Рота Его Величества - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 71
- Предыдущая
- 71/82
- Следующая
— Если кого из дочек? — предложил я. — Изменить закон?
— Ты их видел? — вздохнул он. — Без слез не глянешь!
Он замолчал, я тоже.
— Илья! — сказал он наконец. — Даже не знаю, как начать… Знаешь, что о тебе говорят?
— Разное! — предположил я.
— Люди считают тебя сыном Алексея!
Челюсть не отвисла у меня потому, что ее вовремя подхватили.
— Не знаю, кто пустил этот слух, — продолжил Зубов, — но ему верят. Целую историю сочинили! Будто бы царь охотился в северных краях, встретил там красавицу вейку, у них родился сын… Ты чрезвычайно популярен, едва ль не в каждом доме есть твой портрет. Веи спят и видят тебя на троне! Я уполномочен предложить…
— Ты охренел? — спросил я ласково.
— Если думаешь: сам придумал, то ошибаешься! Государственный Совет провел тайное заседание, меня уполномочили. Ты чистокровный ари, капитан гвардии, кавалер многочисленных наград…
— Яков! — сказал я. — Что за бред! Кто поверит, что я сын царя?
— Это не трудно! — возразил он. — Госсовет рассмотрит показания свидетелей, признает их достоверными…
— Обманывать нехорошо!
— Политика — сплошной обман! — возразил он. — Для пущей легитимности женишься на принцессе!
— Ты их видел? — спросил я. — Зачем мне эти слезы? И потом: кто женится на сестрах? Фараоны этим баловались, но они плохо кончили.
— Илья! — Он встал и заходил по комнате. — Подумай! Столько хорошего можно сделать!
— Не позволят! — возразил я.
— Кто?
— Те, кто уполномочил. Они ведь не предлагают избрать меня царем; обещают признать наследником. Это означает: на определенных условиях, причем, как следует ожидать, очень жестких. Государственный Совет Новой России — это Сенат эпохи Петра Первого, формируемый самим монархом. Веев там нет. Большинство сенаторов — родовитые ари. Перемен они не хотят и дадут мне это понять. А вот страна перемен ждет, если не провести реформы, веи разочаруются. Стоит кому-нибудь крикнуть, что царь ненастоящий… Мне выводить армию на улицы, стрелять в людей? Илья Первый Кровавый?
— Ливенцов говорил: ты не согласишься! — сказал Зубов.
— Гордей — умный мужик! Не забывай и о том, что на царство следует помазать. Митрополит Сергий знает, кто я, и откажет самозванцу. Гнилая идея! Я не участвую!
— Значит, смута! — сказал Яков. — Роды схлестнутся в борьбе за власть, стать царем захотят многие. А у нас война…
— Зачем нам царь? — перебил я.
— То есть? — удивился он.
— Механизм смены власти отработан в семнадцатом году. Назначают Временное правительство, которое правит до созыва Учредительного собрания. Собрание определяет государственное устройство и выбирает постоянную власть. Все уже придумано!
— В семнадцатом не получилось…
— У них была Дума, которая назначила болтунов. Болтуны развалили армию и прозевали большевиков. Если во главе правительства встанет решительный человек…
— Кто? — заинтересовался он.
— Ливенцов! Он выиграл войну, его поддержит армия.
— Госсовет его не изберет! У Гордея жена вейка!
— Это вопрос караула.
— То есть? — удивился он.
— Представь! — сказал я. — Госсовет собрался для решения будущего страны. Ввиду важности мероприятия дворец охраняют «танки», я хотел сказать: Отдельная Его Императорского Величества гвардейская рота специального назначения. Солдаты и офицеры стоят в карауле при боевом снаряжении. Это видят сенаторы, направляясь на заседание. Начинаются дебаты, кандидатура Гордея не проходит, и тут появляюсь я, громыхая и постреливая…
— Илья! — попросил он. — Посерьезнее!
— Ладно, стрелять не будем! Рота входит в зал, я становлюсь перед Госсоветом и заявляю: «Господа, караул устал! Сколько можно болтать, когда Отечество в опасности! Неужели не ясно, что Гордей Иванович Ливенцов — единственный человек, который спасет Отчизну? У фронтовиков другого мнения нет! Назначайте его председателем Временного правительства, поручите сформировать кабинет и созвать Учредительное собрание. После чего можете самораспуститься!»
— Если учесть, что говорит это человек, настолько популярный в народе, что стоит ему только крикнуть… — продолжил Яков. — Ты в самом деле это сделаешь?
— Если позовешь!
— Илья! — Он обнял меня так, что кости затрещали.
— Задавишь! — сказал я.
— Только не тебя! — засмеялся он. — В правительство войдешь?
— У меня дембель! — возразил я.
— Чем займешься? — удивился он.
— Куплю ферму, привезу трактор из России и буду землю пахать. Давно мечтаю! Найду себе вейку — вдову с тремя детьми, женюсь…
— Почему с тремя? — удивился Яков.
— Своих детей когда еще сделаешь, а тут готовые!
Мгновение он смотрел изумленно, а потом расхохотался.
— Я думал: всерьез! Ты — да землепашец!
— Почему бы и нет?
— Хватит шутить! Не уезжай из Петрограда в ближайшие дни!
— Чего не сделаешь для хорошего человека! — Я встал.
…Заседание Госсовета состоялось ровно через неделю. Эти дни мы провели с пользой: тренировались. Офицеры роты поначалу удивились, а когда я рассказал, для чего все, долго смеялись. Как предусматривалось планом, рота встала у дворца. Солдаты в камуфляже, касках и с автоматами прибыли с раскрашенными лицами — как в засаду. Непривычному взгляду вид их был дик и страшен. Командир роты стоял без раскраски, но явно навеселе. Стоило очередному сенатору приблизиться, как он восторженно орал: «На кар-ра-ул!» Солдаты били затыльниками прикладов в брусчатку, вертели автоматами с примкнутыми штыками, гнусно при этом ухмыляясь. Сенаторы пугались и шарахались. В зал входить мне не пришлось…
23
Горчаков щелкнул каблуками и поклонился.
— Проходите, Николай Сергеевич, — сказал Зубов. — Присаживайтесь!
Князь последовал приглашению.
— Дело, по которому я вас пригласил, государственное, но касается лично вас! — сообщил полковник.
Горчаков поднял брови.
— Именно так! — подтвердил Зубов. — Вы будете удивлены, но постарайтесь сдерживать чувства!
Князь наклонил голову в знак согласия.
— Вы хорошо осведомлены о прошлом вашей супруги?
— Лизы? — удивился Горчаков. — Разумеется! Осиротела в раннем детстве, росла у дальних родственников. Обучилась ремеслу портнихи и приехала в Петроград. Здесь мы и познакомились.
— О родителях она рассказывала?
— Она их плохо помнит. Я же говорил: в раннем детстве…
— Да! — сказал Зубов. — Печальная история. Родители Елизаветы Трофимовны действительно умерли. Правда, случилось это совсем недавно.
— Что вы хотите сказать? — насторожился князь.
— Они отошли в мир иной, не зная, что их единственная и горячо любимая дочь жива, здорова и проживает в Петрограде. Они оплакивали ее всю жизнь. Настоящая Елизавета Трофимовна Миловидова умерла в юном возрасте.
— Господин полковник!..
— Вот! — Зубов протянул князю бумагу. — Свидетельство о смерти! Читайте!
— Ничего не понимаю! — сказал Горчаков, откладывая документ. — Ошибка какая-то!
— Отнюдь нет! — заверил полковник. — Документ подлинный. Выдан приходским священником на основании нашего запроса. Отпевание рабы божьей Елизаветы прошло по всем канонам, прах ее покоится в могилке на городском кладбище, о чем свидетельствует надпись на памятнике. Вот снимок! — Зубов выложил перед князем фото. — Убедитесь!
— Простое совпадение! — сказал Горчаков, отодвигая снимок. — Мало ли схожих имен!
— Разумеется! — сказал Зубов. — Всякое случается. Только станица Привольная, где родилась госпожа Миловидова, не слишком населена, чтобы в один и тот же день, месяц и год в ней родились две девочки с одинаковыми именами и фамилиями. А в свидетельстве о рождении Елизаветы Трофимовны значится именно Привольная.
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Горчаков.
— То, что люди в сельской местности просты и доверчивы. Когда к приходскому батюшке в отдаленной станице обращается приезжая барышня с просьбой на основании церковной записи о крещении выдать ей дубликат свидетельства о рождении взамен утерянного оригинала, он будет рад оказать такую услугу, тем более что она не бесплатная. Священник не станет изучать предъявленный паспорт — он ведь не жандарм: заглянет — и только. А барышня, получив свидетельство, обратится в полицейский участок с прошением выдать новый паспорт взамен утерянного. И ей его непременно выдадут: свидетельство о рождении подлинное! Так совершенно посторонний человек становится Елизаветой Трофимовной Миловидовой.
- Предыдущая
- 71/82
- Следующая
