Восемь ударов стенных часов - Леблан Морис - Страница 16
- Предыдущая
- 16/35
- Следующая
Ренин вошел в грот-пещеру и при помощи электрического фонарика осветил ее. На стенах виднелись разные надписи и рисунки.
— Ничего не видно, — сказал он Гортензии и Морисо, — но вот доказательства, которые я искал. Если Дальбрека привело сюда воспоминание о фильме, то помнила о фильме и Роза-Андрэ. В «Счастливой принцессе» героиня, когда ее похитили, по дороге ломает веточки, чтобы указать путь своим спасителям. Посмотрите, здесь с правой стороны у входа также можно заметить только что сломанные веточки.
— Пусть так, — согласилась Гортензия, — но ведь прошли три недели и с того времени…
— С того времени ваша сестра спрятана, вероятно, в более надежное место.
— Или она умерла и погребена под грудой сухих листьев.
— Нет, нет, — возразил Ренин, — невероятно, чтобы этот человек все это проделал ради какого-то бессмысленного убийства. Он вооружился терпением. Он, вероятно, хотел овладеть своей жертвой путем угроз, путем голода…
— Тогда?
— Будем искать.
— Но где?
— Будем руководствоваться, чтобы выйти из этого лабиринта, фильмом «Счастливая принцесса». Сена отсюда в километре расстояния. Спустимся к Сене.
Они отправились дальше. Ренин шел без колебаний, как хорошая гончая. Они приближались к группе домов на берегу реки. Ренин направился к домику перевозчика и стал его расспрашивать.
Произошел короткий диалог. Три недели назад перевозчик заметил исчезновение одной из принадлежащих ему лодок. Он отыскал ее через некоторое время в полумиле ниже.
— Вблизи хижины, где этим летом снимали кинофильм? — спросил Ренин.
— Да.
— Именно здесь высадили на берег похищенную женщину?
— Да. «Счастливую принцессу» или, вернее, госпожу Розу-Андрэ, которой принадлежит усадьба «Красотка».
— В настоящее время дом открыт?
— Нет. Владелица месяц тому назад, все заперев, уехала.
— Есть там сторож?
— Никого.
Ренин повернулся к Гортензии.
— Никакого сомнения! Это та тюрьма, которую он для нее избрал.
Охота продолжалась. Они проследовали по берегу Сены, стараясь не шуметь. Наконец перед ними обрисовалась усадьба «Красотка», окруженная густой живой изгородью. Гортензия и Ренин узнали хижину «Счастливой принцессы». Окна были забиты, дорожки заросли травой.
Они просидели в кустах около часа. Инспектор проявлял признаки нетерпения. Молодая женщина начинала сомневаться, что ее сестра находится здесь в заключении. Но Ренин уверял:
— Она здесь, говорю я вам. Это логично. Дальбрек, безусловно, выбрал это место, чтобы сломить ее волю. Он надеется в этой хорошо знакомой обстановке сделать ее более послушной.
Вдруг послышались шаги. На дороге показалась фигура. Лица ее нельзя было разглядеть. Но тяжелая походка, весь облик был именно того человека, которого Ренин и Гортензия видели в фильме.
Так, в двадцать четыре часа Ренин дошел до разгадки целой драмы. И Ренин, и Дальбрек действовали по логике фильма.
Дальбрек был одет бродягой, в старый заплатанный костюм. За плечами его был мешок, откуда высовывалось горлышко бутылки и краюха хлеба. В руках он держал топор.
Он проник в усадьбу, прошел в сад и приблизился к дому.
Ренин схватил за руку Морисо, который хотел броситься вперед.
— Но почему? — спросила Гортензия. — Не надо позволять этому бандиту войти в дом… Иначе…
— А если у него есть соучастники? Поднимется тревога.
— Пусть! Главное — спасти мою сестру.
— А если мы прибудем слишком поздно, чтобы ее спасти? Придя в бешенство, он может убить ее на месте ударом топора.
Они стали ждать. Прошел еще целый час. Бездействие их раздражало. Гортензия временами плакала. Но Ренин настаивал на своем, и все ему подчинились.
День приближался к закату. Уже первые ночные тени покрыли яблони. Вдруг открылась парадная дверь дома. Раздались крики ужаса и одновременно победы. Из дому выскочил человек. Он держал в руках, крепко прижимая к груди, женщину.
— Он!.. и Роза, — прошептала Гортензия. — О, Ренин, спасите ее!..
Дальбрек бросился бежать через лесную чащу как сумасшедший, хохоча и воя диким голосом; невзирая на свою ношу, он совершал громадные скачки, напоминая дикое животное, опьяненное страстью и жаждой крови. Свободной рукой он взмахнул своим топором, блеснувшим в наступившей темноте… Роза страшно кричала. Он вдруг подбежал к колодцу и протянул руки, как бы желая бросить в колодец молодую женщину.
Наступило страшное мгновение. Неужели он приведет в исполнение свое ужасное намерение? Но, видимо, он хотел лишь попугать Розу, чтобы заставить ее быть послушной. Затем человек с ношей вернулся опять в дом. Раздались звуки задвигаемого затвора.
Удивительное дело! Ренин не двинулся с места. Он остановил агентов, готовых броситься в дом. Гортензия, схватив его за платье, стала умолять:
— Спасите же ее… Это сумасшедший… Он ее убьет… Я вас умоляю…
В эту минуту Дальбрек опять показался в одном из верхних окон дома. Он раскачивал над бездной Розу-Андрэ, как бы собираясь бросить ее вниз.
Казалось, он не мог решиться на это. Или это тоже была лишь угроза? Считал ли он, что Роза достаточно напугана и укрощена?.. Он скрылся.
На этот раз Гортензия победила. Она сжимала с отчаянием руку Ренина и умоляла его:
— Ради Бога!.. Я вас прошу!.. Чего же вы еще ожидаете?..
Он уступил.
— Хорошо, — согласился он, — пойдем, но не будем торопиться. Надо все обдумать.
— Обдумать!.. Но Роза… Он убьет Розу… Вы же видели топор… Это сумасшедший… Он ее убьет.
— У нас есть время, — сказал он, — я за все ручаюсь.
Гортензия оперлась на князя, так как не в силах была идти. Они подошли к дому. Ночная темнота скрывала их.
Они обошли сад и подошли к дому с задней стороны. Туда прошел Дальбрек в первый раз. Они действительно заметили маленькую дверь, которая, вероятно, вела на кухню.
— Взломайте дверь, когда надо будет, и войдите.
— Не пора ли уже, — пробурчал Морисо, сгоравший от нетерпения.
— Нет еще. Я сначала хочу узнать, что совершается в другой части дома. Когда я свистну, ломайте дверь и бросайтесь с револьверами на человека. Но не раньше, слышите! Мы играем большую игру…
— А если он будет отбиваться? Это же сумасшедшее животное!
— Прострелите ему тогда ноги. И главное, захватите его живым. Вас же пятеро, черт возьми.
Он увлек Гортензию и успокоил ее:
— Скорей! Надо действовать. Верьте мне.
Она вздохнула:
— Я не понимаю… я ничего не понимаю.
— Я также, — отозвался Ренин. — В этом деле что-то меня заставляет сомневаться. Но я достаточно понимаю, чтобы опасаться непоправимого.
— Непоправимое — это убийство Розы.
— Нет, — возразил он, — это действие судебной власти. Это действие я и хочу предупредить.
Они обошли дом. Затем Ренин остановился перед окном нижнего этажа.
— Прислушайтесь, — проговорил он, — говорят… вот в той комнате.
Ему удалось найти в ставнях щель, через которую пробивался свет. При помощи ножа он открыл ставни. Тяжелая драпировка закрывала окно, но вверху она не соединялась.
— Поднимитесь на подоконник, — прошептала Гортензия.
— Да! Если потребуется, я наведу свой револьвер на человека, а вы свистнете, чтобы они атаковали дом с другой стороны. Вот вам свисток.
Он поднялся очень осторожно до того места, где драпировка не была затянута. В одной руке он держал револьвер, в другой — алмаз для разрезания стекла.
— Вы ее видите? — прошептала Гортензия.
Он прильнул к стеклу и издал тотчас же звук удивления.
— А, — сказал он, — это невероятно!
— Стреляйте, стреляйте! — требовала Гортензия.
— Да нет же.
— Нет, нет, напротив!
Вся дрожа, она при помощи Ренина взобралась на подоконник.
— Смотрите!
Она приблизила свое лицо к стеклу.
— А! — отозвалась она, пораженная.
— Что вы скажете? Я подозревал нечто, но не это!
Две лампы и множество свечей освещали роскошную гостиную, украшенную коврами. На низком диване полулежала Роза-Андрэ. На ней было затканное серебром платье, которое она носила, когда участвовала в фильме «Счастливая принцесса». Ее дивные плечи были обнажены, в волосах сияли бриллианты и жемчуга.
- Предыдущая
- 16/35
- Следующая
