Подземный флот маркшейдера Вольфа - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая

Была прямая дорога. Совсем без асфальта.

Был очень ясный, летний, дачный день. Запах трав, лета, каникул так и ударил в нос.

Была сплошная, режущая глаз своей летней ослепительностью зелень вокруг. Слева невысокий склон, справа луга, луга, луга. Впереди, не очень далеко, каёмка леса, покрывавшего и часть возвышенности слева… Такого свободного простора, на котором ничего не было построено, никаких там дачных участков, заборов-коттеджей Кит еще ни разу в жизни не видел. Никогда в реальности он не видел и стада коров, пестревшего вдали у леса.

Киту стало страшно, хотя и страшно уже - по-другому, чем недавно, у арки. Он вдруг почувствовал, что в одно мгновение оказался очень далеко не только от школы, но и от дома. На самом деле это подсказало ему не сердце, а его четкий, совершенный рассудок.

А князь Веледницкий радостно подтвердил его опасения:

- Добро пожаловать в одна тысяча девятьсот пятнадцатый год!

Не успел Кит моргнуть, как получил еще одно подтверждение тому, что провалился в «одна тысяча дремучий»: из-за леса, что рос поодаль на склоне, слева от дороги, вылетел самый настоящий старинный самолет – биплан.

Если всю эту массу впечатлений, навалившихся на Кита, представить в виде большого красивого торта, то настоящий старинный биплан в синем небе мог претендовать на роль шоколадки или вишенки, водруженной на вершину такого торта.

- Доннер ветер! – почему-то очень недовольно пробурчал князь, и Кит только на другой день узнал, что это такое немецкое ругательство.

Биплан, тем временем, заложил вираж вправо, и теперь, снижаясь, летел навстречу.

Кит мигом догадался, кто там сурово сидит в небесах за штурвалом биплана. Он же сидел внизу, в старинном авто, бедный и бледный, и смотрел на летний простор и биплан над этим простором, забыв выдохнуть воздух московской подворотни начала двадцать первого века…

От биплана вдруг отделилась темная точка-капелька и полетела вниз, будто птичка сделала то самое на лету… Капелька достигла земли и – БА-БАХ!

Огонь! Комья земли во всех стороны, удар воздуха в лицо!

С князя сорвало фуражку, она плюхнулась на заднее сиденье.

- Дьявол! – вскрикнул князь уже по-русски. – Немец, что ли, впрямь?!

Он резко притормозил, поднялся в рост и, повернувшись назад, вперился в аэроплан, заходивший на новый круг.

- Ах, Лизон, Лизон, подведешь ты нас под монастырь! – очень сокрушенно пробормотал князь.

В ответ на этот упрек, биплан, замкнув круг, нагло так покачал крыльями и с рокотом пронесся у них над головами.

- Карцер по тебе плачет! – прямо-таки рассвирепел князь.

А Кит так и сидел себе – ни жив, ни мертв…

Князь, бормоча себе под нос всякие невинные, то старинно-аристократические ругательства, немного прибавил скорости.

Они стали проезжать мимо аккуратного прямоугольного прудика, на берегу которого сидел на аккуратном складном стульчике ровесник Никиты, белобрысый босой чувак в белой рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и темных брючках, закатанных почти до колен.

Князь притормозил около него, сделал важный приветственный жест и выкрикнул фразу на английском языке, которую Кит, по счастью, знал на память:

- Good afternoon, Tom!

«Добрый день, Том».

- Скоро познакомлю, - с необъяснимым воодушевлением сказал князь Киту. – Тоже светлая голова, как и вы.

Кит только тупо, по-дурацки сказал любимое:

- Угу.

И кивнул.

Дорога поворачивала налево и вверх, и, как только они повернули, Кит увидел на склоне дом. Даже пофигистских знаний по истории вполне хватило Киту, чтобы определить, что это настоящий старинный помещичий дом, усадьба… Не очень большая. Гораздо меньше Останкино, которое Кит видел почти каждую неделю, потому как жил неподалеку. Но все было при ней, этой не больше приличного современного коттеджа, помещичьей усадьбе – колонны, два грозных льва у входа.

И все же это был не обычный старинный дворянский дом, потому что сверху на нем была сооружена настоящая обсерватория. И вот это Киту сразу понравилось, ведь у него самого был дома небольшой телескоп, который он возил летом на дачу.

Увидев обсерваторию, он, наконец, смог выдохнуть и вздохнуть. Получился вздох облегчения. Князь заметил это, улыбнулся.

- Милости прошу в Веледниково, - сказал он, потом добавил: - Остатки былой роскоши, конечно… - И добавил еще с непонятным смущением: - Наука и техника требуют жертв…

Машина, с немалыми усилиями одолевшая подъем, остановилась у входа в дом с колоннами и львами. Львы вблизи оказались какими-то странными. Не белыми, гипсовыми, какие бывают обычно у входа в «остатки былой роскоши», а с виду металлическими, бронзовыми или латунными. Причем они казались скроенными из отдельных кусков металла и сбиты по швам частыми заклепками. Морды львов напоминали большие рыцарские шлемы, будто их можно было снять и надеть себе на голову. Киту даже показалось, что глазницы у львов темные и пустые, будто в них и вправду дырки, чтобы смотреть изнутри.

Князь отпустил руль, пару раз сжал и разжал пальцы и красивым актерским жестом снял очки.

Кит невольно посмотрел на него – и увидел за его плечом, как идёт на посадку биплан. Внизу, на лугу, была посадочная полоса… Только какая-то очень короткая.

- А-а, спускается с небес на грешную землю леди Сорви-Голова, - угадал князь, что видит Кит, и сам повернулся.

Тут снова произошло нечто необъяснимое. Если бы такую аномальную посадку Кит увидел в своем собственном, а не в этом невероятном мире, то снова бы ему пришлось сказать себе: «Глюк! Точно!»

У самой земли старинный биплан вдруг заискрился, будто был обклеен весь мелкими осколками зеркала, и… пропал, исчез.

Князь вдруг резко развернулся весь к Киту, будто нарочно закрывая картину загадочного исчезновения биплана при посадке.

- Подождите удивляться, Никита, - с загадочной улыбкой сказал он. – Еще успеете…

А Кит уже и не удивлялся – так он успел наудивляться с ночи, что больше на это сил не осталось.

Он только невольным движением, подался чуть влево – и продолжал смотреть на задний план. Последовательность аномальных явлений получилась такая: биплан садился за левое плечо князя и, замерцав, пропал, словно рассыпался на молекулы, а из-за правого плеча князя парой мгновений позже выехал… мотоцикл, а на мотоцикле сидела… кто?! Ясно кто!

Теперь уж удивляться нечему было, даже если бы очень-очень захотелось!

- А вот и Евсеич Первый! – громко сказал князь, явно отвлекая Кита от пытливых наблюдений.

И отвлек. Кит невольно повернулся, чтобы посмотреть, какой-такой бывает Евсеич Первый, киборг что ли, или клон?

От дома неловкой трусцой спешил к ним высокий, худой человек лет пятидесяти, одетый в какую-то форменную одежду. Кит не знал, как ее назвать, но по ее виду мог уверенно сказать, что она тоже очень старинная, как и все вокруг. Человек забежал со стороны князя и открыл дверцу машины.

- Барин, заждались уж вас! – как-то уж слишком подобострастно и прочувственно выговорил он. – Да всё слава Богу! А с Лизаветой Януариевной так и не сладили! С ней и самому кайзеру немецкому не сладить!

Князь взялся за руль одной рукой и, повернувшись к этому Евсеичу Первому, выставил левую ногу на ступеньку.

- Сколько можно повторять Евсеич. Оставь эти допотопные замашки, в двадцатом веке живем, - стал он как-то уж слишком высокомерно выговаривать Евсеичу. – Если уж совсем неймется, тогда вместо «барина» изволь - «капитан» или уж, если для краткости, пускай останется по-старинному – «княжич». И все дела.

Очень не понравился этот разговор Киту, сильно его напряг.

- Между тем, у нас очень важный гость, - сказал князь, вышел из машины и повернулся к Киту. – Никита Андреевич Демидов. Оказал нам честь визитом, который мы с таким нетерпением ожидали.

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая