Ведьмина неделя - Джонс Диана Уинн - Страница 23
- Предыдущая
- 23/47
- Следующая
Саймон был очень хитер. И очень умен. Он никому не верил и ко всему относился с подозрением. Его хотели на чем-то подловить. Лучше и разумнее всего было ничего не доверять бумаге. Это уж точно. С другой стороны, нельзя, чтобы догадались, как он ловко выкрутился.
Это может показаться слишком уж странным. Надо написать – но что-то одно. После получаса всесторонних размышлений он вывел:
Собачки.
На это ушло пять минут. Саймон откинулся на стуле, уверенный, что всех провел.
Чарлз не знал, как вывернуться, потому что для всего случившегося в его секретном шифре попросту не было обозначений. Он знал, что надо что-то написать, но чем больше он думал, тем сильнее запутывался. В какой-то момент ему даже захотелось заснуть, как Нирупам.
Он взял себя в руки. Думай! Для начала, нельзя писать «я проснулся», потому что сегодняшний день был почти счастливым. Но и писать «я не проснулся» тоже нельзя – ерунда какая-то выходит. Обувь надо бы упомянуть, потому что про это все напишут. Про Саймона тоже можно написать, обозначив его картошкой, и про мистера Тауэрса тоже.
Чарлз сумел хоть что-то сочинить только перед самым звонком. Он поспешно нацарапал:
Вся наша обувь играла в шахматы. Когда я лез по канату, то подумал, что у картошки есть волосы. Я играл в шахматы с плохой книгой.
Когда мистер Крестли уже велел закрыть дневники, Чарлз вспомнил кое-что еще и добавил:
Мне больше никогда не будет жарко.
Нэн ничего не стала писать. Она сидела и глядела, улыбаясь, на пустую страницу – ничего описывать было не нужно. Когда прозвенел звонок, она для вящего эффекта поставила дату – 30 октября – и захлопнула дневник.
Стоило мистеру Крестли скрыться за дверью, как все обступили Нэн.
– Получила мою записку? – галдели кругом.
– А можешь сделать, чтобы у меня в руках все пенсы превращались в золото? Только пенсы!
– Наколдуй мне волосы как у Терезы!
– А можешь устроить так, чтобы каждый раз, как я скажу «пуговицы», у меня исполнялось три желания?
– Хочу мускулы как у Дэна Смита!
– Хочу мороженого на ужин!
– Пусть мне везет до самой смерти!
Нэн поглядела на Саймона. Тот сидел, весь перекошенный от хитрости, бросая проницательно-тупые взгляды на Нирупама, сидящего рядом на страже. Если все это из-за Саймона, никто не знает, когда его угораздит ляпнуть еще что-нибудь – и тогда волшебным способностям Нэн настанет конец. Нэн ни на грош не верила, что это Саймон, но, что бы ни делало ее ведьмой, раздавать обещания направо и налево ей ничуть не хотелось.
– Некогда мне сейчас колдовать! – объявила она галдящей толпе. Переждав разочарованные стоны и возмущенные вопли, она закричала: – Вы что, не понимаете? На это уходит несколько часов! Думаете, колдовать – это зелья варить да заклинания бормотать? Нужно по ночам ходить в лес, собирать диковинные растения и произносить разные волшебные слова, причем делать это нужно на рассвете или при полной луне – и это только для подготовки! И может не сработать, ясно? И приходится ночи напролет летать и летать вокруг костра из тлеющих трав, распевая песни неизреченной сладости! И только тогда, может быть, что-нибудь да выйдет! Ясно?
Ее импровизация была встречена гробовым молчанием. Воодушевившись, Нэн добавила:
– Что, интересно, такого хорошего вы мне сделали? Почему это я теперь должна ради вас стараться?
– Действительно, что? – спросил из-за ее спины мистер Уэнтворт. – Что тут происходит, в самом деле?
Нэн резко обернулась. Мистер Уэнтворт стоял посреди класса – похоже, он слышал все с первого до последнего слова. Все вокруг стали бочком пробираться за парты.
– Это мой номер для школьного спектакля, сэр, – пролепетала Нэн. – Ну как, ничего?
– Многообещающе, – ответил мистер Уэнтворт. – Правда, пока есть над чем работать. Достаньте учебники, пожалуйста.
Нэн плюхнулась на стул, ослабев от облегчения. На одну ужасную секунду ей показалось, что мистер Уэнтворт велит ее арестовать.
– Я сказал, достаньте учебники, Саймон, – поднял бровь мистер Уэнтворт. – Что это за дурацкий хитрый вид? Я что, прошу о чем-то необычайном?
Саймон решил это всесторонне обдумать. Нирупам и еще много кто подобрались, чтобы в случае чего вскочить и заткнуть Саймона. Тереза снова подпрыгнула:
– Мистер Уэнтворт, если он скажет хоть слово, я выйду из класса!
К несчастью, это привлекло внимание Саймона.
– Ах ты, вонючка!.. – протянул он.
– Кажется, он сказал что-то – и не одно слово, а несколько, – заметил мистер Уэнтворт. – Иди постой в коридоре, Тереза, и получи черную галочку за плохое поведение. Саймону тоже, пожалуй, поставим галочку, а остальные – давайте начнем урок.
Тереза, совершенно побагровев (никто никогда не видел, чтобы она так краснела), бросилась к двери. Пахло от нее действительно ужасно. Вонь разбегалась волнами и заполняла весь класс.
– Фу! – закричал Дэн Смит.
Кто-то пнул его, и все нервно уставились на мистера Уэнтворта, чтобы понять, чувствует ли он этот запах. Однако обоняние у мистера Уэнтворта, как это часто случается с теми, кто курит трубку, было довольно слабое. Так что прошло почти пять минут, в течение которых он написал кучу всего на доске и наговорил еще больше, а второй «игрек» был совершенно не в состоянии хоть что-то уразуметь – и лишь потом мистер Уэнтворт сказал:
– Эстель, положи, пожалуйста, это твое серое вязанье и открой окно. Здесь чем-то пахнет. Чьи это штучки?
Никто не ответил. Находчивый Нирупам передал Саймону записку: «Скажи, что тут ничем не пахнет».
Саймон прочитал записку внимательнейшим образом. Он всесторонне ее обдумал, склонив голову к плечу. Ему было ясно: здесь что-то неладно. Поэтому он решил всех обхитрить и ничего не говорить.
К счастью, свежий воздух из окна мало-помалу развеял запах, хотя в классе стало почти столь же холодно, как и во время ледникового периода, который Саймон устроил на уроке географии. Но Терезе ничто не могло помочь, она так и простояла в коридоре до конца урока, распространяя ароматы ила, тухлой селедки и мусорных бачков.
Когда прозвенел звонок и мистер Уэнтворт выскочил за дверь, все шумно выдохнули. Однако никто не знал, что вздумается сказать Саймону. Даже Чарлз занервничал. Последствия собственного заклинания оказались для него совершенно неожиданными.
Между тем Делия и Карен во главе Терезиной свиты двинулись отстаивать честь подруги. Они окружили Саймона.
– А ну, прекрати эту вонь, Саймон Силверсон! – велела Делия. – И ничуточки не смешно! Ты и без того весь день Терезу изводил!
Саймон задумался. Нирупам (вскочив так стремительно, что опрокинул парту) попытался зажать Саймону рот ладонью – но не успел.
– Вы, девчонки, – произнес Саймон, – все вонючки!
Последствия были катастрофические, крик, который подняли девочки, – тоже. Спаслись только те немногие, кто уже успел выйти из класса, – среди них была и Нэн. Было очевидно, что надо срочно что-то предпринять. Все или воняли, или задыхались. А Саймон уже открывал рот, собираясь сказать что-то еще…
Нирупам, поднимавший парту, бросил ее и схватил Саймона за плечи.
– Ты же можешь избавиться от заклятия! – зашипел он. – Да будь у тебя хоть капля мозгов, ты бы сразу расколдовался! Тебя жадность губит!
Саймон поглядел на Нирупама. На его лице медленно проступало выражение глубокой досады. Его обвинили в том, будто у него нет мозгов! Это у него-то! Он открыл рот.
– Молчи!!! – закричали все в один голос. Саймон обвел одноклассников взглядом. Что за ловушку ему готовят?
Нирупам встряхнул его.
– Повторяй за мной! – приказал он и, когда пустые хитрые глаза Саймона остановились на нем, громко и размеренно произнес: – Все, что я говорил сегодня, не сбылось. Ну! Повтори!
- Предыдущая
- 23/47
- Следующая
