Короткий триллер - Бриттен Уильям - Страница 13

— Любвеобильна, не так ли?

— Я бы сказал демократична. Хотя все это лишь догадки. Повторяю, я ее не знал.

— Но были по-мальчишески влюблены?

— Нет. Мужчина не носит фото девушки в своем бумажнике целых двадцать лет из-за школьного увлечения. Я разглядывал ее дни и ночи, но она до сих пор не перестает сводить меня с ума.

— Понятно. Поэтому вы и пришли ко мне. Хотите избавиться от эротических фантазий.

— Нет. Я хочу, чтобы вы помогли их осуществить.

Психиатр долго не сводил с посетителя глаз.

— Так вы действительно видели Астарота?

— Конечно. И он сказал, что начальник — вы.

— Астарот — порядочный болтун, — нахмурился Хорнер. — Но, предположим, я сумею помочь. Вы готовы заплатить по счету?

— Все, что хотите. Только достаньте мне Линду!

— А что вы собираетесь с ней сделать?

Фарли подробно разъяснил.

— Ну и ну! Надеюсь, вы это выдержите. Довольно плотный график для одной ночи.

— Одна ночь? — скорчил гримасу Фарли. — Но я-то рассчитывал лет на семь…

— Извините, но это очень старый контракт, — пожал плечами Хорнер. — Сейчас он не в ходу. В старые времена, когда клиентов было мало — я имею в виду людей типа Фауста, — мы могли уделять им персональное внимание. Но теперь сделок так много, что только успевай регистрировать. Боюсь, одна ночь — это все, что мы можем предложить.

Посетитель поднял фото рыжеволосой девушки и впился в него взглядом. Кабинетную тишину нарушило шумное дыхание.

— Я должен ее заполучить… Должен.

— Понимаю, — улыбнулся психиатр.

— В самом деле?

— Ну, конечно. Ведь недаром меня прозвали Стариной Хорни.[1]

Он извлек из ящика стола пергамент, исписанный буквами-крючками.

— Подпишите здесь.

Прищурясь, Фарли пробежал документ.

— Я не читаю по-латыни.

— Очень жаль. Это единственный цивилизованный язык, — покачал головой Хорнер. — Впрочем, можете не беспокоиться, контракт стандартный. Учитывает все, кроме Божьего вмешательства. У нас служат довольно видные юристы.

— Еще бы.

— Что же вас пугает? Если боитесь вида крови, не волнуйтесь. Можем обойтись без этой формальности. — Психиатр протянул ручку. — Пожалуйте. Мне нужна всего лишь подпись.

Фарли взял ее, но снова засомневался.

— В чем же дело?

— Скажу честно. Говорят, вы не прочь надуть клиента…

— Это чертовская ложь! Я не мошенник.

— Сдается, я это уже слышал.

— С вашей сделкой полный порядок, — покачал головой Хорнер. — Вы получите девушку на фото, Линду Дювалль. Как я могу обмануть?

— По-разному. Я и сам пытался ее отыскать, знаете ли, но остался с носом. Вдобавок, до меня сейчас дошло, что за двадцать лет Линда могла измениться, как и я. Положим, вы найдете ее и представите мне — эдакую пожилую толстуху…

— Этого не будет, обещаю.

— Да и вообще, она может оказаться покойницей. Оживленный труп меня тоже не устраивает.

— Не беспокойтесь, — усмехнулся психиатр. — Она будет живой и ни днем не моложе и не старше, чем не фото. И чтобы предварить все опасения — я также гарантирую, что она не окажется душевно больной, фригидной или лесбиянкой. И еще — просто, чтобы сделать вам приятное, — она будет девственницей.

— Так, — облизнул губы Фарли, но опять помрачнел. — А вдруг она меня возненавидит?

— Об этом я тоже позабочусь. Даю слово, что она будет охвачена страстью, как и вы.

— А вы не сделаете меня импотентом?

— Ну и подозрительный же вы тип! — оценивающе улыбнулся Хорнер. — Я обещаю зарядить вас энергией на неопределенно долгое время. И определенное также.

— И что потом?

— Я приду за вами на рассвете.

— Но ночь мы проведем с ней наедине?

— Несомненно.

— Говорите, в точности, как здесь? — указал на фото Фарли.

— Абсолютно.

Фарли схватил ручку и подписал.

Психиатр поднял пергамент и уложил на место, в ящик стола.

— Наконец-то!

— Но где же она?

— Линда ожидает вас в вашей квартире.

Фарли тоже улыбнулся — первый раз.

— Что ж, с удовольствием погостил бы у вас подольше, но, надеюсь, вы извините мою спешку…

— Ради Бога. — И доктор Хорнер проводил посетителя до двери.

— Поосторожнее за рулем, — предупредил он.

Фарли ехал очень осторожно.

Он отнюдь не страдал отсутствием этого качества и всегда был осторожен. Именно поэтому он столь внимательно отнесся к контракту — из-за нежелания оказаться одураченным. Фактически он даже несколько удивился, что у Дьявола не густо было с трюками. Получилось, что это Фарли одурачил его.

А теперь, на пути домой, настал его черед посмеяться при мысли о том, с какой легкостью «психиатр» поверил его истории.

На самом деле детство Фарли не было несчастным; родители чертовски баловали его, первого в округе забияку. Единственной причиной школьных неуспехов была его склонность к валянию дурака вместо учебы. При желании он мог попасть в футбольную команду, но предпочитал убивать время азартной игрой на биллиарде, успешно облегчая карманы сотоварищей по учебе. Служба во Вьетнаме была «конфеткой»; он не вылезал из Сайгона, где в дневное время служил ротным писарем, а по ночам спекулировал на черном рынке, увеличивая свой капитал. А когда азартные игры все же вытряхнули его начисто, смерть родителей принесла ему солидный страховой куш по возвращении со службы. Правда, он в самом деле работал в магазине лаков и красок, но лишь в качестве партнера с пятидесятипроцентной долей общей прибыли. Что касалось девиц, то уж здесь он получал все сто процентов. Как раз поэтому и лопнул его брак — об этом узнала Маргарет. Идея с инфицированным гитарным медиатором принадлежала целиком ему. И разрешала все проблемы.

За исключением Линды Дювалль. Эта часть истории — о двадцати годах разочарований — была правдивой. Он втюрился в нее в школе, и это состояние длилось все эти годы и до настоящего момента. Она была единственной вещью, которую он хотел, но не мог получить — но получит сегодня ночью…

Фарли усмехнулся: он и так уже проклят с дюжину раз, так был ли Дьяволу прок в этой сделке? Фарли ободрал его, как липку.

На всякий случай он еще раз мысленно пробежал по контракту, но не нашел никаких зацепок. Он получит именно то, чего добивался, — Линду, в точности, как на фото, живую и горящую желанием. И тогда…

При мысли о том, что произойдет тогда, сердце его заколотилось, а ладони задрожали и все еще подрагивали, когда он парковал машину и отпирал дверь квартиры.

Но в гостиной было пусто и тихо.

На миг Фарли усомнился, не солгал ли ему Дьявол. Потом заметил в холле полоску света, бьющую в щель из-под двери спальни.

Он бросился туда, распахнул дверь и вошел.

Она была здесь.

Фарли уставился на нее: Линда Дювалль во плоти — роскошная, рыжая и совершенно нагая, возлежала на постели и завлекающе улыбалась.

Дьявол не солгал — она была прекрасна, как на фотографии, точь-в-точь.

Лео Фарли всхлипнул и отвернулся. Он решил ждать рассвета. Ничего иного ему не оставалось.

Рост девушки не превышал двух дюймов.

— Итак, господа, вы собственными глазами видите перед собой знаменитого монстра, созданного моим глубокоуважаемым прапрадедом Виктором Франкенштейном. Он собрал его из частей трупов в анатомических лабораториях и тел, выкраденных из свежих захоронений, и даже из мяса животных с бойни…

Стоящий на подмостках человек в длинном сюртуке сделал широкий театральный жест, и все головы в толпе, как одна, повернулись следом. С шелестом раздвинулся пыльный занавес, зеленоватый луч прожектора упал на монстра. Толпа коротко выдохнула и чуть заволновалась.

Дэн Брим, прижатый в переднем ряду к веревочному ограждению, вытер лицо влажным платком и усмехнулся. Монстр был неплох для дешевого карнавального шоу, гастролирующего по заштатным городишкам. Кожа у него была смертельно бледная, без следов пота, несмотря на то, что палатка представляла собой подобие паровой бани, глаза остекленевшие, а лицо как будто скрепляли швы и складки и вдобавок два торчащие из висков штыря — в точности, как в фильме.