Роковая музыка - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 7

– Музыкой мы ничего не заработаем, – ответил Дион. – Законы Гильдии. Если тебя поймают, то возьмут твой инструмент и засунут его тебе в… В общем, флейтистам приходится несладко, – добавил он, припомнив слова стражника.

– Ну, тромбонисту тоже не позавидуешь, – заметил Золто, посыпая перцем крысу.

– И домой вернуться нельзя… – продолжал Дион. – То есть… мне домой возвращаться нельзя. Если я вернусь, то всю оставшуюся жизнь буду ворочать монолиты, как и мои братья. Их только каменные круги интересуют.

– А если я вернусь домой, – сказал Лава, – мне опять придется гонять дубиной всяких друидов.

Оба осторожненько, как можно незаметнее отодвинулись друг от друга.

– Значит, мы будем играть там, где Гильдия нас не найдет, – бодро заявил Золто. – Найдем какой-нибудь клуб…

– Здесь хватает дыма, – сказал Лава.

– Я имею в виду ночной клуб, – пояснил Золто.

– Наверное, ночью здесь дыма еще больше.

– Одно я знаю точно, – продолжил Золто, меняя тему разговора, – в городе хватает уютных местечек, где не любят платить налоги Гильдиям. Выступим пару-тройку раз и без проблем заработаем деньжат.

– Мы трое? Вместе? – спросил Дион.

– Конечно.

– Но мы играем абсолютно разную музыку, – напомнил Дион. – Вряд ли у нас что получится. Ну, то есть гномы слушают свою музыку, тролли – свою, а люди – свою. Мы что, возьмем все это и смешаем? Нет, это будет ужасно.

– Мы хорошо друг с другом ладим, – пожал плечами Лава, поднимаясь, чтобы взять со стойки соль.

– Мы же музыканты, – кивнул Золто. – И этим отличаемся от обычных людей.

– Вот именно, – подтвердил тролль.

Лава сел.

Что-то хрустнуло.

Лава встал.

– О, – сказал он.

Дион протянул руку и медленно, очень бережно поднял со скамьи обломки арфы.

– О, – повторил Лава.

Издав печальный звук, скрутилась струна.

Они словно наблюдали, как умирает котенок.

– Я выиграл ее на знаменитом фестивале в Лламедосе, – сказал Дион.

– А склеить ее нельзя? – спросил, помолчав, Золто.

Дион покачал головой.

– В Лламедосе не осталось никого, кто мог бы починить ее…

– Да, но на улице Искусных Умельцев…

– Извините, правда извините, не понимаю, как она там оказалась.

– Ты не виноват…

Дион тщетно пытался соединить два обломка. Но музыкальный инструмент отремонтировать нельзя. Она вспомнил, что об этом говорили старые барды. У инструмента есть душа. У каждого. Когда инструмент ломается, душа покидает его, улетает, словно птица. После ремонта остается обычная вещь, состоящая из дерева и струн. Она будет играть, неискушенный слушатель даже ничего не заподозрит, но… С таким же успехом можно сбросить в пропасть человека, потом сшить его и попытаться оживить.

– Гм… Может, купим тебе другую? – предложил Золто. – На Задворках… есть отличная лавка, которая продает всякие музыкальные инструменты…

Он вдруг замолчал. На Задворках действительно есть хорошая лавка музыкальных инструментов. Она всегда там была.

– На Задворках, – повторил он, убеждая больше себя, чем Диона. – Мы ее там обязательно найдем. На Задворках. Да. Уж и не припомню, сколько лет она там…

– Такой инструмент мы не купим, – грустно промолвил Дион. – Чтобы создать нечто подобное, мастер должен просидеть две недели под водопадом, завернувшись в шкуру вола, – и это еще до того, как он притронется к дереву.

– Зачем?

– Не знаю. Таков обычай. Он должен очистить свой разум от всего, что может отвлечь его внимание.

– Ну, купим что-то другое, – решительно сказал Золто. – Обязательно подыщем тебе что-нибудь. Иначе какой из тебя музыкант?

– Но у меня совсем нет денег, – ответил Дион.

Золто похлопал его по плечу.

– Это неважно, – успокоил он. – Зато у тебя есть друзья! Мы поможем тебе! А с помощью друзей ты…

– Но мы истратили все, что у нас было, на еду, – перебил его Дион. – У нас нет больше денег.

– Это крайне пессимистический взгляд на жизнь, – упрекнул Золто.

– Да, конечно, но денег у нас действительно нет.

– Я что-нибудь придумаю, – успокоил Золто. – Я – гном. О деньгах нам известно все. Я все знаю о деньгах – это практически мое второе имя.

– Довольно длинное у тебя второе имя.

Уже почти стемнело, когда они подошли к лавке, находившейся рядом с Незримым Университетом. Это было нечто среднее между магазинчиком музыкальных инструментов и ростовщической норой – в жизни каждого музыканта случаются моменты, когда он вынужден заложить свой инструмент, если хочет набить свой желудок и переночевать не на улице.

– Ты когда-нибудь что-нибудь здесь покупал? – спросил Лава.

– Нет… насколько я помню, – ответил Золто.

– Закрыто, – сказал Лава.

Золто забарабанил в дверь. Послышались шаркающие шаги, дверь скрипнула, и в щели показалось худая старческая мордочка.

– Э-э, госпожа, мы хотели бы приобрести инструмент, – сказал Дион.

Один глаз и половина рта осмотрели его с головы до ног.

– Ты случаем не из эльфисов?

– Да, госпожа.

– Тогда входите.

Лавку освещала пара тускло горящих свечей. Старуха поспешила скрыться за прилавком, откуда принялась внимательно наблюдать за поздними покупателями, пытаясь выявить признаки того, что они хотят зверски убить ее в постели.

Трио медленно двинулось вдоль груд товара. Казалось, ассортимент лавки состоял сплошь из залогов, хранящихся здесь в течение вот уже нескольких веков. Музыканты частенько испытывают недостаток в средствах. Кстати, это является одним из определений настоящего музыканта. Тут были боевые рога. Тут были лютни. Тут были барабаны.

– Ненужный хлам, – едва слышно произнес Дион.

Золто сдул пыль с одной из труб и поднес ее к губам. Раздавшийся звук походил на глас пережаренной фасоли.

– Кажется, внутри лежит дохлая мышь, – сообщил он, заглянув в трубу.

– С ней все было в порядке, пока ты в нее не подул, – проскрипела старуха.

В другом конце лавки со звоном посыпались на пол тарелки.

– Э-э, прошу прощения, – сказал Лава.

Золто открыл крышку инструмента, абсолютно незнакомого Диону. Под крышкой оказался ряд клавиш. Золто пробежался по ним короткими пальцами, издав серию печальных, едва слышных звуков.

– Что это? – шепотом спросил Дион.

– Виргиналь, – ответил гном.

– Нам может пригодиться?

– Вряд ли.

Дион выпрямился. Ему показалось, что за ним кто-то следит. Старуха, разумеется, не спускала с них глаз, но чувствовалось что-то еще…

– Бесполезно, – громко сказал он. – Ничего здесь нет.

– Эй, что это было? – воскликнул Золто.

– Я сказал, что…

– Я что-то слышал.

– Что?

– Вот и сейчас, снова!

За их спинами что-то затрещало, раздалась серия глухих ударов. Это Лава, достав контрабас из-под груды пюпитров, попытался сыграть на нем какую-то мелодию.

– Всякий раз, когда ты говоришь, раздается какой-то странный звук, – сообщил Золто. – Ну-ка, скажи что-нибудь.

Дион замялся, как замялся бы любой другой человек, который всю жизнь разговаривал себе и вдруг услышал: «Ну-ка, скажи что-нибудь».

– Дион? – сказал он.

ВУМ-Вум-вум.

– Это доносится…

УА-Уа-уа.

Золто отбросил в сторону пачку древних нот. За ней оказалось кладбище музыкальных инструментов: барабан без кожи, ланкрские волынки без труб и один маракас, предназначенный, вероятно, для продвинутого в области дзена танцора фламенко.

И что-то еще.

Гном вытащил инструмент из груды хлама. Он отдаленно напоминал гитару, вырубленную из куска старого дерева тупым каменным зубилом. Несмотря на то что гномы, как правило, не играют на струнных инструментах, Золто знал, как выглядит гитара. Предполагается, что она должна быть похожа на женщину, если, конечно, ваш идеал – это женщина, у которой нет ног, зато есть длинная шея и много ушей.

– Дион? – позвал он.

– Да?

Вауауаум.