочери Юрия Карловича угрожает вполне реальная. Тут мы подсуетимся, хотя никто в наше время не застрахован. Люди и техника мне не нужны. – Гуров умышленно сделал паузу, давая возможность задать никчемный вопрос.

И Бардин не удержался, спросил:

– Вы вдвоем с полковником Крячко способны решить все возникающие проблемы?

– Мы не волшебники, Николай Ильич, – ответил Гуров. – Я прошу вашего устного согласия привлечь к работе, разумеется втемную, бывших сотрудников милиции, которые сегодня работают в коммерческих структурах.

– Если вы считаете нужным. – Бардин смотрел несколько недоуменно. – А почему вы хотите пригласить бывших, не хотите использовать действующих?

Гуров лишний раз убедился, что генерал, хоть и работает в милиции больше года, службы и отношений среди ментов не понимает.

– Одно дело взять людей с «земли» на день-другой… – Гуров замялся, подыскивая более мягкие выражения. – Откомандирование оперативников надолго обязательно вызовет разговоры. Люди знают друг друга, общаются, с этим ничего не поделаешь. Мы надергаем из разных структур по человечку, никто друг с другом не связан. Нет человека, где-то занят, и бог с ним.

– И долго вы собираетесь данным делом заниматься?

Гуров не отвечал, смотрел на замминистра тяжело, с сожалением. Когда молчание стало неприличным, ответил:

– Смотря какой хотим получить результат.

– Лев Иванович, вы постоянно в беседе со мной недоговариваете. Естественно, в вашей профессии я многого не знаю, но, думаю, мне можно объяснить. – Чувствовалось, что Бардин с трудом сдерживает раздражение.

– Министр нефтяной промышленности не знает, как бурить скважину. Так он подобными вопросами и не интересуется.

– Но он вправе спросить, когда ожидается нефть, – парировал Бардин.

– Спросить можно о чем угодно, трудно ответить. Мы должны обезопасить человека. Но не знаем, реальна угроза или нет. Мы способны задержать исполнителя, но не знаем, сколько исполнителей существует. Язву можно смазать антибиотиком и перевязать, но, чтобы ее вылечить, необходимо выяснить причину ее появления. Допустим, мы выясним и причину. Но нет гарантий, что, уяснив, почему появилась язва, вы, Николай Ильич, не устранитесь и не скажете: бросьте этого больного, занимайтесь другими делами.

– Вы считаете, я коррумпирован?

– Боже упаси! Будь у меня подобное подозрение, я бы вам не сказал ни одного откровенного слова. Но вы, как и всякий высокопоставленный чиновник, – политик. А возня вокруг человека масштаба финансиста Горсткова…

– Я понял, – перебил Бардин. – Спасибо на добром слове. – Он долго молчал, затем пробормотал: – Дерьмовая жизнь! Значит, ты полагаешь, что угроза жизни дочери Горсткова будет существовать до июня? Пока не пройдут выборы и общество не стабилизируется?

– Они проявятся сейчас, в ближайшие дни. Кому-то не хватает денег, чтобы собрать к пятнадцатому апреля миллион подписей. Если Юрия Карловича прижмут и он уступит, его на время оставят в покое, затем возьмутся за него по новой. Дочку никто пальцем не тронет, даже недоумок поймет: причини девушке вред – получишь не деньги, а могущественного врага.

– А похитить?

– Обязательно, – Гуров кивнул. – Мы постараемся, чтобы попытка не увенчалась успехом.

– Желаю удачи.

Гуров поклонился и вышел.

В кабинете сыщика уже ждали Крячко и трое мужчин, среди которых Гуров с удивлением узнал своего напарника и подчиненного Светлова Василия Ивановича. Они вместе пахали в МУРе. Светлов ушел на пенсию и работал последний год водителем в гараже министерства.

– Здравствуйте! – громко сказал Гуров, проходя к своему столу. – Чапаев, рад тебя видеть, – обратился он к Светлову. – У тебя все в норме или помощь нужна?

Гуров прекрасно понимал, что Станислав не мог пригласить бывшего оперативника, которому шестьдесят, да и в молодости он здоровьем не отличался.

• Предыдущая
• 7/83
• Следующая