Деньги или закон - Леонов Николай Иванович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/53
• Следующая

Когда отца не стало, Тур стал главой семьи, возникли неприятные разговоры о наследстве. Отец завещания не писал, как-то само собой разумелось, что владения и деньги Туровых общие, но правит кланом старший. О заветном чемоданчике знал только он, но, как это всегда случается в жизни, остальные что-то пронюхали и начали делать довольно прозрачные намеки. Старший молчал вмертвую. Когда же Игорь был убит – старший, Илья Ильич, сказал: «Мне нужен лучший сыщик России». Первоначально с ним разговаривал вице-премьер, затем планка опустилась до заместителя министра Бардина, который сказал, мол, такой сыщик имеется, но вам не советую, Илья Ильич, у этого человека вздорный характер. «Послушный конь барьера не берет», – ответил Тур и дал понять, что разговор закончен.

Как известно, Гуров и Тур поначалу понравились друг другу, ладили, а потом сыщик вышел из повиновения. Сначала Гуров не взял у миллионера дополнительные деньги, а Тур точно знал, хорошо работать без больших денег нельзя. А затем Гуров вообще повел себя с точки зрения Тура по-хамски, решил, что они ровня, ушел без разрешения, и отношения прекратились.

Расчет Гурова, что зампрокурора Федул Драч обломает строптивца, вызвал обратную реакцию. Тур просто отказался прокурора принять, сославшись на плохое самочувствие.

Казалось, ситуация зашла в тупик, но Тур не признавал, что деньги могут партию проиграть, и приказал доставить к нему главного уголовника Москвы. Тур был крайне самонадеян и не признавал, что может в каком-то вопросе не разбираться. «Главного» уголовника в Москве не существовало. Город делился на зоны влияния, и несколько человек мирно сосуществовали, так как война была разорительна для всех одинаково. Изредка одного убивали, но положение от этого не менялось. Группировка выдвигала из своих рядов нового человека, и ни уголовного Петра Великого, ни даже Калиты на Москве не было.

И все-таки деньги – такая сила, что сумела пробить брешь, затем вынудить собраться нескольких авторитетов. И не столько им нужны были деньги, сколько занимала сама ситуация и возможность приблизиться к тому или иному министру, даже вице-премьеру.

Для встречи определили пышную, нынче достаточно редкую презентацию какого-то фильма, где все внимание приковывали к себе звезды, и пять человек оказались, естественно, незамеченными. Телеоператорам шепнули, и они даже не смотрели на угловой столик, да и свет над ним был приглушенный.

Тур появился ненадолго, выразился предельно ясно.

– Если у кого из вас имеются экономические интересы, прошу сообщить их позже моему помощнику. Если договоренности достигнуть не удастся, мы встретимся лично и найдем приемлемое решение. Один человек завладел моей вещью и потерялся в Москве, я просил бы его найти. Чтобы между вами не возникло соперничества, я постараюсь удовлетворить просьбу каждого из вас. А теперь извините, для меня здесь слишком шумно, – Тур поднялся, поклонился и ушел.

Каждый из авторитетов получил прекрасно выполненную визитную карточку Сергея Николаевича Бестаева. Сам Сергей никогда карточек не имел. Кроме того, передавая карточку, помощник шепнул, что ее содержание желательно запомнить, так как текст через несколько минут исчезнет.

Текст действительно исчез, а всемогущие авторитеты получили такую головную боль, о которой не подозревали.

Нечего и говорить, что фотография Сергея имелась в кармане у каждого вора, таксиста и просто частника, подрабатывающего извозом.

Известно, на каждого мудреца довольно простоты. Тур ожидал, что Сергея выловят, как рыбку в аквариуме, максимум суток за двое.

Время шло, результатов не было. Страсти накалялись. Тур при всем своем природном уме не подозревал, что уголовная среда неуправляема и разношерстна, произошло несколько необъяснимых убийств.

Тур края не знал, он не боялся, что его визит к вице-премьеру могут засечь, что не нужно было никому, и прямо с презентации и молодежной тусовки проехал в дом, где собрались сильные мира сего. Станислав, который сопровождал Тура на шумное сборище, где сфотографировал его, проследовал за бизнесменом, убежденный, что в один вечер монета не может всегда выпадать правильно, и либо Тур отправится к любовнице, либо в дом, куда мента не пустят. Станислав припарковался рядом с Туром, пошел нога в ногу, охранники видели «мужика» на тусовке, как он входил и выходил рядом с хозяином. Мужик был ментовского окраса, однако в смокинге, при бабочке, да и хозяин его не гнал.

А Станислав обронил замечание по поводу пышных грудей одной из певиц, подхватил Тура под локоть, помогая перешагнуть лужу, так они и вошли в подъезд, если не друзья, то люди одного разлива. Охрана знала Тура в лицо, а такой человек имел полное право привести с собой кого угодно.

В конце первого пролета, так сказать, на площадке бельэтажа, гостей встречал хозяин, но отсюда Крячко выставить было совершенно невозможно, так как никому не известно, кто он такой, может, солидный партнер, а может, личный охранник. Ловкий, обаятельный мужчина, одетый как все, «версаче» на нем или нет, в толкучке только профессионал может отличить, туфли сшиты на заказ или взяты с прилавка, черт не разберет.

А уж быть малозаметным, не мозолить глаза, так это его профессия. Он начал фотографировать и только молился Богу, чтобы хватило пленки. А уж чтобы хозяин дома, Тур и пара авторитетов оказались на одном снимке, чокаясь бокалами с шампанским, было не его, ментовское, дело.

А то, как он устал, что нервы у него далеко не стальные, Станислав понял, только когда выехал с барского двора и кивнул козырнувшим ментам, а может, и не ментам.

– Ну так кто прятаться должен? – поинтересовался Гуров, прикрепляя скрепками мокрые снимки к натянутой в ванной леске.

– Я тебе скажу, шпионская работа не такая уж сложная, – ответил Станислав. – Но рюмку я заслужил.

– И ты там ни грамма не выпил?

– Нормальные люди шампанское не пьют.

А жил Сергей Бестаев просто и спокойно. И жизнь его в свое время подробно описал Гуров.

Малаховка и Кратово, такие дачные поселки друг от друга не отличишь. Дачка двухэтажная, вполне приличная, но по сегодняшним меркам на нее без слез не взглянешь. Хозяева люди солидные, некогда богатые и знаменитые. Богатство отняли власти, знаменитость съело время. В дачном поселке их отлично знали, и стоило именитым супругам ступить на перрон, как они терялись среди стариков и старух. А ведь всего полвека назад их портреты не знал только слепой, а песни, которые они пели, распевала вся страна, чуть не из каждого открытого окна доносились их задорные уверенные голоса, казалось, что песня не кончится и солнце не зайдет.

К своей даче супруги относились более трепетно, чем к городской квартире. Но туалет во дворе, воду принеси, дрова заготовь, печку протопи – все требовало сил, которые с годами не прибывали. Стены дома были увешаны старинными вещами, которые имели ценность лишь для народных артистов, продать их было невозможно, а потому и украсть желающих не находилось. Однако супруги не сомневались: стоит им ступить за порог, как афиши тридцатых годов исчезнут со стен, икона, приобретенная в конце двадцатых ко дню их бракосочетания, бесследно пропадет, и вообще, оставить дом на зиму пустым – кощунственно. Но и жить в доме зимой они не могли, соседи по дружбе сосватали им разбитного паренька лет двадцати, от которого стойко пахло самогоном. Паренек осмотрел святое жилище, ткнул пальцем в афишу кинозвезды, сказал, мол, где-то девушку с ямочками видел, охранять этот склад забытых вещей от котов и замерзших собак он возьмется, деньги возьмет смешные, и назвал какие-то «баксы». Любимица публики и народная артистка так была шокирована, что удалилась в свою горницу принять валерьянки, а герой гражданской войны держался, как и подобает мужчине. Хрустнув ревматизмом, расправил плечи и сообщил, что дачу они не сдают, ошибка вышла.

– Где-то я вас видел, уважаемый, – сказал паренек. – Запомнилось, вы саблей сильно махали, – и ушел.

• Предыдущая
• 40/53
• Следующая