Восемь ударов стенных часов - Леблан Морис - Страница 5

• Предыдущая
• 5/35
• Следующая

— Говорите яснее.

— Речь пойдет о возвращении присвоенного.

— Что такое?

Ренин повернулся к письменному столу и проговорил:

— В этом столе хранится документ, который вы должны подписать. Дело касается состояния вашей племянницы Гортензии Даниель. Ее состояние было растрачено, и вы являетесь ответственным лицом. Подпишите эту бумагу.

Граф вздрогнул и сказал:

— Вы знаете цифру этого состояния?

— Мне этого знать не надо.

— А если я откажу?

— Тогда я поговорю с вашей супругой.

Без дальнейшего колебания граф вынул из стола официальный документ и подписал его.

— Вот, — заявил он, — и я надеюсь…

— Вы надеетесь, что между нами впредь не будет ничего общего. Я в этом уверен. Я уезжаю сегодня вечером, а ваша племянница, вероятно, завтра. Прощайте!

В гостиной, где никого не было, Ренин передал документ Гортензии. Она была ошеломлена. Больше всего ее поразила дальновидность и изумительная ловкость князя, восстановившего с такой неумолимой логикой все подробности ужасного преступления.

— Довольны вы мною? — спросил он ее.

Она протянула ему обе руки.

— Вы меня спасли от Росиньи. Вы мне дали свободу и независимость. Я вас благодарю от всей души.

— О, я не требую благодарности. Я просто хотел развлечь вас. Ваша жизнь так однообразна. Сегодня это однообразие было нарушено. Не так ли?

— Как вы можете об этом спрашивать?! Я пережила сегодня бесконечно много.

— Вся жизнь наша такова: надо только уметь найти. Везде, если у вас есть охота, можно сделать добро: спасти жертву, восстановить справедливость.

Она с изумлением проговорила:

— Но кто вы такой?

— Я просто авантюрист, любитель приключений. В приключениях заключается весь смысл моей жизни. Сегодняшнее приключение вас особенно взволновало, так как оно касается вас. Но и приключения других людей также интересны. Хотите испытать?

— То есть как?

— Будьте моей спутницей во время моих приключений. Если кто-либо меня призовет к себе на помощь, спасайте его вместе со мной. Если случай натолкнет меня на следы преступления, будем сообща это преступление раскрывать. Хотите?

— Да, — ответила она, — но…

Некоторое колебание охватило ее. Она не понимала хорошо смысл предложения князя.

— Вы, — продолжал он с улыбкой, — сомневаетесь во мне. Вы не знаете, куда я вас поведу. Вы опасаетесь, что в конце концов я потребую от вас гонорар. Вы правы. Нам надо условиться.

— Конечно, — шутливо проговорила Гортензия, — говорите.

Он задумался и сказал:

— Сегодня, в день нашего первого приключения, часы Галингра пробили восемь раз. Хотите, чтобы в течение трех месяцев мы совместно еще семь раз участвовали в каком-либо приключении? И когда кончится наше восьмое приключение, тогда…

— Что?

Он остановился.

— Заметьте, что во всякое время вы можете меня покинуть на полпути, если я вас не заинтересую. Но если вы последуете за мной до конца, если вы разрешите с вами начать и кончить восьмое приключение, тогда пятого сентября, когда старые часы пробьют восемь раз… тогда вы должны…

— Что? — с некоторым волнением спросила она.

Он замолчал. Взглянув на красивые губы молодой женщины, поцелуи которых он хотел получить в награду, Ренин сообразил, что Гортензия вполне поняла его и нет смысла высказываться яснее.

— Одно удовольствие вас видеть для меня достаточно. Ставьте сами свои условия. Что вы потребуете?

Она была благодарна ему за его чуткость и ответила с улыбкой:

— Что я потребую?

— Да.

— Могу я потребовать нечто очень трудное?

— Все легко для того, кто хочет победить.

— А если исполнить мою просьбу невозможно?

— Только невозможное меня интересует.

Тогда она сказала:

— Я требую, чтобы вы мне вернули старинную застежку из сердолика в филигранной оправе. Я получила ее от моей матери, которая получила ее от своей матери. Она приносила счастье и им и мне. Все это знали. С того времени, как она исчезла, я сделалась несчастной. Верните ее мне, добрый гений!

— Когда ее у вас похитили?

Она рассмеялась:

— Семь лет тому назад… или восемь… или девять… хорошо не знаю… Ничего не знаю по этому поводу…

— Я ее найду, — серьезно проговорил Ренин, — и вы будете счастливы.

Через четыре дня после своего переезда в Париж Гортензия условилась встретиться с князем Рениным в Булонском лесу.

В одно великолепное, ясное утро они расположились за отдельным столиком, стоящим несколько в стороне на террасе ресторана «Империал».

Молодая женщина находилась в превосходном настроении.

Сегодня она была особенно привлекательна. Чтобы не испугать ее, Ренин ни одним словом не напоминал ей о том условии, которое они заключили.

Она рассказала о своем отъезде из Марэз и заявила, что с тех пор о Росиньи ничего не слыхала.

— А я, — сказал Ренин, — слышал о нем.

— В самом деле?!

— Да, он мне послал своих секундантов. Сегодня утром у нас с ним состоялась дуэль. Для Росиньи все обошлось царапиной в плечо. Дело это закончено. Будем говорить о другом.

О Росиньи разговор более не возобновлялся.

Ренин предложил Гортензии участвовать в двух приключениях.

— Лучшее приключение, — объяснил он, — то, которого не ожидаешь. Оно является совершенно неожиданно, никто и ничто о нем предварительно не сообщает, надо уметь вовремя угадать его. Минута колебания — и уже слишком поздно. Особенное чутье, как у охотничьей собаки, подсказывает нам, где именно мы можем найти искомую дичь.

Вокруг них терраса начала наполняться публикой. За соседним столом какой-то молодой человек с бесцветным лицом и длинными усами читал газету. Откуда-то доносились звуки оркестра. В зале танцевало несколько пар.

Гортензия наблюдала за всеми этими лицами, надеясь найти какой-нибудь признак, свидетельствующий о внутренней драме, или о несчастной судьбе, или преступных наклонностях.

Вдруг в то время, когда Ренин платил по счету, молодой человек с длинными усами подавил крик изумления; подозвав лакея, он с испугом спросил:

— Сколько я вам должен?.. У вас нет сдачи?.. Господи! Поторопитесь же…

Без колебания Ренин схватил газету, которую читал молодой человек. Взглянув на нее, он вполголоса прочитал:

— «Господин Дурлен, защитник Жака Обриё, был принят в Елисейском дворце. Мы можем сообщить нашим читателям, что, насколько нам известно, президент отклонил просьбу о помиловании, и казнь совершится завтра».

Когда молодой человек прошел через террасу и очутился у ворот сада, мужчина и дама преградили ему путь.

— Извините, — проговорил мужчина, — я заметил ваше волнение. Дело ведь идет о Жаке Обриё?

— Да, да… о Жаке Обриё, — проговорил молодой человек. — Жак — друг моего детства… Я бегу к его жене… Она, вероятно, подавлена несчастьем.

— Могу я предложить вам свою помощь? Я князь Ренин, я и моя спутница рады были бы увидеть госпожу Обриё и предложить ей свои услуги.

Молодой человек, казалось, от волнения ничего не понимал. Он неловко представился:

— Дютрейль… Гастон Дютрейль…

Ренин сделал знак своему шоферу Клеману, посадил Дютрейля в автомобиль и спросил:

— Адрес? Адрес госпожи Обриё?

— Проспект Руль, 23 бис…

Ренин помог Гортензии занять место, сказал адрес шоферу и в пути начал расспрашивать Дютрейля.

— Я плохо знаю это дело. Объясните мне все в двух словах. Жак Обриё убил своего близкого родственника? Не так ли?

— Он не виновен, — ответил молодой человек, видимо не способный толком все объяснить. — Клянусь, что он невиновен. Я уже двадцать лет его друг… Он не виновен… и было бы чудовищно…

От него трудно было добиться чего-либо. Вскоре, впрочем, они были у цели. Дютрейль позвонил у маленького одноэтажного домика.

— Госпожа в гостиной со своей матерью, — доложила горничная.

• Предыдущая
• 5/35
• Следующая