Эксперимент «Ангел» - Паттерсон Джеймс - Страница 56
- Предыдущая
- 56/61
- Следующая
Я лично гоню от себя мысли про своих родителей. Хватит ли у меня сил справиться с правдой? Что-то я не очень в этом уверена. Так что лучше вообще ничего не знать. Но всем своим существом я жажду ответов на остальные наши «как?» и «почему?». Мне нужны имена. Я хочу знать, кто в ответе за все эти «эксперименты». Я хочу знать, где и как найти этих извергов.
Стоп. Туннель разветвляется.
— Нам направо, туда, где сняты рельсы.
Ангел шлепает рядом, доверчиво сжимая мне руку; Газ, все еще сонный, то и дело спотыкается; Игги легко держит Клыка за ремень и уверенно следует за ним по пятам.
И все мы внимательно смотрим под ноги. Где-то здесь должна быть ржавая решетка люка. Я видела ее во сне на развилке туннеля. Значит, искать надо тут. Но никакого ржавого люка не видно. Останавливаюсь, и вместе со мной тормозит вся команда.
— Я ее именно здесь и видела. Она должна быть здесь, бормочу я себе под нос.
Макс, не думай о том, что должно быть. Думай о том, что есть.
— Как мне надоели твои вечные загадки! Почему по-простому не сказать: ищи там-то и там-то!
Ладно, надо хорошенько посмотреть, что же тут все-таки ЕСТЬ. Закрыв глаза, пытаюсь почувствовать, где я и что вокруг меня. Я словно впитываю в себя этот грязный туннель, со всеми его проводами по стенам, рытвинами да ухабами. Ничего.
Упрямо двигаюсь вперед. Глаз не открываю, иду ощупью. Надо перестать смотреть — надо начать чувствовать. Вдруг какой-то мощный инстинкт пригвоздил мои ноги к земле. Стоп! Это здесь! Опускаю вниз голову. Вот она! Под слоем грязи прямо у меня под ногами неясное очертание ржавой круглой крышки люка.
Значит, не обманули меня сны и предчувствия, значит, все-таки есть во мне какие-то дарования и таланты! Что, Джеб, ты теперь скажешь про мои интеллектуальные способности?
— Ребята, сюда! — зову я к себе стаю.
Крышка поднялась легко. Едва только Клык, Игги и я потянули ее на себя, проржавевшие винты рассыпались в прах. Отодвинув ее в сторону, заглянули в глубокий бетонный колодец.
Все, теперь поздно раздумывать. Решительно ставлю ногу на встроенную в бетон стальную ступеньку и берусь руками за поручень — первый шаг в самое чрево Нью-Йорка.
Это моя судьба!
Какая бы она ни была, я должна задать Голосу этот единственный вопрос:
— Скажи мне, я умру? Скажи мне, разве все это затеяно только ради моей смерти?
Наконец он отзывается: Да, Макс, умрешь. Как все когда-нибудь умрут. Умрешь и ты.
Спасибо тебе, Конфуций!
Не знаю, насколько тебя это удивит, дорогой читатель, но канализационная система восьмимиллионного города еще менее приятна глазу, обонянию и всем прочим чувствам, чем ты это можешь себе представить.
Один за другим, все ниже и ниже спускаемся в колодец. На скользком, выложенном плиткой уступе шириной фута в два, не больше — передышка. Вверху над головой свод туннеля, далеко внизу под нами — стремительные потоки нечистот.
— Фу, какая грязища, — брезгливо морщится Надж. — Мы когда отсюда вылезем, надо будет всех дезинфицировать. Где, интересно, на Манхэттене хлорку продают?
Ангел запихивает Селесту подальше под рубашку, а Газман теребит мне рукав:
— Макс, смотри, вон там! Это что, крысы?
Этого нам только не хватало… При слове «крысы» я готова завизжать, как самая обыкновенная девчонка-недотрога. Но я беру себя в руки:
— Ага, одно из двух, или крысы, или мыши на стероидах. Не задерживайтесь, пора двигаться дальше.
Еще несколько десятков метров вниз — и мы на перекрестке следующего слоя туннелей. Поколебавшись, сворачиваю налево и через несколько минут останавливаюсь в полном замешательстве.
Эй, Голос, не подбросишь ли подсказочку?
Никакой надежды на ответ у меня нет. Да и какой толк от его ответов, если он только загадками говорить умеет.
И тут взгляд мой падает вниз. У меня от страха и недоумения перехватывает дыхание. Что это, мираж, наваждение или я снова брежу?
Я стою на прозрачной платформе, висящей в воздухе над канализацией. Внизу в окружении стаи с видом загнанного зверя стоит еще одна Макс. Клык протягивает к ней руку. Я чувствую его прикосновение, но я одна. Со мной никого нет, они все — там, внизу.
Когда же ты, наконец, начнешь мне доверять, Макс? — говорит Голос. — И когда ты, наконец, начнешь доверять себе самой?
— Может быть, когда я, наконец, перестану думать, что совершенно спятила, — огрызаюсь я.
Беру себя в руки и снова смотрю вниз сквозь прозрачную платформу.
Там, где мы прошли, слабо прорисовываются едва заметные световые линии. Точно указывая путь, продолжают прорастать внутрь туннеля.
Смотрю наверх — никакого тебе стеклянного свода — только покрытая многолетней плесенью грязная арка желтого кирпича. Клык все еще держит меня за руку:
— Макс, мы что-то здесь застоялись. Куда теперь? Что с тобой происходит?
— Даже и объяснять не буду, — я вытираю со лба липкий пот. — Как вылезем, сдавай меня скорее в психушку.
Делаю шаг вперед и устремляюсь в туннель, увлекая за собой всю стаю. Какие-то отсеки трубы тускло освещены светом, сочащимся из люков, какие-то совершенно тонут в темноте. Но больше я ни разу не почувствовала себя потерянной, ни разу не утратила почву под ногами, ни разу не зашла в тупик. Пройдя многие мили, я останавливаюсь. Но на сей раз не потому, что потерялась, а потому, что знаю: пришла пора остановиться.
Встали. Озираемся вокруг в темноте, переминаемся с ноги на ногу, отпугивая крыс. И тут я понимаю, почему мы здесь.
Вот она! Глубоко утопленная в стену и почти совершенно скрытая омерзительными наслоениями грязи! Железная дверь!
Ребята! Мы у цели!
Подожди-подожди, дорогой читатель. Не слишком-то обольщайся. Дверь, конечно же, заперта.
— Так, кто из нас может открывать замки усилием воли? Так я и знала — никто! Тогда пусть Игги попробует свои механические методы.
Мягко подвожу Игги к двери. Его чувствительные пальцы ощупывают любую неровность, шероховатость и застывают над замочной скважиной.
Потом он деловито вытаскивает из кармана набор отмычек. Седьмое чувство подсказало мне, что они непременно найдутся в одном из его карманов. Хотя эти отмычки я НАВСЕГДА конфисковала у него несколько месяцев назад, когда он дома открыл ими дверь моего запертого шкафа.
Дом… Про дом пора забыть навсегда. У вас больше нет никакого дома. Вы теперь все без-дом-ны-е.
Игги тщательно подбирает нужный инструмент. Вытаскивает один, подумав, кладет его обратно и достает другой.
Ангел переминается с ноги на ногу и нервно ежится, глядя на крыс, которых собирается вокруг нас все больше и больше.
— Они сейчас на нас набросятся, — испуганно шепчет она мне на ухо, — я их мысли тоже читать могу.
— Нет, моя хорошая, они просто нас боятся. Они ведь никогда не видели таких огромных и уродливых существ, как мы.
Она награждает меня слабой улыбкой:
— Правда, мы для них уроды?
Замок занял у Игги три минуты — персональный рекорд. На полторы минуты меньше, чем потребовалось ему, чтобы совладать с тремя замками в моем шкафу.
Но замок — это полдела. На двери нет ручки, и ухватиться, чтобы ее открыть, не за что. Игги, Клык и я как могли зацепились за край ногтями. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметром тяжеленная дверь поддается и ползет в сторону.
За ней темная, бесконечно длинная лестница, круто уходящая вниз. Куда же еще?
— Красота! Этого нам только не хватало! — присвистнул Клык. — Спуск в темное царство.
— Макс, ты первая?
Странный вопрос. Конечно, а кто же еще? И я делаю первый шаг.
Макс, теперь ты сама по себе. Я тебе больше не помощник, — говорит Голос. — До встречи!
Опять болит голова. Сильнее прежнего. Превозмогая стук в висках, подгоняю наших:
— Давайте, давайте! Смелей!
Если канализационный туннель еще освещали какие-то отблески света, то здесь мы оказались в кромешной темноте. По счастью, в темноте все мы неплохо видим, особенно Игги.
- Предыдущая
- 56/61
- Следующая
