Изгнанники - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 4

Отец был просто убит этой новостью. Вернувшись домой, он сразу заперся в своих покоях и не выходил оттуда месяц. Я боялся обратиться к нему, потому что понимал: теперь я позор для своего рода. Матушка тоже не решалась его потревожить, хотя и жалела меня. Ни в одном поколении нашей семьи не случалось еще такого конфуза. Тридцать дней прошли, как в дурном сне. Я много размышлял о своем будущем. Мне предстояло лишиться дворянства и жить как все обычные, неродовитые эльфы, самому зарабатывать на существование. Но мне даже в голову не приходило, что может произойти нечто иное, куда хуже того, что я себе представлял. Однажды утром отец вышел из своих покоев и, не говоря никому ни слова, прошел в кабинет. Затем он вызвал слугу и велел отвезти какое-то письмо светлейшему князю.

На следующий день отец нашел меня в столовой, и единственное слово, которое я от него услышал, оказавшееся последним, было: «Прощай». Вечером в наш дом явилась стража и, зачитав указ князя об изгнании, велела мне собираться. Меня отвели к границе Бриллиантового леса и отпустили. Отныне дорога в родную страну была мне заказана. Так я оказался один в незнакомом краю, без средств к существованию и каких-либо планов на дальнейшую жизнь. Первой мыслью было покончить с собой. Кстати, это могло быть логичным выходом из ситуации, я поступил бы по-дворянски, так сказать. Как правило, изгнанные эльфы так и делают. Тогда о них говорят, мол, они смыли позор собственной кровью. Но что-то остановило меня и по сей день останавливает. Наверное, я просто-напросто очень хочу жить, и неважно даже, как. Вот, собственно, и все…

Говорил я долго, около часа. Когда рассказ подошел к концу, над поляной растеклось напряженное молчание, во время которого каждый из нас думал о чем-то своем. Люсия, наверное, осмысливала мою историю. А я украдкой разглядывал свою новую знакомую. Присмотревшись повнимательней, понял, что она очень красива: скромное платье из дешевой ткани не могло скрыть изящную фигуру, а чистую нежную кожу лица не портила даже бледность, еще не сошедшая после пережитого. Белокурые волосы, стянутые в тугой пучок, испачканы в пыли. Но если их отмыть, то они станут просто великолепны. С прелестного, с тонкими чертами лица на меня взирали большие, немного печальные темно-карие глаза. Да… Если ее переодеть, вымыть и причесать, получилась бы настоящая аристократка, утонченная и прелестная. Такая на любом балу станет открытием, мужское внимание будет устремлено только на нее, а все женщины надуются от зависти. Жаль будет, если ей придется продавать себя. Она заслуживает лучшей доли…

– И долго ты уже бродяжничаешь? – прервала Люсия мои размышления о прекрасном.

– Ну примерно пять лет. Перебираюсь из одного поселения в другое, долго на одном месте не задерживаюсь, все куда-то иду.

– А ты никогда не хотел осесть, найти постоянную работу и жить себе спокойно? – Голос ее был наполнен сочувствием… не люблю, когда меня жалеют.

– Да я ничего не умею! Никакого ремесла не знаю, оружием не владею, куда ж я подамся?!

– Прямо-таки никакого? А как же магия Листвы? – Красотка хитро прищурила глаза.

– Да какая магия?! Так, дешевые фокусы… бездарь я, бездарь! Взгляни правде в глаза! – Ух, и приставучая же особа!

– Согласна, для своих ты бездарь, по сравнению с вашими волшебниками. Но ты никогда не задумывался о том, что люди не способны сотворить и тех мелочей, которые доступны тебе? Человек владеет только магией стихий. Да, он может устроить небольшой дождик, сказать, где почва более плодородна, но никогда, слышишь, никогда он не сможет понять растения, попросить их расти! Понимаешь, к чему я клоню?

– Ты хочешь предложить мне заняться сельским хозяйством? – съязвил я.

– Да! В Релоте, куда я направляюсь, есть магическая академия, которая заинтересована в новых студентах. Это твой шанс. Ты для них будешь, конечно, не самой блестящей, но все же находкой. Поступишь, получишь новые знания, вспомнишь то, что изучал в этом своем храме, – и вперед, помогать крестьянам. Конечно, не разбогатеешь, но устроиться можно прилично, голодным и босым не останешься: крестьяне – народ благодарный, – продолжала убивать меня своим оптимизмом Люсия.

– Да кто ж меня туда примет? И на что я буду жить во время учебы? Ты хоть понимаешь, что занятия магией забирают все свободное время и на подработку его не остается?

Меня уже начал утомлять этот спор, но Люсия задавила мое сопротивление последним аргументом:

– Это тоже не беда! Нынешний император Леон Третий заботится о процветании страны и жертвует очень большие деньги из казны в фонд развития магических академий. Он понимает, что будущее за магией. Вот поэтому для бедных учеников существует стипендия, на которую вполне можно прожить, и предоставляется временное жилье.

А ведь и правда, над этим стоило задуматься. Перспектива вырисовывалась довольно привлекательная. Я устал от скитаний. Может, и правда, поступить в академию, восстановить свои умения? Начну зарабатывать, заживу наконец нормально. Релот – город большой, это тоже радовало: если в маленьких городках или деревнях эльфы в диковинку, то в крупных длинными ушами никого не удивить. Ну а если вдруг что-то пойдет не так, то всегда можно вернуться к прежнему образу жизни. Никто меня удерживать не станет. Решено! Завтра же направлюсь в Релот и попытаю судьбу, может, Лак’ха и покажет мне наконец свой светлый лик.

– Ну ладно, ты меня убедила. – На моем лице против воли расцвела мечтательная улыбка.

– Вот видишь, не все так плохо! – улыбнулась в ответ Люсия.

Мы еще долго разговаривали о магии, Бриллиантовом лесе, об империи и многом другом. Я теперь смотрел на собеседницу совсем другими глазами: она была очень образованна и могла поддержать разговор на любую тему. И так увлекся, что ни разу не задумался: откуда у простой девчонки, желавшей наняться в служанки, столько познаний? За беседой мы не заметили, как совсем стемнело. Я подкинул немного дров в огонь, достал из сумки старенький запасной плащ и дал его Люсии – не спать же ей на голой земле. Лежа на своем плаще, я еще долго размышлял об открывшихся перспективах, потом уснул под ночную музыку леса и мерное потрескивание костра. Теперь я знал, куда мне надо двигаться, и впервые за долгое время четко видел реальную цель…

…Пробуждение было приятным. Проснулся я от теплых лучей, пробивающихся сквозь листву и падающих на мое лицо. Атик только взошел. Мне не хотелось сразу вставать, и я решил еще немного полежать с закрытыми глазами. Да и Люсии надо было выспаться, вчера она перенесла серьезное потрясение. Утро было и вправду чудесным. Как же приятно слышать лес! Ощущать его настроение. Человеку никогда не понять этого чувства. Это сложно описать словами. Будто слышишь и видишь все сразу и по отдельности одновременно. Я знал, что вековому дубу примерно в полулиге от нас осталось жить совсем немного, но он не горюет и готов принять смерть – ведь в природе ничто не исчезает бесследно. Ощущал, как в паре лиг от нас скорбит волчица, вчера потерявшая одного из своих волчат. Слышал, как птица, что щебечет на соседнем дереве, поет приветствие новому дню. Но все эти ощущения сливались в одно – дыхание леса, его сердцебиение, – можно называть по-разному, но это все равно лишь слова, не передающие и десятой доли восторга, наполнявшего душу. В такие моменты я забывал о своих бедах и радовался, что мне было суждено родиться эльфом. И наверное, ради этого стоило просыпаться день ото дня.

Насладившись утром в полной мере, я принялся размышлять о вчерашнем разговоре. И почему сам не догадался сделать так, как мне порекомендовала Люсия? Думаю, понятно. Осознание того, что я позор для своего рода, бездарный волшебник, засело в голове настолько глубоко, что даже и мысли не возникало как-то изменить свое существование к лучшему. Наверное, я боялся – боялся снова удостовериться в том, что являюсь ничтожеством. Но так не могло продолжаться вечно! Пора было доказать себе, что я способен жить нормальной жизнью и зарабатывать на хоть и скромное, но достойное существование. «Ладно, хватит отлеживаться, надо собираться – и в путь», – сказал я себе, открыл глаза и громко проговорил: