Кровь алая - Леонов Николай Иванович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая

– Тебя за язык тянули, подполковник? – спросил Гуров, умышленно назвав милицейское звание Совкова. – Зачем похвастался, что знаешь меня? Теперь хлебай полной ложкой. Как я понимаю, от тебя результата ждут?

– Сегодня, – Совков съежился и чуть слышно добавил: – Сейчас.

– И кто именно?

Ответ чиновника прозвучал невнятно, однако Гуров догадался и спросил:

– Госсекретарь?

Совков лишь кивнул.

– Так передай госсекретарю, мол, сыщик Лев Иванович Гуров может с ним переговорить, перекинуться парой слов.

Гуров понимал, что говорит неподобающим тоном, но удержаться не мог.

– Не положено, – словно в казарме, ответил Совков. – Он не примет… Да я и не знаю, где он сейчас, ведь каждая минута расписана.

– Когда будет положено, включите меня в распорядок дня. В моем доме крыша не горит. – Гуров кивнул и пошел к дверям.

– Полковник! Господин полковник! – Совков схватил Гурова за рукав. – Обождите! Я сбегаю узнаю! Присядьте. Вот журнальчики… Я быстро… Вдруг повезет!

Встречу с госсекретарем Гуров везением не считал. Он редко смотрел телевизор, но лицо госсекретаря представлял хорошо, лицо не вызывало симпатий. Но президент не дурак, последние до трона не добираются. Там может оказаться человек любой окраски, дураки – никогда. Хотя… Гуров начал припоминать, понял, что никого из прошлых правителей практически не знал. Короче, подвел итог сыщик, президент не дурак, и госсекретарь у него должен быть человек с головой. Значит, от него можно получить качественную информацию. Интересно, какой совет мне сейчас дал бы Петр? Скорее всего, посоветовал бы не лезть, держаться нейтрально. Мол, сотни людей нуждаются в нашей помощи, а там, наверху, есть своя служба, пусть колупаются… Но ведь ты послал меня! – возразил начальнику Гуров. Ах, тебе приказали! А ты мне приказал и помалкивай! Мы с тобой люди служивые. Пожарник не выбирает пожар по своему вкусу, куда послали, там с огнем и сражайся.

– Лев Иванович, вы как профессионал считаете возможным раскрыть убийство? – спросил госсекретарь.

Худощавый, среднего роста, с узким незапоминающимся лицом, в аккуратном костюме, белой рубашке и при галстуке, он походил на чиновника среднего ранга, а не на политического деятеля, одно из первых лиц державы. И голову он по-птичьи держал чуть набок, отчего на собеседника смотрел одним глазом, и лет ему было около сорока, мы привыкли, что руководитель и в шестьдесят считается молодым, – в общем, госсекретарь Римас Антонович Пурас – имечко для России подходящее – впечатление производил несерьезное.

И Гурову высокопоставленный чиновник не нравился, но сыщик отметил уверенные, несуетливые движения, мягкий голос, главное, что человек не пытается произвести впечатление, давить авторитетом, но и не заигрывает, а просто и четко определяет дистанцию.

– Установить убийцу? – уточнил Гуров.

– Естественно. А что же еще? – удивился Пурас.

– Джона Кеннеди, видимо, убил Освальд, но убийца, естественно, не он, – сказал Гуров. – Исполнителя, возможно, установим.

– Нам этого достаточно. Я не специалист, но, насколько мне известно, сегодня нет необходимости прибегать к варварским методам, чтобы вынудить человека рассказать правду.

– Я тоже не специалист, – сухо ответил Гуров. – И кроме обычного нудного допроса иных методов расколоть преступника не знаю.

– Вы разыщите исполнителя – правду он расскажет в другом кабинете.

– Это вряд ли, господин госсекретарь.

– Оставим. – Пурас провел ладонью по лежавшей перед ним папке. – Как быстро вы можете обнаружить убийцу? На нас льют помои. – Он указал на журнальный столик, заваленный газетами. – И с каждым днем помоев будет все больше. Не исключено, что раздастся второй выстрел?

– Обязательно, – Гуров кивнул, – не думаю, что профессиональный стрелок, вооруженный пистолетом с глушителем, находился под окнами резиденции спикера парламента с целью убить горничную.

– Вы так спокойны оттого, что не понимаете ситуации.

– Мне это надоело, уважаемый Римас Антонович. Стоило заняться делом, как мне постоянно указывают, что я не понимаю. В вашем распоряжении колоссальный аппарат безопасности, так разыщите в нем понятливого, а меня увольте.

Неожиданно для Гурова госсекретарь рассмеялся, дружески улыбаясь, махнул рукой:

– Говорили, что вы с характером, господин полковник, но надо и меру знать. Согласен, вы все понимаете, приношу извинения, но постарайтесь, пожалуйста, ведь можно работать и быстрее.

– Я не умею.

– Скажите, Лев Иванович, вы хотели бы стать заместителем министра? – Госсекретарь улыбнулся, взглянул испытующе.

– Конечно, нет! – ответил Гуров. – Мои клиенты порой говорят, мол, сильно выгадал: поменял такси на «черный ворон». Я свободный уважаемый человек. А вы мне предлагаете кандалы и холуйство.

– Каждый министр холуй?

– Министр, который министр и дело знает, – хозяин и человек. А любой выдвиженец обязательно холуй.

– Теория интересная.

– Это не теория, а обыкновенная жизнь.

– Значит, по-вашему, я холуй?

– А по-вашему? – Гуров понял, что шагнул через край, сделал неловкую попытку исправить положение, сказал: – Не будем переходить на личности, господин госсекретарь, и вернемся к делу.

Госсекретарь выдержал паузу, проглотив оскорбление, спросил:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Возможно, если ответите на мои вопросы.

– Спрашивайте.

– Почему делом занимается милиция, а не служба безопасности?

– Не знаю, слышал, что так пожелала мадам Гораева. Якобы кто-то из ее подруг назвал ваше имя.

– Я тоже слышал, но мне данная версия не нравится, – сказал Гуров. – Кто из кандидатов имеет шансы стать президентом, если нынешний президент и спикер выйдут из борьбы?

– Как это выйдут? – удивился госсекретарь. – Президент никогда не снимет своей кандидатуры.

– Теоретически. Допустим.

– Глупость, и допускать нечего.

– Вы улавливаете мою мысль, господин госсекретарь? – спросил Гуров. – Я пытаюсь определить лагерь, из которого дали команду. Убийство наносит ущерб президенту, следовательно, стрелка направили не вы и не кто-то из вашей команды…

– Ну спасибо, господин полковник, премного благодарен, – перебил госсекретарь. – Хотя вас и раздражают упреки в некомпетентности, вы абсолютный дилетант в политической игре. Убийство в доме спикера парламента дискредитирует исполнительную власть, создает из этого хама и пролазы мученика. Ребенку ясно, что все это чистой воды провокация и убийство организовали люди самого Гораева. Кстати, вот вам и ответ на вопрос, почему розыск преступника поручен милиции, а не службе безопасности.

– Безопасность подчиняется вам, а не спикеру, – возразил Гуров. – Дайте команду…

– Приказ подписан, – вновь перебил госсекретарь, – прокуратуру мы тоже тряхнули. Но этот… Гораев не допускает наших людей в свои владения.

– Работы хватает и вне пределов заповедника.

– Заповедник? – Госсекретарь улыбнулся. – Точно сказано, передам ваше определение президенту, посмеемся. Так вы поняли, кто приказал убить девушку?

– Нет, господин госсекретарь, не понял.

– Я же объяснил! Просто, как таблица умножения.

– Это слишком просто, – Гуров понял, что его пригласили лишь для того, чтобы натравить на спикера. Гуров не любил, чтобы его натравливали, словно служебную собаку, и рассердился. – Убийство поставил блестящий математик, который давно забыл таблицу умножения. Убийство девочки только начало, если мы не поймем ход мысли противника, не определим его конечную цель, то превратимся в борзых, которые гоняются за механическим зайцем. Мы будем бессмысленно бежать, терять силы, авторитет, а он будет неумолимо приближаться к цели. Если мы ее не определим, не прекратим гоняться, не пойдем на перехват, то проиграем. И первой жертвой в политической борьбе станете вы, господин госсекретарь. – Полковник знал, что бьет ниже пояса, однако не удержался и добавил: – Возможно, сложится иначе, ведь политик я никудышный.

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая