Бесплатных пирожных не бывает! - Леонов Николай Иванович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая
– Поверь моему опыту, Иван…
– Брось! Я не щенок и жрать из твоих рук всю жизнь не собираюсь! – перебил Иван. – Поезжай, привези деньги. Я тебя тут подожду. Три-четыре часа тебе хватит?
Если бы он знал, что все богатство Юрия Петровича лежит в двух шагах и надо лишь выйти в лоджию и распаковать коробку с елочными игрушками…
– Так и передать? – Майор почесал под мышкой, зевнул, блеснув золотым зубом. – Мне, конечно, отвалят, – он похлопал себя по шее. – Получается, что Иосиф с вами договорился, а я все испортил.
Майор с каждым словом говорил медленнее, глядя на Ивана вопросительно, словно просил совета.
– Ты соображаешь? – Иван постучал пальцем по голове. – Тебе же башку оторвут. А не дай бог старика заметут? – он кивнул на Лебедева. – Твои решат, что ты деньги получил и спрятал. Тебя же на крюке повесят, как барана.
– Те времена прошли, хотя за серьезную сумму пришить вполне могут. Юрий Петрович, пожалуйста, позвоните Иосифу и, кроме того, дайте мне письмишко со своими объяснениями, – майор, в отличие от Ивана, разговаривал уважительно.
Лебедева неожиданно охватила апатия. «Чего упираюсь? – подумал он. – Отдам им деньги, пусть убираются».
– Хорошо. Здесь вас оставлять не хочу, уходите, вернитесь к восьми вечера, все будет приготовлено. Если я увижу, что вы за мной по городу топаете, пеняйте на себя.
– Как ни мучилась, а родила! – Иван довольно рассмеялся, повернулся к майору. – Уверен, что у дома пока все чисто?
– Абсолютно. Иначе бы не пришел. – Майор кивнул и направился к дверям.
– Расписочку напишите, – сказал Лебедев.
– Никогда! – Майор взглянул через плечо, усмехнулся. – Оговорено, что две половинки трешницы остаются у вас. – Он указал на лежавшую на столе разорванную ассигнацию: – Сберегите.
Когда минут через пятнадцать Иван вышел на проспект Калинина и начал ловить такси, к нему подошел майор.
– Не торопись, разговор есть, – и кивнул на кафе. – Давай перекусим.
Они съели безвкусные сосиски, запили компотом. Майор, вытирая полные губы бумажной салфеткой, как бы между прочим спросил:
– Ты «марафет» получил?
Иван не ответил, лишь чуть заметно кивнул.
– Не пользуйся, они решили тебя убрать.
Иван взглянул в светлые невыразительные глаза майора и не ответил, говорить-то было нечего. Они вновь вышли на шумный, быстротекущий проспект, и со стороны казалось, что идут неторопливо двое мужчин, не обремененных особыми заботами, беседуют о пустяках – так спокойны и безразличны были их лица. Они походили друг на друга: среднего роста, плотные, одеты неброско, добротно, посматривают на окружающих без любопытства. Иван был старше, но разница в возрасте в глаза не бросалась, ведь мужчины, не потерявшие спортивной формы в тридцать-сорок лет, выглядят примерно одинаково.
– Этот знает? – Иван кивнул в сторону улицы Воровского.
– Знает.
– Я убью его.
– Он и так не жилец. Как только деньги выделит, его тоже приберут.
– Зачем ты мне сказал?
Майор не ответил, они молча дошли до Садового кольца, остановились у подземного перехода. Иван взглянул на ресторан «Арбат».
– Зайдем, выпьем. Угощаю, – он усмехнулся.
– Не могу, мне по начальству ходить, нынче строго.
– Что же мне делать? – Иван покусывал сухую губу. – Раз он знает, что я не жилец, деньги мне не отдаст.
– Он сказал в восемь? – майор взглянул на часы. – На этом месте встречаемся в семь. В дом к нему не пойдем. Береженого бог бережет. Вызовем его с деньгами на улицу, прогуляемся за ним, проверимся. Договорились?
Иван кивнул, и они разошлись.
Иван Лемешев никогда не задумывался о цене человеческой жизни. «Человек родился, чтобы умереть, – порой философствовал он. – А днем раньше или позже, принципиального значения не имеет. Мой час придет – на карачках ползать не стану, живым в руки не дамся». Получилось складно, даже красиво, только до сегодняшнего дня это были только слова. «Меня списали? На кого опираться будут? Молодежь? Смена поколений? Этот парень хорош, только напрасно предупредил – себе приговор подписал. Мне надо уходить навсегда и глубоко, чтобы не нашли ни те, ни эти… Значит, надо взять столько, сколько возможно, и долю, которую парень должен отвезти на юг, забрать тоже. Значит, с ним придется кончать, – решил Иван. – Сам виноват, зачем предупредил – за язык не тянули».
Сначала Иван собрался заехать в гостиницу, взять деньги и пистолет, чтобы быть готовым с ходу уйти из Москвы, затем передумал. Болтаться по Москве с оружием в кармане опасно, да и ни к чему. Рассуждая так, он шел, не разбирая дороги, и заблудился в арбатских переулках, которые, изгибаясь, вели неведомо куда. Пытаясь сориентироваться, Иван остановился у поваленного забора, который огораживал стройку, точнее, заброшенный пустырь, заваленный проржавевшей техникой. Он подошел к обглоданному остову «Запорожца», постоял бездумно, ткнул ботинком прогнившую коробку из-под каких-то консервов и увидел валявшийся в луже коричневый от ржавчины здоровенный болт. Иван его поднял, прикинул в руке вес – легковат немного, но сойдет – придется ударить сильнее. Он завернул болт в носовой платок, опустил в карман плаща.
В семь часов Иван подошел на угол проспекта Калинина и Садового кольца. Приезжего пока не было. В булочной неподалеку он купил пачку вафель, вернулся, время шло, но майор не появлялся. «Может, они за моей спиной сговорились? – подумал Иван. – Молодой с деньгами уже отчалил, а старик убрался в глубокую нору? И мне его век не найти. Но зачем тогда парень предупредил меня?» Иван решил позвонить Лебедеву, выгреб из кармана горсть мелочи и, направляясь к автомату, почувствовал легкое прикосновение к плечу. Он медленно повернулся. Рядом стоял приезжий майор.
– Нервы у тебя в порядке, а наблюдательность ни к черту.
– Подучить решил? – Иван взглянул на часы.
– Тебя уже не научишь, поздно, – ответил майор. – Отстали вы, старики, от жизни. Я за тобой полчаса наблюдаю, ты и ухом не ведешь. Ладно, твое дело, – перешел он на деловой тон, заговорил быстро: – С Лебедевым я сговорился, старик заартачился было, не хотел деньги на улицу выносить, потом сдался. Тут неподалеку, на его же улице, у Театра киноактера. Местечко нелюдное, в общем, подходящее.
– Тебя, вижу, служба командовать приучила, – усмехнулся Иван. – Как же ты, такой шустрый да умный, в «шестерки» продался?
– Козырная шестерка туза бьет.
– Масть сменят, и шестерка останется простой шестеркой.
Они шли по Садовому в сторону площади Восстания. Неожиданно майор остановился, схватил Ивана за лацкан плаща, развернул лицом к себе.
– Слушай, ты, исполнитель! Я тебе ничего не должен? – Он сдавил двумя руками грудь Ивана, тяжело дышал в лицо. – Я тебе жизнь, можно сказать, спас.
Иван мог легко освободиться и сделать шустрому гостю очень больно, но не двигался, спокойно ответил:
– Я человек, и по своей природе сволочь. А неожиданные подарки очень не люблю, – он мягко отстранился. – Запомни, сопляк, – и стал выговаривать слова медленно, через паузы: – Никто… Никому… Никогда… Ничего… Просто так… Не дарит! И ежели ты не соврал и подарил мне жизнь, то взамен потребуешь того же. Лишней у меня нет и расплачиваться с тобой я не собираюсь. Сообразил? Добавлю. Вот эта дорога нас ведет вместе. – Иван ткнул пальцем в тротуар. – Мы идем рядом. Дорога кончится, и пути разойдутся.
– Простой ты, Иван, – майор одернул смятые лацканы его плаща.
– Потому и живой пока, – Иван вновь взглянул на часы.
– Верно, – майор тоже посмотрел на часы, и они зашагали дальше.
Если выйти с улицы Воровского на площадь Восстания и свернуть направо, то окажешься на стоянке такси, а через три-четыре десятка шагов – у истока улицы Герцена. На этом небольшом участке, чуть позади таксистов, стоял серый, залепленный грязью «жигуленок». Майор отпер машину, пригласил Ивана сесть. Они проехали по улице Герцена, свернув в переулок, снова выехали на Воровского и остановились почти напротив дома Лебедева.
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая