Наркомафия - Леонов Николай Иванович - Страница 33
- Предыдущая
- 33/61
- Следующая
Через минуту «электрик» вышел на улицу. Крячко увидел его в окно и прервал свой рассказ о том, как в прошлом веке задержал аса-карманника.
– Извини, что явился, думал, скучно тебе одному. – Крячко положил на стол пистолет охранника. – Оружием не балуйся, ты человек знающий: менты не любят нашего брата, если, не дай бог, стрельнешь – засадят в острог.
Охранник схватил пистолет, оттянул затвор, убедился, что патроны на месте, но дверь уже хлопнула, за ней щелкнул замок и наружной двери. Естественно, сдавая вахту, цербер и не обмолвился о происшедшем. И тот факт, что у телефона директора выросли уши, остался в тайне.
Гуров еще объяснялся в прокуратуре, а Крячко уже входил в бар, о котором знал, что такой существует и публика здесь собирается специфическая. Станислав глянул на барменшу и прищурился, отщелкивая годы, лица в поисках данной красавицы.
– День добрый. – Барменша чуть прикрыла глаза, подавая сигнал: мол, знаю и молчу.
– Чего желаете?
– Рюмку водки, – недовольно ответил сыщик, кляня себя за дырявую память.
– Баба и есть баба, – барменша пододвинула Крячко рюмку с водкой. – Ты заматерел, я располнела да масть сменила.
– Лялька-мастерица, – облегченно вздохнул Крячко и выпил. – Опосля поболтаем, подожди.
Он оглядел столики, решая, за который сел бы сам, определил, прилепил под крышку «жучок», страхуясь, сунул такой же под соседний, прошел в туалет, зашел в подсобку и вернулся.
– Лялька, отомкни заднюю дверь, оставь только засов.
Барменша повела смоляной бровью, которая под светлыми кудряшками смотрелась особенно изящно, скрылась в подсобке и тут же вернулась.
– Стрельбы не будет? – осведомилась она деловито, хотела в рюмку Крячко налить еще водки, но тот остановил:
– Водичкой, милая, меня подпаивай, водичкой.
Барменша, девочка опытная, наполнила бутылку из-под водки водой из крана, отставила в сторону.
– Пушку-то переложи, светишься.
– А сейчас без нее только больные ходят, – беспечно ответил Крячко.
Вошел Еланчук и смуглолицый, явно старший по «званию». Они сели, как сыщик и предполагал, тут же появился третий, очень нервный, явно заграничного розлива. Крячко понял, что именно он звонил и назначил встречу. Сыщик опустил руку в карман, включил магнитофон и начал трепаться с Лялькой, вспоминая молодость, старых знакомых, их незавидные судьбы. Один сел, вышел и вернулся в зону, другой упился, кого-то зарезали… Лялька утверждала, что завязала, и Крячко ей верил: от тех денег, что она имеет за стойкой, только дебил станет якшаться со старой ее компанией.
– Ну, а крыша у тебя тут надежная? – спросил Крячко, неизвестно зачем посмотрел на Еланчука и понял, что сгорел.
– Об этом не будем, – сухо ответила барменша и даже отошла в дальний конец.
– Чего не будем? – пробормотал Крячко, забыв о своем вопросе, думая, какое он самодовольное дерьмо и как взглянет на него Гуров, когда узнает.
Иностранец ушел, а Еланчук со смуглолицым все сидели, хотя делать им тут было совершенно нечего. Крячко устроился основательнее, ткнул в свой бокал:
– Плесни настоящей, и чего ты пыхтишь: я обидел тебя?
– Серьезный ты мужик, небось полковник, а вопросы задаешь, как сопляк из отделения.
– Чего? – Крячко тряхнул головой, вспомнил. – Ах ты, боже мой, да прости Христа ради! Не со зла и уж совсем не от любопытства.
– Ладно, люди свои… – Барменша подобрела и отошла обслуживать двух давно не мытых парней.
Крячко отвел глаза: только ссоры мне тут не хватает. Он не мог понять, почему гэбэшник и смуглолицый не уходят? Может, ждут кого? Вряд ли они не знали, сколько времени займет первая встреча. И наконец догадался, что Еланчук ждет, когда уйдет он, Крячко, неизвестный мужик, который наблюдал через зеркало. Гэбист желает убедиться – показалось или нет? Когда Еланчук и смуглолицый вышли, Крячко метнулся к столам, снял «жучки», нырнул в подсобку и, забыв заплатить, выскочил во двор.
Сыщик смотрел, как Еланчук возится с несуществующими шнурками, и отходил, все меньше и меньше сердился на себя за допущенную ошибку. Вспомнилась пословица Гурова, который любил повторять, мол, если человек собственную глупость осознает – значит, он человек не конченый.
Гуров пpиехал из прокуратуры, естественно, злой и набросился на приятеля:
– Ты где шляешься? – Вопрос был не из лучших, тон недопустимый, поэтому Гуров ответа не ждал, начал варить кофе. – Догадайся, какой вопрос по вчерашнему нападению более всего интересует прокуратуру?
– Почему ты выпрыгнул из машины? – не задумываясь, ответил Крячко.
– Ты это серьезно? – Гуров взглянул с любопытством, протянул другу чашку кофе.
– Как говорит мой любимый начальник – обязательно.
– Ты молодец, угадал, – с некоторой грустью сказал Гуров. – Мне бы век не сообразить. Ни один не похвалил, не поздравил с удачей. Почему вы решили, что вас преследуют? Почему не подъехали к посту ГАИ? Почему выбросились из машины раньше, чем начали стрелять?
– Я сыщик и всегда проверяюсь, нет ли за мной слежки. Я люблю сотрудников ГАИ. Я выбросился из машины – понял, цветов не будет, – ответил Крячко.
– Пять баллов, даже больше. У меня так компактно не получилось. – Гуров хлопнул Крячко по спине. – Растешь, Станислав, жаль, наградить тебя нечем! Закончили с прокуратурой, вернемся к нашим баранам.
– А прокурорские не наши? – не удержался Крячко.
– Запомни, говорить гадости о начальстве можно только в присутствии самого начальства. Все! Начинаем работать. Первым докладываю я.
И Гуров рассказал о своем визите в лагерь неприятеля.
– Значит, смуглолицего спутника Еланчука кличут Валентино. – Крячко вынул из кармана кассету, поведал о своих подвигах, поднял руки. – Только не ругайся!
– Я удивляюсь. – Гуров пожал плечами. – Почему не посоветовался? Я начальник-перестраховщик? Боялся, что не разрешу?
– Не боялся, но не исключал, что и запретишь. А мне ну очень хотелось, – несколько по-мальчишески ответил Крячко. – Послушаем, о чем беседовали господа? – Он обошел стол, вставил кассету в магнитофон, перемотал, включил воспроизведение.
Когда зазвучала английская речь, сыщики беспомощно переглянулись.
– Мы, конечно, великие сыщики, – вздохнул Гуров.
– А они феню не знают, – парировал Крячко.
– Сегодня на ней никто не разговаривает, – возразил Гуров. – Нужен переводчик.
– Подожди, гость сейчас уйдет, они по-русски заговорят, – сказал Крячко.
– Паскуда, – донесся до сыщиков голос Валентино.
Разговор Еланчука с шефом в баре был, как известно, краток. Сыщики слушали его дважды.
– Видимо, гость выдвинул какой-то ультиматум, – задумчиво произнес Крячко. – Нужен переводчик, иначе нам не разобраться.
– Безусловно, – согласился Гуров. – Думаю, что речь идет о задержке груза. Ясно, что гость показал осведомленность в делах москвичей. И Еланчук делает вывод, что под ним сидит агент, который информирует верха.
– Значит, мы кого-то прошляпили?
– Возможно, да, а возможно, и нет, – ответил Гуров. – Я чувствую, чувствую – мы шарим лишь по вершине айсберга, очень хорошо и просто все у нас получается. Станислав, кто мы с тобой такие? Сыщики угро, и только.
– Отличные сыщики!
– Понятно, заразился хвастовством от меня. Согласен, мы отличные сыщики. Но наркобароны выступают против Интерпола, ФБР, где ребята высочайшего класса.
– Ну и берут твоих баронов чуть ли не пачками. Только сажают редко, чаще отпускают. Там суд, а не исполнители указов, да и присяжные, черт бы их побрал! В голову не возьму, как простой, юридически безграмотный человек может решать, кто виновен, а кто не виновен.
– У нас появился суд присяжных, сходим как-нибудь, послушаем. Я пока присяжных видел лишь на экране и тоже понять не могу, как они решают. Нет, я догадываюсь, они выносят приговор по совести, но, убей меня бог, я бы не взялся.
– И потом, как просто: виновен, не виновен! Сколько оттенков, нюансов, а тут как топором! Ну, хватит, – Крячко махнул рукой. – Ты не присяжный, ты сыщик, скажи, как действовать будем?
- Предыдущая
- 33/61
- Следующая
