Выбери любимый жанр

Коррупция - Леонов Николай Иванович - Страница 25


Изменить размер шрифта:

25

– За каким рулем?

– Мы не за рулем, – вмешалась девица. – Мы сзади.

– А, так за рулем другой, – бутафорил Гуров. – Тогда извини. – И повернулся к подошедшему инспектору ГАИ: – Товарищ лейтенант, оказывается, за рулем другой сидел.

– Разберемся. – Инспектор подошел к «Волге», козырнул, представился, попросил водителя выйти из машины и, когда тот начал возмущаться, открыл дверцу, ловко выдернул ключи из замка зажигания.

– Нарушаете? Попрошу документы. – Инспектор был в своей стихии, держался равнодушно. – У гражданина к вам претензии.

Гуров бесстрастно, но с иронией изложил историю о том, как на Октябрьской площади его обогнала «Волга», подрезала и создала аварийную ситуацию. Водитель предъявил документы, все порывался перебить наглого лжеца, но взял себя в руки и спокойно сказал:

– Товарищ инспектор, все это неправда, я ехал позади «Вольво».

– Откуда вы знаете, что я на «Вольво»? – быстро спросил Гуров.

– Машина приметная…

– Но если вы ехали следом, то лица моего видеть не могли. Когда подрезали, тогда и увидели, – перебил Гуров.

Инспектор переводил взгляд с одного спорящего на другого и поводил чутким носом.

– Вот что, инспектор, – вспылил водитель «Волги». – Вы стоите здесь и не можете знать, что было на Октябрьской.

Аргумент инспектора оказался весомее, он заглянул в права и спросил:

– А что вы пили, Сергей Владимирович? Несет, как из пивной!

– Я? – Сергей Владимирович схватил инспектора за портупею, дыхнул в лицо. – Это Лешка, падла, в тачке надышал!

Человек в принципе не любит, когда его хватают за грудки, а если он в мундире и при исполнении, то обижается совсем серьезно. Инспектор стоял неподвижно, словно памятник, выждал, когда нарушитель опомнится, убрал документы в карман:

– Садитесь в машину, если у вас есть свидетели, возьмите их с собой, – и сел за руль.

– Ну, падла! – Сергей Владимирович, которому было чуть больше двадцати, повернулся к Гурову: – Мы еще встретимся!

– Сережа, тебе лучше меня никогда в жизни больше не видеть, – ответил Гуров. – Донжуана забери, а то без прав останешься.

Парень хотел было ответить достойно, но лишь махнул рукой, и Гуров увидел, что «наблюдатель» только сейчас сообразил, как провалил задание и что ему теперь за это будет.

«Волга» укатила, подошел Денис и сказал:

– Лев Иванович, признаю, ты ас.

– Издеваешься? – Гуров отдал ключи от машины. – А если бы ты в расцвете сил и славы слез с олимпийского пьедестала и обыграл значкиста ГТО, мне что, прикажешь тоже тебе аплодировать? Поехали к тебе, дорогой помолчи, мне надо подумать.

Сергачев вел машину. Гуров полулежал на заднем сиденье.

«Надо поговорить с женой и Орловым. А что я ему скажу? Кто такой Константин Васильевич по кличке Патрон? И где его искать? Что предпримет Референт и как перехватить инициативу? Необходимо захватить пистолет с моими отпечатками. Где спрятали Эфенди? Будет ли послушен Лебедев?

Чтобы ответить на вопросы и решить их, мне необходима бригада квалифицированных оперативников, транспорт, техника и, главное, спокойствие. У меня нет ничего. Плюс дефицит времени. Значит, всех проблем мне не решить, от чего-то придется отказаться, чем-то пожертвовать… Чем?..»

Глава 8

Денис познакомил Гурова с двумя своими друзьями. Гуров не имел возможности проверить будущих помощников, оставалось полагаться на выбор Сергачева.

Ветераны-спортсмены были ровесниками – лет этак под сорок. И хотя один был худ и высок, а второй кряжист и роста среднего, их делали похожими одинаковая уверенность и мягкость движений, за которыми угадывалась реальная сила.

После взаимных приветствий Гуров, не вдаваясь в подробности, не называя имен, объяснил, что требуется захватить одного очень сильного человека и отвезти на дачу.

Они выслушали Гурова молча, несколько равнодушно, согласно кивнули, вопросов никаких не задали.

– Лады, – сказал высокий, чувствовалось, что он за старшего. – Если честно, мне это не нравится, – он взглянул на Сергачева. – Но раз ты говоришь…

– Это я говорю, – перебил Гуров.

– А ты для меня никто, – спортсмен положил ладонь на плечо Гурова, заглянул в лицо. – Извини уж.

Гуров почувствовал и в руке, и во взгляде силу, улыбнулся, согласно кивнул и представился:

– Гуров. Лев Иванович.

– Это я знаю, – миролюбиво сказал спортсмен. – А я, как ты слышал, Прохор. А имя тогда имя, когда завоевано. Это свидетельство о рождении каждому дают, только что из того произрастет, никому не известно.

Денис сидел на диване, следил за разговором с улыбкой, хотя и волновался. Прохор мужик крутой, Гурова проверяет.

– Вот Яшин, покойный, точно был Лев Иванович, – продолжал Прохор. – А кто ты, жизнь покажет. Однако Денису я верю, хотя он порой и на все четыре спотыкается.

Молчаливого крепыша звали Кириллом. К разговору он прислушивался с рассеянным видом, как будто он его не касался, но неожиданно спросил:

– Так мы что теперь, вроде агентов милиции?

– Вы теперь вроде людей, которые пытаются спасти своего товарища, – ответил Гуров.

– И помочь ему устроиться в камере. – Прохор сжал плечо Гурова, снова посмотрел ему в глаза.

Гуров взглянул на него вполне спокойно:

– Да, мимо камеры ему, видимо, в любом случае не пройти.

– Молодец! – Прохор отпустил Гурова, слегка оттолкнул. – Жизнь какая-то сучья! Чего торговаться, сказал – сделаем.

«Если бы они были связаны с мафией, вели бы себя иначе, – думал Гуров. – Не ощетинились бы, согласились сразу, главное, уяснить суть дела и узнать имена пытались бы. Эти парни недовольны, значит, искренни».

– Тогда садитесь. – Гуров голоса не повысил, но тон изменил. – Слушайте.

Теперь Гуров начал подробный инструктаж, и, когда назвал имя, Прохор усмехнулся:

– Тоже мне, секрет полишинеля.

Простоватость спортсмена, его грубоватый лексикон настолько не вязались с последней фразой, что Гуров удивленно вскинул брови.

Каменно молчавший до сих пор Сергачев рассмеялся:

– Лев Иванович, спортсмены народ хитрый. Так что ты на его деревенские замашки не смотри. Эти приемчики сто лет назад отработаны, чтобы журналистов отваживать, когда они, не снимая галош, в душу лезут.

Обстановка разрядилась, гости обмякли, заулыбались.

– Нет, ребята, все не так… все не так, ребята, – пропел Кирилл. – Сейчас бы взять пивка – и в баньку.

– Подполковник, как я понимаю, из команды тебя исключили, – сказал Прохор, – и ты одинокий волк?

– Мне всю жизнь твердят, чтобы я опирался на общественность, – не отвечая на вопрос, сказал Гуров. – Во-пеpвых, я не понимаю, что такое общественность. Если полагать, что это огромная масса людей, которая не служит в милиции, то на массу невозможно опереться, так как она аморфна, инертна. А каждый человек – человек, у него своих забот больше, чем он способен выдержать, и ремеслом сыщика он не владеет. А вы не масса, вы два конкретных индивидуума, которые, по мнению Сергачева, изготовлены по специальному заказу.

– А чем крепче конь, тем ноша тяжелее, – вставил Кирилл.

– Считаем инструктаж законченным. – Прохор поднялся. – Я понимаю, если с нами что… тебе конец.

– Это ты правильно понимаешь, – Гуров тоже встал. – Желаю удачи и жду звонка.

– К черту, – в один голос ответили бывшие чемпионы и вышли.

Когда Гуров садился в свои «Жигули», он услышал сзади короткий автомобильный сигнал. Гуров оглянулся и увидел полковника Орлова, который сидел за рулем штатской «Волги».

– Ну что? – начал, не здороваясь, Орлов, когда Гуров забрался к нему в машину и закрыл за собой дверцу. – Может, кончим балаган, начнем работать?

– Здравствуй, Петр Николаевич, как здоровье супруги?

– Здорово, – буркнул Орлов. – Ни одному сотруднику я бы не простил…

– А ты не бог! – вспылил Гуров. – А я не грешник, мне отпущения грехов не требуется. Ты мне либо веришь, либо не веришь, я говорю правду…

25
Перейти на страницу:
Мир литературы