Охотник - Бодров Виталий Витальевич - Страница 10

Весь панцирь я снимать не собираюсь, просто незачем. Не люблю трудиться впустую, нам вполне хватит куска грудинки. И хватит надолго. Мясо у бронетуши нежное, вкусное, вот сейчас я его напластаю и зажарю. Да, открытый огонь в Злом лесу не разведешь, но я ведь и не собираюсь.

Делается это так. Берется железный лист (панцирь бронетуши, хоть и не из металла, тоже неплохо подходит), на него накладывается заговор, чуть отличный от огнебойного. Лист (он же панцирь) раскаляется докрасна, на него кладется сначала жир (чтоб не подгорало), а затем и мясо. Дальше – будто на сковороде жаришь, ничего сложного.

Чем я, собственно, и занимаюсь. Один за другим выкладываю куски мяса, солю их, время от времени переворачиваю, не забывая периодически прослушивать Лес. Ничего опасного поблизости, и немудрено. С бронетушей связываться – себе дороже. Может, есть в Лесу твари и посильнее, да мне, слава Звелу, пока не встречались.

– Чары огня же здесь не действуют! – изумляется маг, наблюдавший, оказывается, за моими действиями.

– Да и сам огонь не горит, – соглашаюсь я. – Не любит Злой лес огня, вот и не горит.

– Но тебе же как-то удалось, – не отстает мой волшебствующий попутчик.

– Просто я умею, – скромно отвечаю я.

Не объяснять же ему, что к магии огня мои заговоры отношения не имеют. Или все же имеют? Слабоват я в таких вещах, ничего толком не знаю.

– Ты как-то вывернул свое заклинание, – продолжает недоумевать господин Излон. – Я так и не понял, как это делается.

Интересно! Оказывается, я заклинание накладывал, а не заговор. Вот уж, век живи, век учись! Получается, что я владею магией? Ладно, потом хорошенько обдумаю, а пока надо мясо перевернуть, чтобы не подгорело. Мясо – оно ведь всяко важнее любой магии-шмагии.

– Ага, колдуешь, ведьмак окаянный! – Это мелкая подошла, скалится радостно. Имеет право, они на пару с магом всех черенков в овраг сбросили.

– Угу, – отвечаю, – чародействую помаленьку.

– Меня научишь?

Вот брошу все и пойду учить! Тоже мне, ученица нашлась! Господин Излон пусть ее учит, ему по должности положено.

– Это бронетуша? – осведомляется тот, которому положено по должности.

– Она, – соглашаюсь я и переворачиваю один за другим куски мяса.

– Наслышан, – задумчиво говорит маг и с интересом рассматривает останки твари. – А вот видеть до сих пор, к счастью, не доводилось.

– Мы что, вот ЭТО есть будем? – встревает неугомонная ученица.

– А ты предпочла бы, чтобы оно нас ело? – ухмыляюсь я.

Все, мясо готово к употреблению, но не мешало бы и впрок нажарить. В конце концов, я на бронетуши охотиться не нанимался. Медвежонок перехватывает мой взгляд, кивает понимающе и принимается за дело. А я нанизываю огромный скворчащий ломоть мяса на нож и с наслаждением откусываю.

– Мясо бронетуши полезно в магическом плане, – нравоучительно говорит господин Излон. Ух ты! А я и не знал даже! Ну тогда надо побольше нажарить, в хозяйстве пригодится.

Мелкая больше не возражает, осторожно берет кусок мяса и, морщась, принимается за еду. Недовольное выражение с ее мордашки тут же сползает, потому как мясо и впрямь вкусное. А если его есть без этих модных городских вилок, так и вдвойне.

С беспокойством поглядываю на небо, не пришлось бы ночевать в Лесу. Есть тут безопасные местечки, как не быть, но до них еще добраться надо, а солнце уже довольно-таки низко и скоро совсем уйдет. Ну не совсем скоро, это уж я загнул, однако стоит поторопиться. С другой стороны, отдых после такого забега тоже необходим. Вот и сам решай, что лучше.

Мысленно представляю себе области, где Лес отчего-то силы не имеет, качаю головой. До ночи можем лишь одной из них достигнуть, только вот примут ли нас там? Нет, меня-то ведунья приветит, да и Медвежонка тоже, а вот придется ли ей маг по вкусу? В смысле общения, разумеется. Так-то она бабка не злая, но ежели вспомнить, как маги к ведьмам относятся, может и осерчать. Кто знает, какие у них там счеты между собой.

– Привал окончен, – говорю.

Усталые ноги совсем не хотят куда-то там идти, но придется. И быстро, потому как темнота ждать не станет.

– Может, посидим еще чуточку? – это Релли. И ресничками так – хлоп, хлоп. Не забывая при этом жевать откушенный кусок мяса.

– Доедаем и идем, – я непреклонен. – А кто есть будет медленно, и вовсе не успеет.

Подгонять никого не пришлось. Релли, давясь, запихивает в себя последний ломоть, Медвежонок доедает неторопливо, с такой пастью, как у него, это не сложно, после чего принимается заворачивать пожаренное впрок мясо в листья лопуха. Обычного лопуха, да, а вы думали, они в Злом лесу не растут?

Маг втайне от меня припрятывает пластину из панциря бронетуши. Делаю вид, что не замечаю, человеку же для дела надо, да и легкие они, пластины эти. Сам бы взял, кузнец давно просит еще принести, тот доспех, что он сделал, в городе чуть с руками не оторвали. Говорят, настоящему барону подарили… или же графу какому?

Но Свен пока обойдется, в крайнем случае отдам ему остатки пластин с того панциря, что я домой приволок. Та бронетуша почти до деревни дошла, натворила бы дел, не успей я ее вовремя остановить. Семь стрел потратил, едва жив остался. Бронетуша – тварь хитрая и смышленая, коли поняла, куда метишь стрелой, взять ее трудно будет. Однако ж и тогда обошлось, и сейчас, спасибо Звелу-охотнику.

Прикрываю место стоянки вырезанным дерном, читаю наговор. Останков бронетуши хватит на многих и надолго, а на всякий случай следы лучше прикрыть. Не ровен час, какой твари свежатинки захочется – пусть-ка попробует наш след взять. Прослушиваю местность напоследок – ой-ей, убираться надо поживее. Чужую смерть здешние звери издалека чуют, со всех сторон так и прут твари одна другой страшнее. Если не поторопиться, Звел свидетель, на какую-нибудь да нарвемся.

Двигаемся быстро, но с оглядкой. Два раза я буквально чудом обнаруживаю опасность, в последний момент успеваем избежать нежелательной встречи. В третий раз выручает Медвежонок, успевший почувствовать присутствие сердцежора, за что заработал от меня уважительный, а от мага – удивленный взгляд. Растет парень, год-другой, славный охотник выйдет, коли Гойто его к этому делу допустит. А это вряд ли, спорить готов, у старосты совсем другие виды на брата, не думаю, чтобы в них присутствовала ранняя и не слишком приятная смерть. Встречный ногогрыз обломал зубы о мои сапоги, а оставшиеся я ему выбил хорошим пинком. Из одной пасти. Вторую паршивец успел отвернуть, после чего шустро умотал в кусты.

– Я вот думаю, – говорит маг. – Как так выходит, что огнегад пламя извергает, а мой магический огонь, да и обычный тоже, гореть в этом Лесу никак не желают?

– У огнегада пламя холодное, – говорю я. – Что живое – за милую душу сожжет, а пожар устроить не сможет. Лес, ему ведь пожары не шибко нужны.

– Ты думаешь, он разумен? – негромко спрашивает маг.

Я молчу. Откуда мне знать, разумен он или нет? Живой – да, наверное, а вот разумен… да кто его поймет, и нужно ли об этом думать? Главное – знать, что он смертельно опасен, и держаться настороже.

К домику колдуньи подошли, как раз когда солнце садилось за деревья. В общем-то нормально дошли, встретили еще одного огнегада, но тот атаковать не рискнул, спрятался в высокой траве. Мелкая свалилась в яму рукохвата, к счастью заброшенную. Иначе живой бы ей не быть, схватка там или не схватка, рукохват с обедом медлить не станет. Не сдержался я, отвесил дуре подзатыльник, не лезь, дескать, в сторону, когда идти сказано вслед. Обиделась, фыркнула, показала язык. Беда с этими избалованными городскими девицами, толком ничего не умеют, зато гонору – на троих хватит.

Вообще-то есть в ученице этой что-то странное. Господин Излон, такое вот впечатление, лишний раз ее и одернуть то ли боится, то ли стесняется. Виданое ли дело, учитель собственного ученика построить не может!

Вот с такими мыслями я и вышел к домику старой Керги. Она совсем не изменилась, эта избушка, огороженная кривыми кольями, которые назвать частоколом язык не поворачивается. Казалось, они и зайца остановить не смогут, колья эти, однако же ни одна тварь Злого леса эту оградку не одолела. Потому как защищало избушку со окрестности какое-то сильное колдовство.