Розы во льдах - Лейкер Розалинда - Страница 34
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
Бет опустила руки, от страха едва переводя дыхание, но взгляд ее все еще был устремлен на потолок. Возвращаясь к реальности, она услышала легкий шуршащий звук, словно кто-то быстро перелистывал страницы календаря от прошлого к настоящему. Она чувствовала, что должна вырваться на свет, пока не поздно, но что-то давило на плечи и ноги, и не было сил сделать ни малейшего движения, словно все ее тело окоченело. Инстинкт самосохранения заставлял действовать, и она лихорадочно обдумывала, как выбраться из шкафа. Но прежде чем пришло решение, раздался скрип ржавых петель и дверцы захлопнулись перед ее носом. Она оказалась заточенной в темнице.
Бет закричала, крик эхом вернулся к ней. Она налегла всем телом на дверцы, надеясь, что они поддадутся, но они держали так крепко, словно были окованы железными прутьями. Барабаня в дверь. Бет снова закричала: прежней слабости как не бывало, жизненные силы снова вернулись к ней и требовали освобождения.
Наконец дверцы распахнулись – так же неожиданно, как и закрылись. Взору Бет предстало удивленное лицо одной из служанок Нилсгаарда.
– Слава Богу! – вырвалось у Бет. Она жадно вдохнула свежий воздух и быстро вылезла из шкафа.
– Что случилось, мисс Стюарт? – служанка еще не оправилась от удивления. – Я снаружи услышала ваш крик и поспешила на помощь.
– Какое счастье, что вы оказались у дома.
– Рейкел! – Бет заставила себя улыбнуться девушке, прислуживавшей ей в Нилсгаарде. – Я забралась в стенной шкаф, чтобы посмотреть изнутри, а дверцы захлопнулись.
– Как странно… Я легко открыла их, – лицо Рейкел выражало крайнее удивление. – Не думаю, что… или, как вы считаете, могла ваша кузина подшутить над вами?
– Кузина?
– Да. Фрекен Зигрид из Холстейнгаарда. Она могла незаметно войти и захлопнуть дверцы, а потом выйти. Мне такие шуточки вовсе не кажутся смешными, но, извините за откровенность, у нас ее считают несколько своеобразной особой.
– Почему же вы подозреваете, что именно она способна на такую шутку?
Служанка удивилась:
– Она была на галерее, когда я поднималась.
– Что?!
– Я видела ее за деревьями, она стояла на теневой стороне галереи.
– Вы не ошиблись? – Бет не могла поверить своим ушам, хотя честное открытое лицо девушки доказывало, что она говорила правду. Ей действительно не было никакого резона лгать.
– Да, мисс. Я видела. Когда я вышла из леса, ее уже не было. Наверное, убежала к озеру, как заяц.
Первой реакцией Бет было броситься к ра бочему столу и посмотреть, все ли там цело, но рисунки лежали в прежнем порядке.
– Подожди здесь. Я побегу за ней, может быть, догоню! – распорядилась Бет.
Она в одно мгновение сбежала по ступенькам к заливу. Почему Зигрид пряталась на галерее и не дала знать о своем приходе? Подглядела в окно, что Бет осматривает потолок в стенном шкафу? Прокралась в дом и заперла ее? Какую роль могла сыграть Зигрид в том, что Бет пережила в темноте?
Бет взглянула на озеро. Лодки не было. Она быстро добежала до знакомого валуна – никого. Едва переводя дыхание, Бет вернулась в старый дом. Рейкел стояла у длинного стола, на котором красовались две лампы, одна с бледным матовым абажуром, другая – с красноватым.
– Откуда эта прелесть? – удивилась Бет, поправляя растрепавшуюся прическу.
– Фрекен Анна прислала вам, поэтому-то я и оказалась у старого дома. Услыхав ваш крик, я оставила их в траве, потом занесла в дом, пока вы искали фрекен Зигрид. Нашли ее?
Бет отрицательно покачала головой. Ей было приятно, что Анна выполнила обещание, несмотря на их ссору. Без сомнения, лампы должны были символизировать примирение, стать чем-то вроде оливковой ветви, которую Бет охотно примет и забудет размолвку. Матовый абажур хорошо подойдет к непритязательной обстановке гостиной, а красноватому место в спальне.
– Я пошлю с тобой записку фрекен Анне, поблагодарю ее.
Бет достала перо и бумагу.
– Присядь, Рейкел, пока я напишу.
Служанка села на стул около стенного шкафа, но, будучи любопытной от природы, решила проверить, действительно ли для того, чтобы захлопнуть дверцы так, что их нельзя было открыть, потребовалась недюжинная сила. Стоя спиной к столу, она не заметила, как нериятно действует на Бет скрежет петель.
– Не могу понять, почему вы не могли открыть дверцы, мисс, – заявила Рейкел, закончив осмотр. – Они поддаются так легко, и болты подвижны. Это та самая кровать, где обитал призрак? Ни за что не согласилась бы спать на такой! У моего дедушки есть похожая, и он не может спать в другом месте – только там. Но он стар, для него она гораздо удобнее охапки соломы или голых досок, на которых приходилось ночевать в детстве.
Бет вложила записку в конверт и написала адрес.
– Отдай фрекен Анне, как только вернешься в Нилсгаард, – распорядилась она.
– Сразу же и отдам, мисс.
Бет отпустила служанку и убрала в папку письменные принадлежности. Вдруг с порога раздался крик:
– 0-о-ой!
Бет подскочила к двери – служанка дула на ушибленную руку и громко стонала, лицо ее побелело от боли и страха, конверт лежал там, где она уронила его.
– Что случилось? – допытывалась Бет, встревожившись не на шутку.
Рейкел опустила трясущуюся руку:
– Сама не знаю, мисс! Я почувствовала, что падаю, словно кто-то толкнул в спину, и схватилась за косяк. Тогда что-то вонзилось мне в руку. О, Боже! Посмотрите, какая огромная…
Бет взяла ее руку и почувствовала, как Рейкел дрожит, словно пойманная птица. В большой палец глубоко впилась темная заноза.
– Пойдем скорее в дом. – Бет обняла девушку за плечи, чтобы помочь ей войти. – Нужно срочно вынуть занозу.
– Будет еще больнее! Я не вынесу!
– Постараюсь не причинить сильной боли, но нельзя рисковать, может быть заражение.
– Вы правы, мисс, но я так боюсь боли…
Бет усадила ее у длинного стола и пошла за аптечкой. Дом причинял зло, физически угрожая тому, кто прикасался к его тайне, уже второй раз – даже третий, если вспомнить о Гарольде. Тот случай оказался фатальным. Бет подогрела воду, разложила на столе чистую полотняную салфетку, простерилизовала инструмент и приготовилась к небольшой операции. Чтобы отвлечь внимание испуганной пациентки, она заговорила о Зигрид.
– Не знаешь ли, зачем кузина Зигрид приходила сегодня и что она делала на галерее? Может быть, она хранит там ткацкий станок?
– Не знаю, она никогда не переправляется на эту сторону озера, разве только за покупками два раза в год. Все, что она продает за пределами Тордендаля, – я имею в виду скот, сыр, масло, – или привозит в дом, переправляется на лодке к проливу в полумиле от Холстейнгаарда, а оттуда – на пароходе. В Нилсгаард она почти никогда не приходит, я ее ни разу не видела, а я работаю в этом доме уже шесть лет. Ее не было даже когда утонула ее родная сестра. Ой! Ой! – От боли из глаз девушки потекли слезы. – Как мне плохо! – Слезы хлынули вновь. – Я знаю, что вы хотите мне добра, но вы еще и не сдвинули занозу, а я уже не могу терпеть…
Бет приготовила для Рейкел чашечку кофе. Ей еще ни разу не приходилось извлекать занозу, сидевшую так глубоко. Если бы у нее не было опыта в подобных операциях, она пришла бы в отчаяние. Чтобы отвлечь внимание Рейкел, она могла только поддерживать разговор.
– А мой дедушка также безвыездно жил в Холстейнгаарде?
– К концу жизни он очень ослаб и ему не оставалось ничего другого, но еще в восемьдесят лет он много разъезжал в карете. Дети его всегда боялись. Он ни разу никому не улыбнулся. Мы, бывало, отворяли ему ворота, но он всегда был с нами суров. Помню его свирепый вид – седая борода, лохматые брови, глаза и нос, как у ястреба. Если бы покойная фру Рингстад была жива, она бы унаследовала Холстейнгаард, так как являлась старшей, но случилось так, что она умерла раньше деда, а следующей по старшинству была фрекен Зигрид. Не повезло дому. Ой-ой! Проклятая заноза! Наконец-то она сдвинулась! – Девушка зарыдала. – Теперь не так больно…
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
