Странный мир - Калашников Сергей Александрович - Страница 27

Конечно, «акция» была тщательно спланирована. Как выразилась Рипа, два индейца под одной шкурой не замерзнут. Славке предстоял штурм, поскольку на правильную осаду времени не было.

За первый день пути они добрались до той балки, которую в прошлом году обследовала Виктория. Это в период строительства Камышовки в ее устье. Нашли оставленное кострище и привязанный к захлестанному в землю колу керамический бутылек с картой, следуя которой можно выйти к поселениям их общины, и дружелюбное послание. Следов, свидетельствующих о том, что здесь кто-то побывал, не заметили. Степь вокруг была пустынна. Те же редкие деревья и крошечные рощицы. Купы кустарника, низинки с лужами.

Поужинали, забрались в палатку, и Славка приступил к ухаживанию. Ничего-то ему не обломилось. Вернее, обломилось его намерение к тесному общению. Они очень интересно поговорили и заснули, обнявшись, как два медвежонка. Полсотни километров за один день пройти – это немало. Хотя насчет пятидесяти уверенности не было. Помножили время в пути на предполагаемую скорость.

За второй день пройти удалось немного. Они обнаружили на открытой местности охотящегося леопарда. Парню не везло. Серны это были, газели, антилопы или олени, определить не удалось, однако подобраться к ним незаметно зверь не сумел. Полегшая прошлогодняя трава его не скрывала, а догнать быстроногих копытных не получилось. Леопард быстр, но к моменту, когда он сблизился с дичью, она успела так разогнаться, что хищник отстал. Да, это не его стиль. Потом этот зверь пытался выкопать что-то из земли, но, судя по характеру движений, – не преуспел.

Проследив за возвращением голодного охотника в ближайшие жидкие заросли в Мишкин бинокль и оптический прицел от снайперки, ребята уже собрались продолжить путь, но оказалось, что теперь в качестве добычи рассматриваются уже они сами. Пятнистая кошка подкрадывалась к ним. Славка изготовился к стрельбе и ждал сокращения дистанции хотя бы до пятидесяти метров, но Зоя вогнала стрелу в голову замершего зверя, пытавшегося неподвижностью обмануть «дичь». Агония длилась долго. Тварь успела перемешать с землей целую поляну жухлой травы. Потом снимали шкуру. Таксидермисты из них неважные, поэтому работали долго, не хотелось портить добро.

Посолили, чтобы не запахла, упаковали, и… идти стало тяжелее.

– Слава, как ты думаешь, что вообще здесь делают леопарды? – Зоя уже без содрогания позволяет его рукам обнимать ее. Кажется, можно позволить себе небольшую вольность. Вздрогнула. Да, избаловали его искушенные женщины.

– Думаю, что они здесь не по своей воле. Это хищник густых лесов, набрасывающийся на добычу с дерева. И на деревьях живущий большую часть своей жизни. Видимо, в местах, где они рождаются, стало тесновато. – Вообще-то то, что он сейчас позволяет себе с девушкой, это как поглаживание котенка. Нежно и нетребовательно. Да и не особенно хочется чего-то требовать, с любимой он простился так, что звездам стало завидно. До сих пор в душе чувство умиротворения.

– Получается, что где-то есть большие густые леса, с огромными соснами и пушистыми елями. – Девушка замерла, среагировав на его действия. По существу она права. Он тоже так подумал. И по тому же самому существу, она одобряет его настойчивость. Как может. Если хоть кто-нибудь, когда-нибудь начнет фразу словами: «Все женщины…», Славка не поверит. Все женщины разные.

– Где-то есть. Но в этом году мы с тобой их не увидим. Поедем на юг. В Крым. – Любопытно, как она среагирует на это заявление? В старой жизни такие слова означали вполне определенные планы.

– Никогда не бывала, но много слышала. Хотелось бы. – Забавно. Неужели это реакция самки? – На крейсере пойдем, с Зиной? – Хвала Всевышнему. Это разумное существо. – Искать железную руду в Керчи?

На сегодня достаточно. Они с Рипой всегда спят спина к спине, держа руку так, чтобы пальцы касались древка копья, а этот котенок пристроил свою рыжую головку у него на плече и, кажется, сейчас начнет мурлыкать. Права была Рипа, эта всенародно признанная мужененавистница крепко к нему прикипела. Не ручная она, напротив – такая же, как рисует ее молва – дикая и неприступная, однако с укротителем для себя эта особа определилась четко. Выбрала, так сказать, на всю жизнь. Ужас! Спать!

На третий день пути картина вокруг меняется слабо. Перелески и отдельные деревья стали попадаться реже. Прошлогодняя трава выглядит менее густой и рослой. Лужи в низинах встречаются лишь изредка.

А ночью в палатке они почти не разговаривали. Зоя приняла его ласки, ну и все остальное. Было впечатление, что она сдерживала свое сопротивление. В общем, поженились. И он был у нее первым. А потом она буквально свернулась клубочком в его объятиях, хотя была совсем не крошечной, и затихла.

Четвертый и пятый дни они шли, не встречая ничего примечательного, не считая того, что вечером увидели впереди большую воду. Тот это был лиман, или соседний – неважно. Бродить по его берегам никто не собирался. Главное они выяснили.

Просчеты в определениях углов и расстояний, сделанные Зинаидой, не привели к существенному искажению картины взаимного расположения осмотренных ими мест. Контур замкнулся.

На берегу лимана и в его ближайшей окрестности – сухая степь или полупустыня, где летом воды не отыскать. Да и сейчас она тут вся сосредоточена в растениях и почве, хотя грунт влажный, но луж не наблюдается.

Зоя действительно зациклена на Славу, и ей ужасно даже подумать о том, что бы с ней было, если бы они не пошли вместе в этот поход, и ей страшно неловко перед Рипой за то, что случилось, и она представить себе не может, что же будет, когда они вернутся, и….

Славка очередной раз почувствовал себя инструментом в руках искусного хирурга. Протеста это не вызвало. Жизнь усложнялась, но за последнее время он стал сживаться с этим процессом.

На обратном пути их догнал фронт сплошной облачности. Последний день шли под дождем. Мелкий, словно висящая в воздухе пыль, он, кажется, забирался под одежду. Однако дотопали, обогрелись и вымылись в теплой мыльне, переоделись в сухое и заснули в обнимочку. Рипин взгляд он тогда, наверное, не вполне расшифровал, но упрека в нем не было.

Ледоход прошел в начале марта. Прибрежный лед пропал незаметно, но потом несколько дней вниз по течению проплывали льдины. Небольшие и нетолстые, каждая сама по себе. На уровне воды в реке это не сказалось. А вот дожди, догнавшие Славку с Зоей по дороге из разведки, шли долго. Вода в реке поднималась медленно, и это позволило согнать к Камышовке всю имевшуюся у них флотилию, две пластиковых коробки, оба челнока и тримаран-долбленку.

Ловили и тащили к берегу все, что проносила мимо раздувшаяся река. Много натаскали. Высокая вода стояла месяц, а подмытые стволы деревьев попадались не по разу в день. Все – лиственных пород, тяжелые и набухшие от пропитавшей их воды. После окончания дождей половодье продолжалось долго. Только к концу апреля река приобрела привычный вид. Но течение оставалось заметно более быстрым, чем они привыкли. Установилось устойчивое тепло, дождики стали редкими и короткими.

Интенсивно шло обустройство Вишневки, во все стороны разошлись пешие разведывательные группы, но великие строительные работы Славка прекратил. Дома надо было строить из самана, это зима показала однозначно. Однако их следовало обкладывать кирпичом, которого они могли делать достаточно, но не на глину же его класть! Нужна известь, то есть известняк. Требовались деревянные полы, на которые необходим лес иного качества, чем тот, который им доступен. И следовало позаботиться об устройстве невоспламеняющихся кровель. Как это сделать – уму непостижимо. Но тростниковые или соломенные – это слишком рискованно.

Семейная жизнь Славки приобрела невообразимый шарм. Все считали, что с Рипой он расстался и живет с Зоей. Тут вообще все на виду. В общем, спал он действительно с Зоей. Она нежно и трогательно прижималась к нему ночью, но вот в супружеских действиях с его стороны нуждалась нечасто. Да и стеснялась она некоторой публичности происходящего. Хоть и в кромешной темноте, но люди-то рядом. В общем, действия всегда носили тщательно замаскированный характер.