В тени граната - Холт Виктория - Страница 45

• Предыдущая
• 45/59
• Следующая

— Эти вопросы решает король и его министры,— ответила Катарина.

— Но наша страна...

— Уже больше не моя страна. Теперь я считаю себя англичанкой и перехожу на сторону англичан.

Это было шоком для Кароса. Он поклонился и удалился.

Выходя из покоев королевы, он увидел Фрея Диего, который нагло ему улыбался.

Его следует немедленно отозвать в Испанию, решил Карос. Это он отвратил королеву от ее отца.

Принцесса Мария поспешно вошла в покои Катарины с безумным выражением в своих прелестных глазах и растрепанными волосами.

— О, Катарина, ты слышала это известие? — вскричала она.

Катарина кивнула.

— Меня! Выдать замуж за этого старика! — кричала Мария.— Ему пятьдесят два, а выглядит он, говорят, на все семьдесят. Он старый, безобразный и подлый.

— Я хотела бы тебе помочь,— сказала Катарина,— но не знаю, что могу сделать.

Мария стояла, крепко сцепив руки. У нее была страстная натура; ее брат ужасно ее баловал. Ее юность и красота вызывали в нем нежность; то, что он ее опекун, всегда пробуждало в нем сентиментальные чувства в отношении нее, поэтому во всем другом она добивалась своего; ее бесило, что в этом, самом важном, она не могла настоять на своем.

— Я не позволю себя использовать. Не позволю! — кричала она.

— Мария, ты же знаешь, это случается со всеми нами,— пыталась успокоить ее Катарина.— Мы обязаны выйти замуж за того, кого нам избирают. У нас здесь нет выбора. Мы должны обязательно повиноваться.

— Я не выйду за этого старого развратника,— кричала Мария.

— Ты будешь королевой Франции.

— Кому хочется быть королевой Франции! Не мне... если при этом нужно взять короля с короной.

— Он будет добр к тебе. Он наслышан о твоей красоте и очень хочет этого брака.

— Развратник! Развратник! Развратник! — кричала Мария, и Катарина подумала, как она в эту минуту похожа на брата.

— Он будет нежным, может быть, добрее, чем мужчина помоложе.

— Как будто мне нужна его нежность! Как будто мне нужен старик, который будет слюнявить мое тело!

— Мария, прошу тебя, успокойся. Это наша общая судьба.

— Разве тебе нужно было выходить за старика-ревматика?

— Нет, но я приехала в чужую страну, чтобы выйти замуж за мальчика, которого я никогда не видела.

— Артур был красивый, он был молодой. А потом у тебя был Генрих. О, какая ты счастливая, Катарина!

— Может, ты тоже будешь счастлива. Уверена, он будет к тебе добр, а это так много значит. Ты была готова выйти за Карла, однако же ты его не знала.

— По крайней мере, он молодой. — Глаза у Марии вновь вспыхнули.— О, это жестоко... жестоко. Из-за того, что я принцесса, почему мне не разрешают выйти замуж за мужчину, которого я выберу?

Катарина знала, что Мария думает о Чарльзе Брэндоне. Весь двор знал о ее чувствах к этому красивому авантюристу; это было хорошо известно и самому Брэндону, который был бы непрочь соединить ее страстную натуру со своей. Теперь же, когда стало ясно, что он не получит Маргариту Савойскую, он без сомнения был бы счастлив взять в жены принцессу Англии.

Внезапно вызывающее поведение Марии угасло, она бросилась на постель Катарины и бурно разрыдалась.

Уолси направлял мысли короля к необходимости союза с Францией. По его мнению, он сулил огромные преимущества. Верил, что король к этому почти готов; Генрих рассчитывал на помощь Фердинанда и Максимилиана, что позволило бы ему отвоевать территорию во Франции; он помнил о неудачной кампании Дорсета, ему стало понятно, с какими трудностями ему придется столкнуться, если он попытается завоевать Францию в одиночку.

Уолси все время был рядом, стараясь незаметно, искусно и осторожно направлять эти мысли короля туда, куда ему, Уолси, было нужно.

Размышления о планах французской кампании вызывали у Уолси кошмары. Что если им не удастся поддерживать снабжение? Что если англичане потерпят поражение? Понадобится козел отпущения, и им скорее всего станет он, Уолси, удостоившийся таких похвал во время предыдущей кампании. Нет, Уолси был полон решимости, чтобы в этом году войска во Францию не отправлялись.

Горячо желать союза с Францией заставляло его и еще кое-что.

Из Ватикана до него дошли сведения о том, что святой отец был бы рад союзу между Францией и Англией и верил, что новоиспеченный кардинал все для этого сделает. Было необходимо угодить Папе. Важно, чтобы святой отец и его кардиналы в Ватикане увидели в кардинале Уолси хорошего друга. Об этом вспомнят, когда придет время для созыва следующего конклава.

Поэтому с каждым днем для Генриха все яснее становились преимущества предлагаемого союза, и одним из важнейших его условий был бы брак принцессы Марии с Людовиком XII.

Напрасно Мария бушевала; Генриху было ее жаль, но интересы Англии — выше капризов сестры.

Ему было искренне ее жаль, и его глаза теплились нежностью, когда та бросалась ему на шею, стараясь его уговорить.— Если бы я мог, я бы сделал то, что ты просишь, сестра,— воскликнул он,— но это зависит не от меня.

— Нет, зависит, зависит,— неистово кричала она.— Ты сегодня же мог бы отказаться, и на этом все бы и закончилось.

— Тогда не было бы союза с Францией.

— И кому что за дело до этого союза с французами?

— Нам всем до этого должно быть дело, дорогая сестричка. Это вопрос политики. Мы должны объединиться против этих двух негодяев. Ты не понимаешь, как это важно, потому что ты еще девочка, но это государственный вопрос. Если бы не это, я бы охотно пошел на то, что ты просишь.

— Генрих, подумай — мне выйти замуж за старика!

— Понимаю, дорогая, понимаю. Но так нужно. Это наш общий долг заключать брак на благо своей страны.

— Он старый... старый...

— Он не хуже Карла. Карл мне показался идиотом. Ей-богу, если бы я был девицей, мне было бы все равно, выходить за Людовика или за Карла.

— По крайней мере, Карл молод. Людовик... древний старик.

— Тем лучше. Ты можешь обвести его вокруг своего хорошенького пальчика. Да, от короля Франции ты сможешь добиться всего, сестричка, чего добиваешься от короля Англии.

— Разве я добиваюсь? Когда он не хочет позволить мне одну маленькую вещь?

— Вот эту маленькую вещь я и не могу позволить моей дорогой сестре. Будь хорошей, дорогая. Выйди за этого человека. Он долго не протянет.

Мария отпрянула от него и долго вглядывалась ему в лицо. Генрих увидел, что в глазах у нее зажглась новая надежда.

— Генрих,— медленно проговорила Мария,— если я соглашусь на этот брак, ты выполнишь одну мою просьбу?

— Вот и хорошо, сестренка моя хорошая,— сказал тот.— Перестань капризничать — ведь если об этом дойдет слух до Людовика, ему это не понравится,— и я выполню любое твое желание.

Мария обхватила ладонями лицо брата.

— Поклянись,— сказала она.

— Клянусь,— ответил тот.

Она продолжала, очень медленно и отчетливо произнося слова:

— Я выйду за старика Людовика; но когда он умрет, Ваше Величество обещает мне, что я выйду замуж за кого только пожелаю.

Генрих рассмеялся.

— Обещаю тебе.

Тут Мария обвила руками его шею и с жаром поцеловала в губы.

Генрих был в восторге — она всегда могла его очаровать, и он очень гордился своей хорошенькой сестрой — вся в Тюдоров, как он любил повторять.

При дворе сейчас же заметили, что принцесса Мария примирилась с мыслью о французском браке. Больше не было никаких проявлений дурного настроения, никаких потоков яростных слез.

Она дала вовлечь себя в приготовления, вела себя спокойно и расчетливо, хотя и немного отчужденно, как если бы заглядывала далеко вперед, в будущее.

Проходило лето. Генрих, как и прежде, был сильно увлечен Бесси, восхищался ею, а их близость не вызывала пресыщения.

• Предыдущая
• 45/59
• Следующая