Защита - Колупаев Виктор Дмитриевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/22
- Следующая
Его группа работала над созданием устройства по автоматическому распознаванию речи. Для проверки принципа автоматического распознавателя был создан фонетограф. Это огромное устройство состояло из микрофона, усилителя, распознающего устройства, и электрической пишущей машинки. Для них это устройство служило просто инструментом проверки правильности гипотезы. Но в принципе его можно было использовать как самостоятельный аппарат. Например, для диктовки в микрофон текста доклада или научной статьи, чтобы получить на выходе устройства тот же текст уже отпечатанным. Другими словами, это устройство могло решить проблему автоматизации труда машинисток и стенографисток. А сотрудники вычислительных центров смогли бы вводить данные в математические машины, просто диктуя их в микрофон.
Решение проблемы, которая стояла перед ними, нельзя было переоценить. В системе "человек-машина" больше не было промежуточных звеньев и составление программ значительно упрощалось.
И еще одну проблему могла решать их система, Проблему передачи информации на большие расстояния при уровне сигналов соизмеримых или даже меньших, чем уровень помех. Для демонстрации этой возможности Бакланский, Григорьев и Данилов почти двое суток устанавливали свою машину на телефонной станции.
Результаты работы были пока скромными. Машина могла распознавать всего лишь семьсот слов. Но, как говорят, лиха беда начало. В принципе, более мощную машину можно было создать уже сейчас. Вот только какие бы у нее получились габариты и вес? Об этом в отчете не говорилось ничего.
Некоторые исполнители давно чувствовали, что избрали не совсем правильный путь. Но Бакланский умел убеждать и доказывать. Кроме того, он работал над докторской диссертацией. На теме, собственно, и основывалась его диссертация. Работать он мог почти без всяких передышек, заражая всю лабораторию верой в успех и неистощимой энергией. Когда же сотрудники лаборатории скисали, он просто давил на них своим авторитетом, своей эрудицией, рассуждениями о государственной необходимости их работы...
Виктор Иванович кончил говорить, уложившись в точно отведенное ему время. Это свойство обычно очень ценится комиссиями. Следующим по распорядку дня должен был выступать Григорьев. Пока снимали графики и развешивали схемы и чертежи, нетерпеливые члены комиссии успели задать Бакланскому несколько вопросов. Но Виктора Ивановича нельзя было так просто застать врасплох. Он пообещал ответить, но сделал это так громко и в такую подходящую среди шума паузу, что председательствующий вынужден был напомнить, что вопросы должны задаваться позже. Все согласно закивали и успокоились.
Григорьев начал рассказывать о принципиальное схеме своей аппаратуры. Причем, как было условленно у него с Бакланским, особое внимание уделял примененикю в ней микромодулей, прочих микродеталей и интегральных схем. Сам он, честно говоря, не видел в их применении особого достоинства, особой заслуги своей группы, но в техническом задании имелся пункт об интегральных схемах, и Бакланский строго-настрого приказал ему остановиться на этом особо. Вот он и шпарил терминами из полупроводниковой техники.
Григорьев не успел уложиться в отведенное ему для доклада время, но когда сел на свое место, Бакланский шепнул, что это даже хорошо. Комиссия очень дорожит временем и теперь вынуждена будет ограничиться вопросами, ответы на которые содержались в его, Бакланского, докладе, но были им пропущены. Они всегда старались делать так, специально упуская в докладах некоторые важные моменты, чтобы члены комиссии вынуждены были задавать вопросы. В этом усматривалось два плюса. Во-первых, ответы на предполагаемые вопросы были уже готовы, во-вторых, некоторые члены комиссии считали, что они сами додумались до каверзных вопросов, и были весьма довольны собой и даже проникались к защищающимся уважением и доверием. На самом же деле доклад строился так, что эти вопросы, не страшные для исполнителей, просто-напросто логически вытекали из него.
Выступления Бакланского и Григорьева заняли часа полтора, и поэтому председательствующий Анатолий Юльевич Согбенный объявил перерыв, которого любители покурить ждали со все возрастающим нетерпением.
6
Не успел Григорьев выйти в коридор, как к нему подошел начальник лаборатории Владимир Зосимович Карин. Голова у него была совершенно седая. А улыбался он так добродушно и понимающе, что невольно вызывал у собеседника ответную улыбку. Он подошел к Григорьеву, трудно переставляя ноги, и сказал:
- А вы, мальчики, кота в мешке привезли. - Карин не осуждал, просто констатировал факт. И не успел Григорьев возразить, как он продолжил: - Но это ничего. Защититесь. Проблемка-то модная, да и сложная. С ходу не взять.
- Должны защититься, - согласился Григорьев.
- А почему вы пошли по этому пути? Ведь метод простого увеличения параллельных блоков приведет вас к тому, что ваша аппаратура станет высотой с Монблан. И все равно с вершины этой горы решения проблемы не увидишь.
- Вообще-то мы пытались ухватить проблему с разных сторон. Для частных решений наш метод, наверное, наиболее совершенен.
- Но ведь не устройство же для программного управления станками вам нужно сделать? Для этого, конечно, хватило бы и ста слов. А так вы рискуете зайти в тупик.
К ним подошел Бакланский.
- Ну что, Владимир Зосимович? Как тут поживает Марград? Жары-то как не бывало. В такой прохладный вечер и рюмочку пропустить не худо!
- Было бы, время,- усмехнулся Карин.
- А что? Сегодня вечер занят?
- Вечером нужно успеть еще в одну комиссию.
- На износ работаете, Владимир Зосимович. А то бы поговорили, продолжал Бакланский. - Александр вот у меня еще не был.
- Спасибо, Виктор Иванович. Но мне сегодня нужно в семь обязательно быть в гостинице, - сказал Григорьев.
- Ну ладно, заняты, так заняты. Коньяк, он не испортится. А как, Владимир Зосимович, настроение у комиссии?
- Обычное. Одним поскорее смотаться надо, а другим все равно, где сидеть.
- Ну-ну,- потер руки Бакланский.
- Тут вот только представитель какого-то института на вас зуб точит.
- Какого института? - мгновенно преобразился Бакланский.
- А тот товарищ, что сидит рядом с вами. Высокий такой.
- Ростовцев? Так это же представитель института, который будет продолжать нашу работу. Они же второй этап делать будут!
- Да?.. Там хитроватые мужички сидят, - сказал Карин.
- Им бы только отбояриться от данной темы. Тема хлопотная, а денег не так уж и много.
- Было бы, с чего начинать. Может, поэтому? - спросил Карин.
- Начинать есть с чего, - твердо ответил Бакланский и добавил: Извините, Владимир Зосимович.
Он отвел Григорьева в сторону и спросил:
- Послушай, Александр. Так кто же тебе все-таки звонил?
- Не знаю, Виктор Иванович. Давайте попробуем позвонить вместе.
- Да куда звонить-то?
- По собственному номеру телефона. Может, это не только в гостинице.
- Ничего не понимаю. Толком можешь объяснить?
- Не могу. Тут надо самому испытать.
- Это в твоей гостинице, в твоем номере чудеса происходят. А весь остальной мир нормален и занимается полезными делами.
- Вы правы. Но проверить не долго.
- Сейчас не могу, да и не верю.
- Не хотите, я один схожу.
Кто-то взял Бакланского под руку, а Григорьев пошел искать телефон.
В гостинице он звонил по собственному номеру. Может, с другими телефонами ничего не получится? Да и не должно получиться.
В лаборатории он заглядывать постеснялся и поэтому дошел до приемной. Там он попросил у секретаря разрешения и набрал на диске номер, написанный на самом телефоне. Это был идиотский эксперимент. Григорьев понимал не хуже Бакланского, что ему должны, как обычно, ответить частые гудки. Но в трубке что-то щелкнуло и затем раздалось:
- Слушаю, Сашка.
- Так, значит, с любого телефона к тебе можно звонить?
- Предыдущая
- 5/22
- Следующая
