Мы с тобой одной крови - Леонов Николай Иванович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/66
- Следующая
– Как убили? Почему? Кто? Когда? – Турин попытался схватить Гурова за лацкан пальто, но сыщик перехватил протянутую руку, подвернул кисть.
– Наехали «КамАЗом», в девять двадцать утра. Дешевый наемник, который сейчас вряд ли жив. А почему? Это мы поймем, когда ты расскажешь, что конкретно ты сказал Ирине вчера вечером.
– Вы уверены, Лев Иванович?
– Обязательно.
– Еще до нашей первой встречи один человек рассказывал мне о вас.
– Кто, если не секрет?
– Пожилой человек, сейчас пенсионер, когда-то вы работали под его началом. Он просил меня не называть его имени. Он говорил о вас только в превосходной степени. Что вы за всю его долгую службу в органах ну самый-самый, просто нет слов. Я хотел сделать передачу об этом человеке, он отказался, утверждая, что говорить стоит только о Леве Гурове.
Гуров рассмеялся. Он давно понял, Турин встречался с Константином Константиновичем Турилиным, генералом на пенсии, с которым Гуров проработал более десяти лет. А уж когда услышал, что инкогнито называет полковника Гурова Левой, не выдержал:
– Хорошо, будем живы, мы с тобой сделаем передачу об этом человеке. Теперь рассказывай. Повторяю, что детство кончилось, а разбойники остались.
Журналист рассказывал, сыщик слушал.
– Я недоговаривал, больше намекал, в конце сообразил, что женщина просто не понимает меня. Я сорвался и, похваляясь, закончил, что никогда против президента не пойду, а господа на мне далеко не уедут. А если и уедут, то совсем не в ту сторону, в которую рассчитывают.
– Ты большой молодец, – произнес Гуров таким тоном, что знающий полковника человек мгновенно бы понял издевку и презрение, но журналист принял похвалу за чистую монету и скромно потупился.
– Может, и не стоило так прямолинейно…
– Чего теперь воду толочь? Уж коли ты решил довериться женщине, так и кандидатуру, и тон выбрал правильные. Теперь мы имеем то, что имеем.
– Вы хотите сказать, что из-за этих слов…
Гуров жестом прервал журналиста, спросил:
– Ты родом откуда? Москвич?
– Москвич, – растерянно ответил Турин.
– А родители?
– Я вас не понимаю… Родители родились в глубинке, сейчас живут и работают в Москве.
– Кто-нибудь из близкой родни вне Москвы сейчас проживает?
– Пока вы не объясните цель ваших вопросов…
– Обязательно. – Гуров сжал руку журналиста так сильно, что парень вздрогнул. – Тебе следует из Москвы срочно убраться, и я ищу легенду. К примеру, серьезно заболела бабушка, которая живет в дальней глухомани.
– Раз убили Ирину, могут убить и меня?
– Не могут. Должны. Они не рассчитывали, что я так быстро доберусь до тебя. Им очень нужна телезвезда.
– Я никуда не уеду, и не будем об этом.
– Мои коллеги сейчас работают в Грозном, а я сбегу из Москвы, потому что трус, недоумок, болтун?
Гуров посмотрел вокруг.
– Насколько я понимаю, нас еще не засекли. Но завтра с утра ты будешь уже под наблюдением. То ли они тебя сразу, то ли захотят еще раз поговорить, неизвестно… Ты живешь один?
– С женой. Мы, правда, еще не зарегистрировались…
– Прекрасно. У тебя острый приступ радикулита, обмотайся платком, сиди дома. Жена пусть не выходит из квартиры, пригласи друга, найди объяснение. Звони начальству, снимайся с эфира. В квартире все время должны быть люди. Никто не захочет сейчас лезть в квартиру, устраивать бойню.
В восемнадцать Гуров вошел в свой кабинет. Дверь отпер Крячко, сказал:
– Парень оставил рапорт и отправился к зубному врачу.
Гуров прочитал рапорт Ермакова. Борис Галей третьи сутки дома не появляется, ему никто не звонил, к младшему заходят соседи да выпивохи из округи.
– У нас барахлил телефон, я вызвал мастера, он исправил шнур, сказал, мы можем жить спокойно, – Крячко взглянул вопросительно.
– Докладывай. – Гуров махнул рукой. – Все едино, не можем же мы из сортира не вылезать.
– Встреча прошла нормально. Парень держался уверенно, сказал, что знает меня. На твой вопрос ответил с юмором, мол, стреляет отвратительно, а в человека и с пяти метров не попадет. В конце разговора, который продолжался около пяти минут, сказал, что в ихней казарме солдаты крайне недовольны жизнью, посылают все начальство по известным адресам, чуть ли не половина личного состава взяла бюллетени. Что у тебя?
– Позвони Петру, узнай, примет нас или ждать?
Крячко просьба явно не понравилась, он взглянул на друга неприязненно. Однако пододвинул аппарат, соединился с начальством.
– Господин генерал, господин полковник Гуров спрашивает разрешение зайти. – Крячко выслушал ответ, подмигнул Гурову, который видеть товарища не мог, так как тупо смотрел в окно. – Вы, как всегда, правы, господин генерал, только ни в цирк, ни на эстраду в условиях нынешней конкуренции меня не возьмут. Я, конечно, передам, только боюсь, они нас не услышат. Нет, телесно они приветствуют, но разум их отбыл. Понял. – Крячко положил трубку. – Велено прибыть минут через двадцать.
– Станислав, тебе не надоело паясничать?
– Надоело, только ежели я это дело брошу, вскоре устроюсь в дурдом. У меня же нет таких нервов, как у некоторых.
– У них тоже плохо, Станислав. Я утром на секунду вожжи бросил, Петр тут же объявил, что мной недоволен.
– Так и сказал? – Крячко дернул щекой, как это случается у нервнобольных. – В первое чаепитие я ему генеральскую морду набью.
– Ты полагаешь, что Петр из цельного железа скроен? Порой думаешь: так плохо, что хуже не бывает. Немного время откапает, убедишься, что бывает и хуже. – Гуров закурил и со свойственной ему парадоксальностью мышления спросил: – Как считаешь, Бардин похож на убийцу?
– Убийца? Кто такой? Извини, встречал несколько… – замялся Крячко и после паузы добавил: – Десятков несколько, так знаешь, среди них, пожалуй. – Он цыкнул языком, качнул головой, стал серьезен и закончил: – Один походил на убийцу, а другие вполне нормальные, даже обаятельные встречались. Помнишь?..
– Помню, Станислав, я, к сожалению, все помню, – перебил Гуров, хотя понятия не имел, что хотел спросить Крячко. – Скажи, если бы Господь даровал тебе возможность четко слышать мысли другого человека так, словно человек говорит вслух, ты бы принял такой подарок? Ты – сыщик! Станислав, ты бы стал лучшим сыщиком в мире!
– Полагаешь? – Крячко оглядел приятеля, даже чуть отошел, чтобы разглядывать в рост. – Про дурдом я уже говорил. Лева, а за что так круто Господь меня? Я про рай молчу, не заслужил, да и одиноко слишком. Но и ад я не заслужил. Я однажды ребенка спас. Помнишь? Мое место в чистилище. Там хорошо, знакомых уйма. Одних жуликов разных мастей! И каждый тебе: «Здрасьте! Как здоровьице?» Ну, может, кто и кулак покажет, не без этого.
Крячко подошел, взял Гурова под руку, просительно сказал:
– Пойдем, Лев Иванович, а то ты еще чего спросишь. А мне генерал тоже прибыть велел. Еще один твой вопрос, и я до генеральского кабинета не доберусь. Пойдем?
Генерал Орлов махнул рукой, мол, заходите, располагайтесь, закрыл лежавшую перед ним папку, отодвинул, вздохнул тяжело, словно собирался не выслушивать доклады подчиненных, а землю копать, и закрыл глаза. Выдержав значительную паузу, собрался с силами, взглянул на Крячко.
– Ну, в тебе дерьма поменьше, выкладывай.
Станислав доложил о результатах встречи с оперативником контрразведки, о рапорте Артема Ермакова, что Борис Галей исчез.
– Хорошо, – Орлов кивнул. – Полагаю, Галея мы увидим, если увидим вообще, только под занавес, – и перевел взгляд на Гурова.
Тот старался говорить как можно короче, поэтому делал значительные паузы, аккуратно подбирая слова и вопросы, на которые следует найти ответы.
Орлов сидел почти неподвижно, лишь изредка смахивая со стола несуществующую пылинку. Крячко дважды вставал, затем вновь садился, так и не решившись высказаться.
– Доказательств, как всегда, никаких, – сказал Орлов. – Хорошо работаем, продуктивно.
- Предыдущая
- 52/66
- Следующая
