Деньги или закон - Леонов Николай Иванович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая

Гуров слушал, понимал, что Валентин прав на сто процентов, но одновременно понимал и Станислава. В жизни все бывает. Не попробуешь камень поднять – никогда не узнаешь, мог ты это сделать или нет.

– Не знаю, подумаем. Вот сейчас поедем на Петровку, по дороге обсудим, – уклонился от решения Гуров.

Зазвонил телефон, Гуров взглянул на часы и усмехнулся:

– Припозднилось руководство, я их с утра раннего ждал. Видимо, у них тоже не все просто.

Он снял трубку и без привычных шуток сказал:

– Гуров слушает.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – услышал он тоненький голос секретарши. – Вас просит к себе Петр Николаевич.

– Здравствуй. Спасибо. Иду, – ответил Гуров, недоуменно пожал плечами. – Григорий и Валентин, на выход, ждите у моей машины. Станислав, напиши письмо теще.

– Да она вчера у меня ужинала.

– Все равно напиши, оперработник не должен сидеть, сложа руки, – сказал Гуров, закрывая дверь кабинета.

– Здравия желаю! – сказал Гуров, входя к Орлову. У окна курил незнакомый генерал-полковник.

– Здравствуйте, – Орлов встал из-за стола. – Вадим Сергеевич, заместитель министра, в отсутствие Бардина курирует наш главк. Полковник Гуров, Лев Иванович, старший оперуполномоченный по особо важным делам.

– Приятно познакомиться. Наслышан, – генерал пожал Гурову руку, тут же спросил: – Неприятности, Лев Иванович?

– Они как четверть века назад начались, так и не прекращались, Вадим Сергеевич.

– Такая служба, – вздохнул генерал-лейтенант, не садился, потому все стояли. – Садитесь, садитесь, – Орлов спустился в кресло, Гуров кивнул и продолжал стоять. – В отношении денег наговор или был грех?

– Товарищ генерал-полковник, грех только в том, что известный нам и вам заявитель лжет. Мы от него берем только по договору, официально, а раз договора нет, то о каких делах речь?

– Ладно, хватит об этом, были деньги, не были, все одно – филькина грамота. – Замминистра прошелся по тесному кабинету. – Бардак! – Он ударил ногой по торчавшей из стены батарее. – В ХОЗУ хоромы, у начальника основного главка повернуться негде.

– Начальник ХОЗУ – лицо приближенное…

– Знаю, все знаю. Крыша на даче потекла, я позвонил, думал в ЖЭК попал, какой-то подполковник обещал меня в очередь поставить.

– С ним следует выпить, – посоветовал Гуров. – У него такого дерьма целый склад, уважения хочется.

– Забудем о крышах, Лев Иванович. Положа руку на сердце, вы считаете дело перспективным или это висяк?

– Меня отстранили, Вадим Сергеевич, – ответил Гуров.

– Деньги – сила, и против них не попрешь. Ему сказали, он сказал, через секунду забыл. На самом деле он все прекрасно помнит, но писать по такой ерунде не желает. Министр сказал и на самом деле забыл. Чего греха таить, он не Чубайс, голова другая. Я с вами разговариваю начистоту, стоит этим делом заниматься или его лучше похоронить? Сейчас все в нашей власти, как вы, полковник, скажете, так и будет.

– А если полковник откопает такое, чего лучше в жизни из-под земли не доставать? Тогда кто окажется крайним? – Гуров чуть заметно улыбнулся.

– Петр Николаевич, ваш важняк не трусливого десятка? – явно подначивая, спросил замминистра.

– Лева из чистого золота и ручной работы, – хмуро ответил Орлов. – Его давно в музее надо выставить. Лично я был бы только рад, если бы Гурова уволили.

– Это всегда успеется.

Зам был из новых, и Гуров не знал этого генерала. Сейчас он пригляделся к нему и увидел, что человек довольно молодой, как кажется на первый взгляд, выправка, да голову гордо держит, а волосы совсем седые, морщинки от глаз не от смеха.

– Сколько золотых ребят поувольняли.

– Вадим Сергеевич, хочу вас предупредить, чтобы вы от нашего дела дальше держались… – Гуров замялся, бросил взгляд на Орлова.

– Что-то не так? – поинтересовался замминистра.

– Говори уж, чего там, – недовольно, с видимой неприязнью к себе самому сказал Орлов.

– Мы разыскиваем убийцу, неожиданно меня отстраняют, а по агентурным каналам мы узнаем, что за этим человеком охотятся чуть ли не все уголовники Москвы. Авторитеты даже объявили за него награду в десять тысяч долларов. Вы понимаете, что это значит?

– Что же, ваших авторитетов купили? – поинтересовался замминистра.

Гуров вновь взглянул на Орлова, тот кивнул лобастой головой.

– Не однозначно, деньги, конечно, дали, но они роль играют второстепенную. Важны взаимоотношения, услуги.

– Сегодня я – тебе, завтра ты – мне, – догадался замминистра.

– Да. Существует человек, который не должен попасть в руки правосудия. Честно скажу, что я не до конца понимаю роль этого человека в происходящем. Но раз кто-то так уперся, значит, роль немаловажная. И я, старый сыщик, до сегодняшнего дня не знал, что существует дирижерская палочка. Уголовники – далеко не сводный оркестр, они очень не любят, чтобы ими командовали.

– Работай, – сказал Орлов. – Но чтобы посторонних в твоем кабинете я не видел. Свободен.

– Слушаюсь, – Гуров вышел.

Оперативники сидели в «Мерседесе» Станислава. Увидев Гурова, Станислав перешел в «Пежо» шефа.

Выезжая на дорогу, Гуров спросил:

– Станислав, ты видел умного и порядочного замминистра?

– На ту полку подобных не пускают, – уверенно ответил Станислав. – Какой же министр потерпит подобного зама?

– Я познакомился, неделя, как к нам пришел. Настоящий мужик.

– Либо ты ошибся, либо министр маху дал, очухается – выгонят. Такого безобразия верха не потерпят, – убежденно продолжал Крячко.

– Ладно. Ты думал, с какой легендой в подвал спустишься? – спросил Гуров.

– Командир, ты заметил, чем легенда безумнее, тем она действеннее? От имени Сергея деньги попрошу.

– Ну-ну, – Гуров доехал до Петровки молча, припарковался, они поднялись на свой этаж и вызвали арестованного Шубина на допрос.

Его привели довольно быстро, он что-то жевал на ходу, в кабинете снял телогрейку, устроился на диване, указал на Станислава, сказал:

– А я тебя знаю. Году в восемьдесят шестом Филю в Марьиной Роще брал. Фамилия у тебя короткая, а зовут Стасом, дай закурить.

Гуров с арестованным закурили. Шуба начал ругать нынешних оперов, хотя признал, что лично с ним занимается парень с понятием.

– Хватит ля-ля разводить. Как рука? – спросил Гуров.

– Кость не задета, а мясо заживет.

– Значит, ты в подвале, где Сергей железо точал, бывал? – спросил Гуров.

– Ну… – Шубин задумался. – Прошлым летом заскакивали. Хозяин – старик здоровенный, кажись, хромой, точно не скажу, он оба раза сидел. В первый раз, увидев меня, обозлился. Паспорт смотрел, ну, у меня выдано-то на основании справочки, сами понимаете. Он и ухватился, лепит, что у него братан там червонец тянет, стал расспрашивать, чую, понимает он зону, людишек знает. Ну, когда он понял, что и я не горбатый, достал бутылку, махнули мы помаленьку. А во второй раз я ему загнул, что овощи у черных подрядился грузить, он меня признал, говорит, воровать грех. Ну, я осмелел, говорю, не знаю, какой грех, только я за колючку сызнова не хочу, думаю, куда похлебнее пристроиться. Он ответил, что тоже подумает, чтобы я заглянул через недельку. Ну, тут мы с Серегой закрутились, меня в охрану взяли.

– Как думаешь, Юрий, дружок твой из Москвы подался? Или тут залег?

– Я о Сереге говорить не хочу. Темное дело, одни одно говорят, другие – другое. Братва на него щетинилась, за что – не пойму. Меня, хотите знать, здесь о нем расспрашивали. Тоже людишки, мать их. Один ваш, дурачок, рубашку не сменил, вчера глаженная. Второго за рывок сумки взяли. И обоих их Серега Бестаев интересует. И знал бы, не сказал. У него отдельная жизнь была, и я не спрашивал.

– А когда он задание на особняк получил, ты заказчика видел? – спросил Гуров.

– Куда? Его полдня, как эстафетную палочку, передавали, я чуть не отпал.

– Но не отпал? – Гуров пытался на ходу определиться, где правда, где ложь, и он изредка поглядывал на угрюмо молчавшего Станислава, который взглядом держал друга, пытался помочь.

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая