Мы с тобой одной крови - Леонов Николай Иванович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/66
• Следующая

– И какой же у тебя ко мне разговор, коли ты его начинаешь, засвечивая нашу встречу перед холуями, из которых каждый второй стучит?

– Брось, здесь все схвачено, только глухонемые работают.

– Каждая рыба глухонемая, пока в пруду плещется, а попадет на сковородку, заговорит человеческим голосом: «Чего тебе надобно, старче?»

– Гляди, ты и Пушкина читал!

– Короче, чего надо?

– А ты где сейчас?

– Не в конторе, вольный стрелок.

– Мне и нужен вольный и меткий.

– Я сам рогатку в руки не беру, но, если зверь крупный, оплата нормальная, охотника найду.

Борис, привыкший с детства ценить каждый кусок, ел салат неторопливо и аккуратно, вытирая тарелку хлебом и запивая водой. Исилин ковырял вилкой нехотя. Выпил две рюмки водки, внимательно разглядывая бывшего однокашника.

– Вроде ты и в «зоне» не был, а манеры у тебя зековские, – с усмешкой произнес он. – Значит, если цена подойдет, стрелок будет?

Борис не ответил, глянул недобро, прикурил, пыхнул сигаретой неумело.

– Мне домой надо, дела, разойдемся тихо, ты ничего не говорил, я ничего не слышал.

– Как? – Яков Исилин улыбаться перестал. Лицо у него дернулось, веселость и дурашливость исчезли. – Ты чего, засбоил или испугался?

– Дураков не люблю и сам придурком никогда не был. Значит, едешь ты на иномарочке, глядь – старый кореш идет, ты и подумал, а чего бы его на интересное дело не нанять, вроде как дров поколоть? У тебя, Яшка, отродясь была одна извилина, и та в «зоне» мхом заросла. – Борис пододвинул тарелку с первым, осторожно, боясь обжечься, попробовал, кивнул: – Добрая еда. Как называется?

– Ну, хорошо, хорошо, я о тебе справки наводил, искал, уж больно ты мне в свое время понравился. – Исилин говорил тихо, серьезно. – Знаю, брат твой тяжело болен, его надо за границей лечить, дело очень дорогое. Учитывая твой характер и положение любимого брата, я решил тебя отыскать и рискнуть с предложением.

– Значит, ты решил на брательнике меня за горло взять?

– Выражения у тебя!.. – Исилин недовольно поморщился. – На тебе я остановился по трем причинам. Согласился, нет – ты мужик кремень, значит, риска никакого. Тебе необходима валюта, нам необходима услуга. Меня не интересует, кто исполнитель. Я говорю с тобой и с тобой расплачиваюсь.

– А мой Сашка у вас вроде заложника?

– Я этого не говорил. – Исилин налил себе рюмку и выпил.

– Твой человек гуляет один или в сопровождении?

– Двое друзей с ним не расстаются.

– Я передам твою просьбу. Дружок наверняка захочет на клиента взглянуть, тогда определит срок и сумму.

Исилин вытащил из кармана блокнот, ручку, написал занимаемую должность, место работы, домашний адрес, даже номер и марку автомобиля.

Борис Галей прочитал написанное, пододвинул пепельницу и начал неторопливо отрывать от листка тоненькие полоски, укладывая их кучкой.

– Уточню, но, похоже, потребуется сто штук «зеленых» и месяц сроку. Говорю ориентировочно, так как последнее слово не за мной.

– Ты что, Борис? – искренне возмутился Исилин.

– Так это я сказал. – Борис поджег бумажную пирамидку. – Может оказаться и дороже. А нет денег, не ходи в салон, пусть жена стрижет за бесплатно.

– Переговорю, но круто ты завернул.

– А ты ссорься с дворником, ему за бутылку башку оторвут.

Исилин расхохотался, шлепнул себя по ляжкам.

– Как свяжемся?

– А мы больше не свидимся. Ты по старому адресу?

– Так ты помнишь?

– Через недельку получишь телеграмму. Если заказ подтверждаешь, в одиннадцать вечера открой форточку на кухне – значит, часы пошли. Если отказываешься, не открывай.

– Аванс?

– Не берем.

– Как расчет?

– Тебе скажут.

– Не боишься?

– Я? – Борис взглянул удивленно. – А мне-то чего бояться? Смешной ты парень, видно, у хозяина тебя ничему не научили.

Яков Исилин, как и большинство людей, был о себе мнения высокого, но, разговаривая с Галеем, ощущал неуверенность, даже страх. Хотя, ну ничегошеньки угрожающего во внешности, словах или тоне Бориса не было. Простоватый русский парень: и слова обыденные, и голос тихий. «Может, плохо разведал я, и не живет Борис бирюком с братом-калекой, а состоит в неизвестной мощной организации, потому и уверен, и от аванса отказался?» – подумал Исилин и спросил:

– А изменится что, как связаться? Можно ли тебе звонить?

– Думай сейчас. Как форточку откроешь – поезд ушел. Я из Москвы уеду, вернусь лишь к сроку, за деньгами.

– Тогда, считай, не говорили, я втемную не играю. – Исилин расплатился, и они пошли к «БМВ».

– До «Динамо» подбрось, я пешочком дойду, а за обед спасибо.

Исилин блефовал – от услуг Галея отказываться не собирался, потому, остановившись у стадиона, сказал:

– Но ты телеграмму на всякий случай отбей, может, хозяин и подпишется.

Борис достал из кармана куртки какой-то прибор, обвел фигуру Исилина, словно очерчивая контуры, кивнул и вышел из машины.

«Это он под конец разговора проверил, не записываю ли я нашу беседу, нет ли при мне электроники», – догадался Исилин и знобливо передернул плечами, потому что положить в карман магнитофон идея была, потом он о ней забыл, и совсем не от страха попасться, а от рассеянности. А сейчас на него словно ветром подуло. Так случается с человеком, когда он только собрался шагнуть с тротуара на мостовую, а всего в нескольких сантиметрах от него просвистел автомобиль. Человек представил, что его каким-то чудом не размазало по асфальту, и… Страх у людей проявляется по-разному. Исилин начал икать. Произошло это на старый Новый год, в ночь на четырнадцатое января.

В четверг группа была в полном составе. Гуров и Крячко читали розыскные дела, Артем колдовал с компьютером.

Был июль, но жара не наваливалась, чему особенно радовался Гуров, который ее терпеть не мог. В этом году лето задерживалось.

Вчерашние труды Крячко, оперативников МУРа и района не принесли существенных результатов. Убийство совершили четвертого февраля. Тогда ближайшие дома да расположенные по другую сторону улицы обследовали довольно тщательно и получили приметы молодого мужчины, который, видимо, стрелял из подвала. Теперь искали следы другого человека, но нашли лишь чердак, с которого наиболее удобно было произвести выстрел из пистолета.

Но тут не повезло: с месяц назад на чердак занесли кровельное железо. Если в феврале кто и бывал на чердаке, следы его уничтожены. Нашлась одна старушка, живущая на четвертом этаже, непосредственно под интересующим оперативников чердаком, которая утверждала, что зимой на чердаке кто-то ночевал. В каком точно месяце над головой начали осторожно расхаживать, старая женщина не помнила, утверждала, что снег тогда еще был.

Баллистики исследовали пулю, установили, что выпущена она была из пистолета «вальтер» с глушителем и скорее всего в феврале, но точнее установить не представлялось возможным.

Крячко читал розыскное дело по убийству залетного из Чечни «авторитета». Человека расстреляли из автомата. Конечно, убийство заказное и для Гурова неинтересное, так как действовал явно не профессионал, а бандит из конкурирующей группировки. Кстати, подобных дел было большинство.

Гуров внимательно изучал собранные материалы по убийству банкира в феврале, отдавая должное Роману Веселеру – инициатору розыска. Дело велось профессионально, тщательно и скрупулезно, дополнительные оперативные мероприятия составлялись с умом и фантазией и явно не для проформы. Малозначительных, посторонних бумаг для «веса и солидности» в дело не подшивали.

Роман предпринял серьезную попытку выявить фирмы, банки, лиц, заинтересованных в смерти банкира Белоуса, обратился к профессиональным финансистам, которые ознакомились с делами банка, представили розыску список крупнейших партнеров, клиентов, высказали свои более чем туманные соображения. И тут Гуров понял, что неуемная фантазия завела его в дебри финансовых интересов и интриг, в которых сыщик абсолютно не разбирался, а следовательно, весь его опыт розыскника и психолога был попросту неприменим.

• Предыдущая
• 12/66
• Следующая