Деньги или закон - Леонов Николай Иванович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/53
- Следующая
– Сука рваная, – Крячко ударил себя в грудь. – Самолично по ящику слышал. Эту групповуху, что ты сложно именовал, там и показывали.
– Заткнись!
Станислав обиженно замолчал.
– Вопрос первый. Зачем Туру нужен живой Толик? Вопрос второй. Кому и с какой целью Тур назвал имя Толика?
– А за правильный ответ полагается? – спросил Станислав, посмотрел на Гурова, торопливо сказал: – Шутка! Работаю исключительно на общественных началах.
Лицо Станислава неуловимо изменилось, глаза из дурашливо-хитрых стали умными и проницательными, даже фигура стала иной, пропали суетливые быстрые движения.
– Значит, так, говоришь? Толик остался жив, мокрые дела не к лицу Туру, связей нужных нет, да и лень. Главное, обладая золотым диском, и не помышлял о дурном. Диск пропал. Нас даже не предупредили об опасности. А если другой, не известный нам специалист, сменил защиту? Нет, он дополнил защиту, Толик снять информацию с диска не способен. Проходит время, покушение на самого Тура. И он пугается. А что, если Толика все-таки захватят, прижмут, разные способы существуют. И Толик, человек в своем деле очень одаренный, сумеет взломать диск? В таком случае он живой совсем не нужен.
Гуров снял трубку, набрал номер. Трубку на другом конце взял оперативник, бодро сказал:
– Привет.
– Привет. Гуров говорит. У нас изменилась ситуация. Все прогулки и даже твои выходы из дома отменяются. Напарника верну сегодня. Дверь открывать только ему и мне. Зашторь окна и следи, чтобы хозяин к ним не подходил. Какое расстояние до дома напротив?
– Снайперу только руку протянуть, – ответил догадливый оперативник.
– Из такого расчета и живи, – сказал Гуров. – Еду подвезем, – и положил трубку.
Гуров прошелся по кабинету, вернулся за стол, сказал:
– Вопрос третий.
– Я что, госы сдаю? Ладно, извини, я не могу постоянно думать. Слушаю.
– Почему Тур так легко перепрыгнул через труп брата?
– Он уже знал, что Игорь мертв?
– Труп не грабили, народ смотрит, черствый, но мог изобразить.
– Плевать ему, – ответил Станислав.
– Так уж и плевать? А на миллион долларов не плевать?
– В сейфе сидиром.
– Во! – Гуров ткнул в друга пальцем. – Тур желал всем показать, что сидиром дороже брата.
– Надеюсь, ты закончил? – усмехнулся Станислав.
– Подумай, а не может существовать сговор между Сергеем Бестаевым и Ильёй Туровым?
– Исключено, – быстро ответил Крячко. – В таком случае Тур знал, что сидиром похищен, у него не мог приключиться инфаркт.
– Последний вопрос, Станислав. Ответишь – выпьешь целый стакан, и я лично отвезу тебя домой.
– Раз такие награды, значит, на твой вопрос не существует ответа, – убежденно произнес Станислав.
– Если существует вопрос, обязательно имеется и ответ. Когда Тур бежал к сейфу, он знал, что сидиром отсутствует. Почему приключился инфаркт?
– Не надо мне твоего барского стакана. И машины к подъезду не надо! – быстрым движением Станислав достал из шкафа бутылку коньяка, сделал глоток, мгновенно закрыл бутылку и убрал в шкаф.
– Ты обыкновенный жулик, – Гуров запер сейф. – Ты очень огорчаешь меня, Станислав. Поехали, кина сегодня больше не будет.
Но даже такие опытные люди порой ошибаются.
Оперативник и мастер играли в подкидного дурака. Тиша с завидным упорством проигрывал партию за партией. Ему было невдомек, что на коленях Толика лежали две, порой четыре карты, которыми он манипулировал в зависимости от ситуации. Игра велась на интерес, выигравший пять партий кряду выпивал сто граммов.
– Так все лечение к черту полетит, – бормотал опер, но не очень расстраивался, еще стаканчик, и клиент ляжет спать, мороки меньше.
Любой звонок, даже в театре, раздается неожиданно. Опера предупредили о возможном визите, однако, когда в дверь позвонили, Тиша вздрогнул, подошел к двери на цыпочках и пьяным голосом спросил:
– Кто будет?
– Будет телеграмма, – ответил женский голос.
– Хозяин спит, а я открыть не могу, замки не освою, – жалостливо сообщил Тиша, – приезжий из Тамбова, положите в ящик.
Тиша не сомневался, кто за дверью, но в глазок глянул.
Перед дверью стояла женщина. И тут Тиша вспомнил, что пожарная лестница проходит рядом с окном третьей комнаты. Он был настоящий оперативник, не стал оборачиваться, шагнул к дивану, и если в квартиру уже проникли, а должны были, дело-то плевое, то из соседней комнаты через дверь его не видно.
– Так расписаться надо, – канючила почтальонша.
Тиша не ответил, подошел к двери во вторую комнату, как раз когда из нее выскочил качок в кожанке, обучали его, видимо, в Голливуде. Он впрыгнул в комнату раскорякой, держал пистолет двумя руками и выплюнул хрипло:
– Руки!
При таком раскладе Тиша за свои действия не отвечал ни перед прокуратурой, ни перед ООН. Оперативник рубанул рукояткой пистолета нападавшего по голове, по принципу: куда ни врежь – мало не покажется.
И, пока бандит падал, Тиша, довольно субтильный паренек, проскочил дверной проем и оказался между окном и дверью, когда нападавшие были уверены, что он в большой комнате.
– Слушай, партизан, мы знаем, что ты один, а нас двое. У нас «Калашников», у тебя «макар». Ты нам не нужен.
Очередь полоснула по двери. Слава Богу, Толик спал на диване у внутренней стены, а пули разлетелись веером по комнате, но попали во входную дверь и комод.
– И комсомольцев нет, а упрямые остались, – видимо, одного из бандитов тянуло на философию.
– Пошел он на хер! – второй оказался в обращении проще и швырнул в комнату слезоточивую гранату.
Тиша сел на корточки, зажал физиономию пыльной портьерой. Граната лопнула, по комнате поплыл зеленоватый туман. Толик сел на диване, закашлялся и закричал нечто невразумительное.
– Сука, своего удавим! – в комнату влетели оба, один с автоматом.
Тиша никогда не знал, что он человек рассудочный, спокойный, вел себя, будто это не первая боевая схватка, а он так каждый день развлекается. Расстояние два-три метра – пустяк, однако должны быть нервы. Тиша думал только о хозяине квартиры. Он выстрелил в спину автоматчику, во второго – куда попадет.
В последний момент Тиша увидел на полу пистолет и тянувшуюся к нему руку. Оперативник ударил ногой по пистолету, по руке и услышал автомобильный сигнал милицейской машины.
Менты уже поднялись по пожарке, кричали:
– Всем лежать! Всем лежать, руки за голову!
Газ хоть и слабо, а доставал. «Свои потопчут», – подумал Тиша и угадал. Он сложился, защищая печень и прижимаясь почками к стене, отодвинул свой пистолет на безопасное расстояние.
Удар тяжелого ботинка пришелся по ребрам, но Тиша знал, как работает ОМОН, ему предлагали приподняться и раскрыться. Он видел нависающие над ним ноги и подумал, что это в лучшем случае больница, а то и реанимация.
– Я свой, мой пистолет у вашего левого ботинка, командир, – сказал Тиша, четко выговаривая слова.
Огромная рука опустилась, схватила пистолет, через секунду раздался голос:
– Из этого пистолета стрелял ты?
Тиша боялся подняться, но и лежать, забившись в угол, было унизительно. Он выбрал среднее, рванулся вдоль подоконника, обдирая ребра о батарею. Судя по звуку, омоновец не удержался, ударил ногой и взвыл. Тиша уже был за столом, тут его прорвало:
– Уголовный розыск! Старший лейтенант! Трупоеды, прибежали на поминки и гуляете! – он схватил стул.
– Спокойно, старлей, спокойно! Разберемся! – человек в камуфляже закашлялся. Хотя и распахнули и окна и дверь, остатки химии еще болтались в воздухе.
Солдат, пытавшийся сделать Тише больно, положил на стол «Макарова», Тиша достал свое удостоверение, хотя людей в комнату набилось порядочно, они раздвинулись, стало свободнее, да и мандраж прошел. Один из нападавших лежал без сознания, другой – без признаков жизни, третий – с простреленным плечом, ему требовалась перевязка. Видно, старший из ОМОНа умел не только ломать и крушить, он посмотрел удостоверение Тиши, спросил:
- Предыдущая
- 34/53
- Следующая
