Лангольеры - Кинг Стивен - Страница 49

• Предыдущая
• 49/58
• Следующая

Самолет окутала ночь, звезды сверкали, как блестки на вечернем платье светской дамы.

— В Лос-Анджелесе я проводил краткосрочный отпуск, когда со мной связались и приказали прибыть в Бостон. Немедленно. На подготовку дали всего четыре дня, так что я еле стоял на ногах от усталости, потому и проспал знаменательное Событие мистера Дженкинса.

Видишь ли, в Бостоне живет один человек… или жил… или будет… с этими путешествиями во времени не знаешь, как и сказать. Политик. Из тех, кто предпочитает держаться в тени, но имеет реальные рычаги власти. Этот человек, назовем его О’Баньон, во-первых, очень богат, а во-вторых, активный сторонник Ирландской республиканской армии. Он переправил миллионы долларов на счета ИРА, и на его руках много крови. Не только британских солдат, но и детей со школьных дворов, женщин из прачечных, младенцев, взорванных прямо в колясках. Он из идеалистов самого опасного толка: тех, кто не видит конечного результата, тех, кому не приходится лицезреть в канаве оторванную ногу Потому у него и нет повода задуматься и переосмыслить свои действия.

— Тебе поручили убить этого О’Баньона?

— Только в случае крайней необходимости, — ответил Ник. — Он очень богат, но этим дело не ограничивается. Он действительно крупный политик, и в Ирландии редко что происходит без его ведома. У него много влиятельных американских друзей… некоторые из них и наши друзья… такова уж сущность политики. Все переплелось… Убийство О’Баньона — большой политический риск. Но у него есть любовница. Вот ее-то мне и поручили убить.

— Последнее предупреждение.

— Да, — кивнул Ник. — Если не последнее, то одно из.

С минуту мужчины смотрели друг на друга. Тишину нарушало лишь сонное гудение двигателей. В глазах Брайана застыл шок. На лице Ника — усталость.

— Если мы выберемся из этой передряги, — нарушил молчание Брайан, — если вернемся, ты выполнишь это задание?

Ник покачал головой. Медленно, но с решимостью человека, который уже все знает наперед.

— Боюсь, для меня это все в прошлом, дружище. Больше никаких ночных прогулок для сына миссис Хопуэлл. Если мы вернемся, что еще очень сомнительно, я подам в отставку.

— И что потом?

Ник задумчиво посмотрел на капитана, прежде чем ответить.

— Ну… наверное, пойду переучиваться на пилота.

Брайан рассмеялся. Через мгновение ему составил компанию и Николас, сын миссис Хопуэлл.

Тридцать пять минут спустя в кабине пилотов начало светать. Через три минуты уже было позднее утро. Через пятнадцать минут наступил полдень.

Лорел увидела, что блестящие незрячие глаза Дайны открыты.

Такие ли они незрячие? Было в этих глазах нечто, заставившее Лорел в этом усомниться. Она почувствовала, как ее охватывает благоговейный трепет и одновременно безотчетный страх.

Она осторожно взяла Дайну за руку и ласково сказала:

— Не пытайся говорить. Если ты в сознании, Дайна, не пытайся говорить, только слушай. Мы летим. Мы возвращаемся, и с тобой все будет хорошо… это я тебе обещаю.

— Не волнуйтесь обо мне, Лорел. Я получила… что хотела.

— Дайна, не надо тебе…

Незрячие глаза повернулись на звук голоса. Легкая улыбка тронула запятнанные кровью губы Дайны.

— Я видела, — прошептала девочка. — Я видела глазами мистера Туми. В самом начале… и в конце. В конце лучше. В начале все казалось ему злым и страшным. В конце было лучше.

У Лорел перехватило дыхание.

Пальцы девочки выскользнули из руки Лорел, коснулись ее щеки.

— Он был не таким уж плохим человеком. — Она закашлялась, крохотные капельки крови брызнули изо рта.

— Пожалуйста, Дайна! — Лорел охватила паника: у нее возникло ощущение, что маленькая слепая девочка стала прозрачной. — Пожалуйста, ничего больше не говори.

Дайна улыбнулась.

— Я вас видела. Вы красавица, Лорел. И все вокруг такое красивое… даже те вещи, которые умерли. Так прекрасно… знаете ли… видеть.

Девочка вдохнула, выдохнула, а больше просто не вдохнула. И ее незрячие глаза смотрели уже не в глаза Лорел Стивенсон, а в вечность.

— Пожалуйста, дыши, Дайна, — шепнула Лорел.

Схватила руки девочки и начала целовать, словно надеялась поцелуями вдохнуть в нее жизнь. Как могла Дайна умереть после того, как спасла их всех! Бог не мог требовать такой жертвы, даже от людей, которые оказались вне времени.

— Пожалуйста, дыши, пожалуйста, пожалуйста, дыши.

Но Дайна не дышала. Лорел сложила ручки девочки у нее на груди и долго всматривалась в бледное застывшее личико. Лорел ждала, что ее глаза наполнятся слезами, но слезы не приходили. Только щемило сердце да в висках стучало одно и то же: «Нет! Это несправедливо! Несправедливо? Верни ее, Господи! Верни ее, черт тебя побери, верни! Ты должен ее вернуть!»

Но Бог ничего не изменил. Гудели двигатели, через иллюминатор солнечный луч падал на окровавленный рукав платья Дайны. Бог ничего не хотел возвращать. Лорел отвернулась и увидела по другую сторону прохода целующихся Алберта и Бетани. Рука Алберта осторожно, нежно поглаживала грудь девушки. Они являли собой ритуальный образ, символ, олицетворяющий жизнь, ее нескончаемость, ее неистребимость даже в самые тяжелые моменты, выпадающие на долю человека. Лорел с надеждой вновь посмотрела на Дайну, но… Бог ее не вернул.

Бог ее не вернул.

Лорел поцеловала девочку в застывшую щечку, подняла руку к ее лицу, пальцы замерли в дюйме от век.

Я видела глазами мистера Туми. Все вокруг такое красивое… даже те вещи, которые умерли. Так прекрасно видеть.

— Да, — сказала себе Лорел. — С этим я смогу жить.

И оставила глаза Дайны открытыми.

«Боинг-767» авиакомпании «Американская гордость» летел на запад сквозь дни и ночи, сменявшие друг друга, словно большие толстые облака. С каждым циклом сутки становились все короче.

Примерно через три часа полета облачный слой оборвался, как раз в том месте, где он начался, когда самолет летел на восток. Брайан мог поспорить на любые деньги, что облака не сдвинулись ни на дюйм. Теперь под ними расстилались Великие равнины.

— Их тут не видно, — заметил Руди Уэрвик; он мог не уточнять, о ком идет речь.

— Не видно, — согласился Боб Дженкинс. — Должно быть, мы обогнали их: или в пространстве, или во времени.

— Или и там, и там, — вставил Алберт.

— Да, или и там, и там.

Но они не обогнали. Когда «767» пересекал Рокки, они снова увидели внизу черные полосы, с высоты похожие на нити. Они прорезали склоны и вершины, вычерчивали какие-то фигуры на синевато-сером лесном ковре. Ник подошел к двери, приник лицом к иллюминатору. Непонятно почему, но стекло иллюминатора обладало увеличительным эффектом. Так что Ник увидел больше, чем хотел. На его глазах две черные линии разделились, обежали покрытую снегом вершину и по склону устремились вниз, все больше удаляясь друг от друга. А вершина провалилась, оставив после себя лишь кратер вулкана.

— Господи, спаси и помилуй, — пробормотал Ник, дрожащей рукой смахивая со лба пот.

Когда они летели над западными отрогами, держа курс на Юту, вновь начали сгущаться сумерки. Кроваво-красный свет заливал дьявольский ландшафт, и никто из них уже не мог смотреть на то, что оставалось от Земли. Один за другим, следуя примеру Алберта и Бетами они опускали шторки. Ник нетвердой походкой вернулся к своему креслу, сел, уткнулся подбородком в грудь. Через минуту-другую повернулся к Лорел, и она молча обняла его.

И только Брайан был вынужден смотреть на творящееся внизу: в кабине пилотов шторок не было.

Западная часть Колорадо и восточная Юты громадными кусками проваливались в колодец вечности. Горы, холмы, долины переставали существовать под напором лангольеров, подчищающих прошлое, отправляющих его в бездонные глубины. Ни одного звука не долетало на такую высоту, и это, пожалуй, пугало больше всего. Земля исчезала молча, как исчезают пылинки.

• Предыдущая
• 49/58
• Следующая