Мы с тобой одной крови - Леонов Николай Иванович - Страница 30
- Предыдущая
- 30/66
- Следующая
– Какой магнитофон, Лев Иванович?
– Портативный, японского или немецкого производства, находится в левом внутреннем кармане вашей изящной курточки.
Турин понял, что отпираться бессмысленно, выдержал паузу и решительно сказал:
– Я ничего вам не отдам!
– Это вряд ли. – Гуров улыбнулся, глаза у него стали холодные, недобрые. – Вы поставите и себя, и меня в дурацкое положение. Магнитофон я у вас все равно отберу, причиню вам боль – в общем, не стоит. Я же просил не брать с собой магнитофон.
Александр Турин был парнем умным, еще раз взглянул на хозяина, понял, что все будет, как он сказал, вынул из кармана магнитофон, вытряхнул из него кассету.
– Возьмите на память. Как вы узнали?
– У меня есть щуп, который определил, что у вас в кармане электроника. Теперь попробуем договориться. Вы молодой, современный, образованный человек и должны понимать, что в моей профессии вы профан. Как и я в вашей, тут ничего обидного нет, нормально. Согласны?
– Конечно. – Турин взял бутылку, налил себе немного коньяку, пригубил.
– Я занимаюсь делом, в котором изрядно запутался, но знаю абсолютно точно: убить человека моему противнику ничего не стоит. Вас хотели использовать в неизвестных мне целях, считаю, узнав, что дело сорвалось, они интерес к вам не потеряют, поэтому вы пока находитесь в безопасности. Пока. Если вы расскажете о нашем разговоре любимой девушке или лучшему, верному другу, ситуация может измениться и вас убьют.
– Просто убьют? – Турин грустно улыбнулся. Держался он просто, без бравады.
Гурову знаменитый телевизионный ведущий нравился все больше.
– Совсем просто. Вы обладаете секретной информацией, каждую неделю появляетесь на экране телевизора, популярны, пользуетесь авторитетом. Вы очень привлекательная фигура для заговорщика и… – Гуров подличал. – И снайпера.
– Хорошо, я понял, – сказал Турин, почти не выдавая волнения, но сыщик видел, что парень нервничает. – Обещайте, когда у вас будет годный для публикации материал, вы мне передадите его первому.
– Я подумаю.
– Вы мне не верите?
– Я хочу вам верить. Вы мне не звоните, не пытайтесь связаться иным способом, самое лучшее, если вы на время забудете полковника Гурова. А теперь выпьем, и вы мне расскажете о раскладе в Думе, правительстве и окружении президента.
Гуров наполнил рюмки, закурил, вытянул ноги и прикрыл глаза, приготовился слушать.
– А почему, собственно, я должен… – Турин запнулся, выпил, посмотрел в спокойное, бесстрастное лицо Гурова, тяжело вздохнул, словно предстояло не говорить, а копать землю либо таскать тяжести. – Ответа на ваш вопрос, думаю, нет ни у наших контрразведчиков, ни в ЦРУ. Союзы, банки, даже дружеские связи – в политической жизни величины постоянно меняющиеся. Я могу дать свои сугубо личные характеристики, но через неделю я сам от них откажусь, потому как пасьянс уже лежит иначе.
Братья Галеи закончили ремонт своей квартиры. Сашка ходил на костылях из одной комнаты в другую, заглядывал в кухню, ванную, осторожно присаживался на уголок кожаного кресла или диванчик с резной спинкой, осуждающе качал головой.
Хотя капитальный ремонт проходил на глазах Александра, мебель привозили и расставляли под его надзором, он не мог представить, что получится из их берлоги в конце концов. Берлога, заставленная старой, громоздкой, облезлой и развалившейся мебелью, превращалась в просторную шикарную квартиру, в каких Сашке бывать не приходилось, такие хоромы он видел по телевизору в заграничных фильмах.
Началось с того, что братан привел троих мужичков, не пьяных, одетых в чистые спецовки. Мужики вынесли из дома все, оставив лишь умывальник и плиту в кухне да толчок в сортире, еще оставили стол и стулья в одной комнате, чтобы можно было присесть и пожрать. Для ночлега Борис притащил две раскладушки.
Ремонт и обустройство продолжались около двух месяцев. Сегодня бригадир пожелал счастливой жизни, шагнул через порог и закрыл за собой тяжелую стальную дверь. Теперь Александр ходил по серебристому ковролиту и чувствовал себя так, словно забрался в музей, где вот-вот появится мент и Сашку Галея арестуют и поволокут в участок.
Квартира казалась огромной, потолок, недавно нависавший серым пятнистым покрывалом, поднялся черте-те куда, сиял белыми, слегка шероховатыми квадратами, светлые, в мелких пупырышках стены раздвинулись, прозрачный тюль свисал с заморских карнизов, кровати вынимались из шкафа, который распластался вдоль стены и места практически не занимал. Но больше всего Сашку поразила ванная. Всю жизнь Галеи гордились, что у них санузел раздельный. Так стенку снесли, пол выложили мрамором, потолок – черным зеркалом, стены и дверь кипенно-белые – словечко это Сашка подхватил у строителей. Но главное, конечно, сама ванна. Тут слов нет, вроде и по телеку такую не показывали. Огромная, тоже белоснежная, с пультом управления. Борис показывал, где что нажимать и поворачивать, объяснял, как делать гидромассаж и менять подсветку.
Сашка вернулся в меньшую комнату, где за письменным столом в кожаном вертящемся кресле сидел Борис, читал газеты, раньше он их в руки брал только в сортире. Он взглянул на брата и тепло улыбнулся.
– Ништяк, Сашок, привыкнешь, все путем, на честно заработанные обустроились. Мы нормальную жизнь выстрадали, смотаемся за рубеж, может, тамошние лечилы тебе ногу выправят.
Александр опустился в кресло для гостей, оперся на костыль.
– Ты старшой и добытчик, тебе решать. – Он поддернул адидасовские брюки, чтобы на коленках не вытягивались. – Ко мне пацаны хотят зайти, взглянуть, чего мы нагородили, пусть не спросят, а каждый подумает, сколько же бабок ты за такое отвалил?
– Откуда у нас деньги, вся округа давно знает. Сколько точно, они пусть в своих карманах проверяют, – спокойно ответил Борис. – Скажи, старшой коммерсантом стал, на бирже играет, а ты в моих делах ни бум-бум. Дружков приглашай, не стесняйся, в прихожей, видал, тапочки имеются, пусть грязь не несут.
– Ты спишь нормально, ничего не видится?
Улыбка с лица Галея сползла, глаза совсем светлыми стали, будто стеклянными.
– Нельзя реку перейти и портков не замочить. Ты лишнего в голову не бери, тебе своего хватает.
– Лады, браток, спасибо тебе за все, – Александр поклонился. – Может, попа пригласить, пусть дом освятит?
– Дело твое, деньги на расходы, сам знаешь, в правом ящике.
– Спасибо. – Сашка оперся на костыль, поднялся, вышел из комнаты и перекрестился.
Когда Борис Галей получил кучу долларов за убийство, которого не совершал, он придумал, как отмоет такие огромные денежки. Он узнал, что самый большой рост курса стоимости акций в этом году был у «МММ», купил две акции по сто с лишним тысяч рублей, нарезал бумагу, изготовил «куклу», туго перетянул шпагатом и передал брату. В отсутствие старшего у Сашки, который был всегда дома, ежедневно бывали люди, проживающие неподалеку. Народ захаживал разный, одни бегали в магазин за продуктами для увечного кореша, другие за водкой, которую распивали на кухне чинно, на скорую руку, так как Александр пьяных застолий не терпел. По указанию брата, Сашка засветил увесистую пачку акций «МММ», обмолвился, что Борис прикупил их еще в январе по дешевке. Галеи были в округе старожилами, выросли у старшего поколения на глазах, плюс несчастье, приключившееся с младшим, – в общем, братья были люди известные. Через два дня Сашка сказал, что братан акции продал, миллионы положены в банк, думает купить загородный дом или новую квартиру.
Через несколько дней вся округа – от пьяни у гастронома до участкового – знала, что братья Галеи стали миллионщиками и деньги у них лежат в банке. Так что, если кто и навострился, то сразу охолонул: денег в доме Галеев как не было, так и нет.
Борис объехал множество обменных пунктов, получил за доллары нормальные рубли и действительно положил их в надежный банк, где со смехом сказал об удаче, даже показал одну акцию «МММ», которую якобы оставил на память.
- Предыдущая
- 30/66
- Следующая
