Коррупция - Леонов Николай Иванович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/47
- Следующая
– Что вы там покупаете? – раздался позади визгливый голос.
Мужчина и женщина, в которых сразу угадывались провинциалы, стаскивали с прилавка осклизлые батоны колбасы, путались в сумках, испуганно оглядывались, словно воровали.
– Как саранча, – сказала женщина, стоявшая перед Гуровым. – Ездят, а нам жрать нечего.
– Это точно! – поддержал кто-то.
Супруги, втянув головы в плечи, подхватили тяжелые сумки, авоську с апельсинами и затрусили от прилавка.
– Надорвешься, деревня! Креста на вас нет! – выкрикнула стоявшая впереди женщина.
Гуров хотел высказаться, сжал челюсти и лишь подтолкнул в спину «христианку» так, что та проскочила мимо прилавка.
– Да я тебя! – женщина развернулась, увидела Гурова и Дениса, поняла, что справиться с этими двумя даже ей, закаленной в боях, не под силу, и задохнулась.
Когда проглотили яичницу с колбасой и пили чай, молчавший весь вечер Денис спросил:
– Что дальше?
– По ситуации, – ответил Гуров. – Сейчас не наш ход.
– Смотрю я на тебя и думаю, зря ты спортом не занимаешься, в тебе есть… – Денис запнулся, подыскивая нужное слово. – Ты победитель.
Гуров вытряхнул из пачки сигарету, начал прикуривать.
– Цивилизованные люди курить бросают, а я только учусь. Тебе надо попасть в их команду.
– Хочешь сделать из меня разведчика?
– На нашем жаргоне это называется «ввод сотрудника в среду». Но ты не сотрудник, в этом твоя слабость и твоя сила. Они, без сомнения, знают о собрании, которое ты устроил летом, когда твои друзья меня под ручки взяли, и верить тебе не будут, но, как я понимаю, на контакт пойдут.
– Могут убить? – вырвалось у Дениса, и он поспешно добавил: – Я, в общем-то, не боюсь…
– И дурак, надо бояться, – перебил Гуров равнодушно. – Я тебя научу, как к ним приблизиться и через кого.
Молчали долго. Денис бездумно поглядывал в потолок, Гуров портил сигареты, просчитывал варианты.
– Они сами на тебя выйдут, – подводя итог своим размышлениям, сказал Гуров. – Я тебе не говорил, но тогда, за столом, среди твоих друзей-ветеранов был один… Он из той команды.
– Кто? – Денис приподнялся.
– Я не знаю, как его зовут. Кто завтра из твоих бывших тебе повстречается, тот и есть.
– Гуров! – Ольга выскочила из толпы и повисла у него на шее. – А в нас вчера стреляли!
Чтобы унять дрожь, Гуров крепко обнял девочку, и она тонко вскрикнула. Гвоздики в его руке сломались, он поцеловал Ольгу, опустил на пол и протянул сломанные цветы жене.
Рита взяла цветы, изучающе долго смотрела в лицо мужа, коснулась губами его щеки, кивнула на чемоданы и пошла из аэропорта к машине. Ольга состроила гримасу, попыталась отнять у Гурова свой чемодан, сказала:
– Кажется, они ревнуют. Гуров, ты в порядке?
Он не ответил. Подойдя к своим «Жигулям», уложил чемоданы в багажник, открыл дверцы, сел молча за руль. Ольга устроилась рядом, а Рита со сломанными гвоздиками в руках села сзади.
– Раз в жизни мы отдыхали, как белые люди. Сорвал с места, все испортил, теперь разговаривать не желает, – сказала Рита.
Она чувствовала, что что-то случилось, и вывод сделала самый примитивный – у Гурова другая женщина. Поэтому и неожиданный отъезд, похожий на принудительную ссылку, и скорое возвращение, и мертвое лицо, и даже вот сломанные гвоздики.
Гуров включил двигатель, но не ехал, в груди снова защемило, ноги куда-то пропали, он даже взглянул вниз, словно сомневался, все ли на месте, и пробормотал:
– Сейчас, только чуть погрею…
– Гуров! – Ольга взяла Гурова за рукав, начала теребить. – Улыбнись!
Он посмотрел на Ольгу и улыбнулся, но лучше бы ему этого не делать, потому что, кроме вымученного оскала, ничего не получилось. Девочка отшатнулась, втянула голову в плечи и затихла.
Гуров взял себя в руки, начал рассказывать, как жил один, скучал, пытался придумать что-нибудь смешное, покосился на Ольгу, увидев ее недоуменный взгляд, осекся и спросил:
– Я говорю что-нибудь не то?
– А ты себя слышишь? Ты уж лучше помолчи, следи за дорогой, – сказала Рита.
– Верно, – обрадованно заявила Ольга. – Я тебе лучше расскажу, что вчера с нами приключилось. Я такое только в кино видела, да и то в американском.
Ольга рассказывала, Гуров слушал внимательно, иногда перебивая ее короткими четкими вопросами, и пытался разобраться в причинах происшедшего. Эфенди был розыску известен. Только, по оперативным данным, он лет пятнадцать как пропал, его стали забывать, молодые уголовники имени его и не слышали.
Риту же заклинило на мысли, что у мужа роман, семья разваливается, что-то надо было делать, а как в таких случаях себя вести, неизвестно. Она была уже не девочка, которая, узнав об измене мужа, взмахнет хвостом, словно белка, и перепрыгнет на другую ветку. Рита приняла решение: «Буду терпеть и ждать, без боя ничего не отдам».
Приехав домой, Рита прошлась по квартире, в спальне, прикрыв дверь, откинула покрывало, прижалась лицом к подушке. Наволочка была несвежая, но пахло только Гуровым. Она повеселела, заглянула в ванную и увидела… на щетке торчал светлый длинный волос. Она намотала волос на палец, передохнула, вернулась в большую комнату, распаковывая чемоданы, начала рассказывать:
– Дружок твой… Серов, кажется, встретил в аэропорту, привез в гостиницу. Скромный номерок, вода только холодная.
Гуров постепенно приходил в себя, оттаивал, даже вытянул ноги и пытался улыбаться. Ольга подошла к нему, показала огромную кедровую шишку и начала выколупывать орешки. Гуров обнял девочку за плечи и, снова не рассчитав силы, прижал к себе, Ольга вскрикнула.
Рита взглянула на сестру, на мизинец, обмотанный чужим волосом, упрямо наклонила голову и с трудом выговорила:
– В буфете грязь…
– И дохлые мухи, – встряла Ольга.
– Приставили к нам молодого оперативника, – продолжала Рита, – который ужасно стеснялся, таскал нас по городу, в общем, не приведи господи…
– А потом, я тебе уже рассказывала, – перебила Ольга. – Потом нас украли и отвезли в избушку на курьих ножках…
– Видимо, твой коллега наконец сообразил, что мы от скуки и голода помираем, – пояснила Рита. – Природа!
– Не еда, а сплошная вкуснятина!
– А люди! Сразу чувствуется, что не вашего ведомства.
– А Эфенди? Как он тебя сбил, выстрелил и из окна… Прямо Чак Норрис! Эфенди – чудо, наверняка оперативник! – сказала Ольга.
– Дурацкая история с браконьером, – Рита пожала плечами. – Сегодня в аэропорту Серов был вроде тебя, лицом темный и все скалился, улыбку изображал.
– Знаю, он сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по городу сопровождал, вчера в госпитале скончался.
– Как? – Рита опустилась на стул.
– Так! Люди рождаются и умирают! – сорвался Гуров. – Я тут тоже чуть не подох!
Ольга взглянула на Гурова, затем на сестру, взяла чемоданчик, пошла к двери и на пороге остановилась.
– Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в царство любви и счастья, – вышла и плотно закрыла за собой дверь.
– Что случилось? – спросила Рита.
– Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас понял, как люблю вас, – в груди у Гурова защемило, и он болезненно поморщился.
– Мужские заботы! Любишь? – Рита взглянула на свой мизинец, принесла из ванной щетку для волос, шмякнула ее на стол. – Сначала решила не заметить! Кобель, ты и есть кобель! – Она потянула на щетке волос. – Блондинка?
– Денис Сергачев заходил…
– Ага, pасскажи морским пехотинцам! Ты бросаешь меня? Мы что, разводимся?
Гуров попытался обнять жену, но Рита отстранилась. Он лишь пожал плечами, прошел в кухню, достал из аптечки валокордин, вылил в стакан, в другой стакан налил водки до краев, выпил и то, и другое, закусил яблоком, налил еще водки.
Никакие слова не могли бы убедить Риту так, как вид непьющего мужа, который, не присаживаясь, глотал водку стаканами.
Она подошла, протянула рюмку:
– Тогда и мне плесни. За встречу! – Рита улыбнулась, взглянула мужу в лицо, быстро выпила и отвернулась.
- Предыдущая
- 8/47
- Следующая
