Полая игла - Леблан Морис - Страница 3
- Предыдущая
- 3/42
- Следующая
— Я в этом убежден.
— А вы, мадемуазель?
— Я тоже.
— И я, — добавил Виктор.
Заместитель прокурора насмешливо заключил:
— Ну что ж, круг поисков довольно ограничен, придется продолжить то, что вы начали еще в четыре утра. Будем надеяться, что нам наконец-то повезет.
Господин Фийель взял с камина кожаную фуражку, внимательно ее осмотрел и, подозвав командира отделения жандармерии, тихонько приказал:
— Отправьте незамедлительно кого-нибудь из наших людей в Дьеп к шляпнику Мегрэ, и пусть господин Мегрэ, если возможно, скажет, кому он продал эту фуражку.
«Круг поисков», как выразился заместитель прокурора, ограничивался частью парка от замка до правой лужайки и с другой стороны углом между левым крылом и крепостной стеной напротив, иными словами, это был квадрат, длина стороны которого составляла метров сто, а в середине то здесь, то там торчали развалины старинного, довольно известного в средние века монастыря Амбрюмези.
Сразу же по следам на траве удалось определить, где проходил беглец. В двух местах обнаружили почерневшие, почти засохшие следы крови. Однако за аркадой, окаймлявшей монастырь, ничего не было видно: на земле, усыпанной сосновыми иглами, след лежавшего тела не просматривался. Но как же в таком случае получилось, что ни девушка, ни Альбер, ни Виктор не видели раненого? Кое-где сломаны колючие кусты — это слуги и жандармы искали под заросшими надгробными камнями — и все.
Следователь заставил садовника, у которого были все ключи, открыть Господню Часовню, настоящую жемчужину скульптуры: время и революция пощадили ее, и, украшенная статуэтками тонкой работы, с резным портиком, она считалась чудным образчиком нормандской готики. Однако внутренняя часть часовни, единственным украшением которой был мраморный алтарь, никак не могла служить укрытием. Да и как ему удалось бы туда попасть?
Наконец, они подошли к дверце, через которую проходили посетители, желающие осмотреть развалины. Она выходила на узкую дорогу, зажатую меж крепостной стеной и лесом — оттуда виднелись заброшенные карьеры. Господин Фийель нагнулся: в дорожной пыли виднелись следы шин с противобуксующим устройством. Раймонда и Виктор вспомнили, что после выстрела послышался шум мотора.
— А что, если раненому все же удалось присоединиться к своим товарищам? — предположил заместитель прокурора.
— Никак невозможно! — горячо возразил Виктор. — Я был здесь еще до того, как мадемуазель и Альбер потеряли его из виду.
— Однако в конце концов должен же он где-то находиться! Снаружи или внутри, одно из двух!
— Он здесь, — упрямо твердили слуги.
Следователь пожал плечами и понуро вернулся к замку. Да, радоваться нечему. Налицо кража, а ничего не украли, есть и задержанный, однако он сделался невидимым, плохое начало для следствия.
Поиски заняли довольно много времени, и господин де Жевр пригласил обоих блюстителей закона и журналистов отобедать в замке. Трапеза прошла в молчании, а затем господин Фийель снова принялся в гостиной допрашивать прислугу. Вскоре во дворе послышалось цоканье копыт, и появился жандарм, отправленный в Дьеп.
— Ну как, говорили ли вы со шляпником? — не сдержал нетерпения следователь.
— Фуражку продали шоферу.
— Шоферу?!
— Да, шофер остановил машину возле магазина и попросил для одного из седоков желтую кожаную шоферскую фуражку. Ему показали вот эту. Тот заплатил, даже не взглянув на размер, и уехал. Он очень спешил.
— Что у него была за машина?
— Четырехместный автомобиль.
— А когда было дело?
— Когда? Да сегодня утром же.
— Сегодня утром? Что вы такое мелете?
— Фуражку купили сегодня утром.
— Это совершенно невозможно, поскольку ее еще ночью нашли в парке. Она ведь уже была у злоумышленника, значит, ее купили раньше.
— Сегодня утром. Так сказал шляпник.
На мгновение все растерялись. Изумленный следователь тщился разобраться во всем этом. Вдруг он подскочил, словно озаренный внезапной догадкой.
— Приведите шофера, который нас сюда утром привез!
Командир жандармов со своими подчиненными бегом бросились к конюшням, однако спустя несколько минут жандармский начальник появился один.
— А где же шофер?
— Ему накрыли на кухне, он пообедал, а потом…
— Что же потом?
— Сбежал.
— Вместе с машиной?
— Нет. Он заявил, что поедет навестить родственника в Увиле, и одолжил у конюха велосипед. Остались его пальто и шляпа.
— Не уехал же он с непокрытой головой?
— Он уехал в фуражке, которая была у него в кармане пальто.
— В фуражке?
— Да, похоже, в фуражке из желтой кожи.
— Из желтой кожи? Не может быть, вот же она.
— Вы правы, господин следователь, но у него была такая же.
Заместитель прокурора саркастически захихикал…
— Ах, как забавно! Как мило… целых две фуражки… Одна, настоящая, единственная наша улика, уплывает на голове мнимого шофера! А вторая, бутафорская, оказывается у вас в руках. Здорово же он нас провел, этот малый.
— Догнать его! Привезти назад! — крикнул господин Фийель. — Капрал Кевийон, двоих людей за ним, галопом!
— Он уже далеко, — заметил заместитель прокурора.
— Как бы далеко он ни был, придется уж нам его изловить.
— Надеюсь на это, хотя убежден, господин следователь, что нам все же следует сосредоточить основные усилия здесь. Извольте прочитать записочку, что я нашел в кармане пальто.
— Какого пальто?
— Пальто шофера.
И заместитель прокурора подал господину Фийелю сложенную вчетверо бумажку, где грубым почерком было написано карандашом: «Горе барышне, если она убила шефа».
Волнение возникло среди присутствующих.
— Ну вот и хорошо, нас предупредили, — пробормотал заместитель прокурора.
— Господин граф, — начал следователь, — умоляю вас, не беспокойтесь. И вы тоже, барышни. Угроза просто бессмысленная, поскольку здесь присутствуют блюстители порядка. Я лично отвечаю за вашу безопасность. Что касается вас, господа, — обратился он к журналистам, — я надеюсь на ваше молчание. Именно я разрешил вам присутствовать при расследовании, и было бы черной неблагодарностью…
Тут он осекся, пораженный внезапной догадкой, и, оглядев по очереди обоих молодых людей, приблизился к одному из них:
— В какой газете вы работаете?
— В «Журналь де Руан».
— У вас есть удостоверение личности?
— Вот, пожалуйста.
Документ был в порядке, ничего не скажешь. Господин Фийель обернулся ко второму репортеру.
— А вы, месье?
— Я?
— Да, я хотел бы узнать, в редакции какой газеты работаете вы?
— Да, Господи Боже мой, господин следователь, я пишу в разные газеты.
— Попрошу вас показать ваше удостоверение.
— У меня его нет.
— Ах так? Как же это…
— Чтобы получить удостоверение, нужно регулярно сотрудничать в газете.
— Ну и что же?
— А я пишу лишь время от времени, посылая репортажи то в одну, то в другую газету, их печатают… или не печатают, смотря по обстоятельствам.
— В таком случае, как ваше имя? Предъявите свои документы.
— Мое имя ничего не скажет вам. А что касается документов, у меня их тоже нет.
— У вас нет ни одной бумаги, подтверждающей вашу принадлежность к профессии журналиста!
— И профессии у меня еще нет.
— Да что же это такое, месье, — довольно резко вскричал следователь, — не можете же вы в конце концов надеяться сохранить инкогнито после того, как хитростью проникли сюда и были посвящены в секреты следствия!
— Хотел бы напомнить, господин следователь, что, когда я явился, вы меня ни о чем не спросили и, следовательно, мне не на что было отвечать. Кроме того, мне не показалось, что следствие ведется в секрете, поскольку здесь присутствовало много народу, в том числе даже один из преступников.
Он говорил очень тихо и чрезвычайно вежливо. Это был очень молодой человек довольно высокого роста. На нем были слишком короткие брюки и слишком узкий пиджак. Розовое, почти девичье лицо, высокий лоб с чубом взъерошенных волос, светлая неровная бородка — таков портрет незнакомца. Умные глаза его блестели, и, казалось, он ничуть не смущен, напротив, весело улыбался без всякого намека на иронию.
- Предыдущая
- 3/42
- Следующая
