Арсен Люпэн в тюрьме - Леблан Морис - Страница 4
- Предыдущая
- 4/5
- Следующая
— У него есть на это основания.
— Ну нет! Какое было бы счастье, если бы мне позволили спокойно пожить в своем уголке!
— На чужие средства.
— Не правда ли? Все было бы так просто! Но я заболтался, наговорил кучу глупостей, а ты, может быть, торопишься. Приступим к делу, Ганимар! Чему обязан чести такого посещения?
— Делу Кагорна, — прямо заявил сыщик.
— Стоп! Одну минутку! У меня ведь столько разных дел! Пои-щу-ка в памяти досье дела Кагорна… Ах, вот оно, наконец. Дело Кагорна, замок Малаки, департамент Нижняя Сена. Два. Рубенса, один Ватто и несколько мелких предметов.
— Вот именно, мелких.
— Ох! Ей-богу, все это не так уж важно. Бывает лучше. Но история тебя, вижу, заинтересовала, и для меня этого достаточно… Я слушаю тебя, Ганимар.
— Надо ли тебе говорить о том, как продвигается розыск?
— Нет смысла, я читал утренние газеты. Позволю себе даже сказать, что продвигаетесь вы довольно медленно.
— Именно поэтому я прибегаю к твоей любезности.
— Весь к твоим услугам!
— Для начала: дело действительно направлялось тобой?
— От А до Я.
— Письмо с предупреждением? Телеграмма?
— От твоего покорного слуги. Должны быть, кажется, кое-какие квитанции.
Люпэн раскрыл ящичек столика из некрашеного дерева, который, вместе с табуретом и койкой, составлял всю обстановку камеры, извлек из него два клочка бумаги и протянул их инспектору.
— Вот так штука! — воскликнул тот. — Я-то думал — с тебя не спускают глаз, тебя постоянно обыскивают. На самом же деле ты почитываешь газеты, коллекционируешь почтовые квитанции…
— Ба! Эти люди так недалеки! Они вскрывают подкладку моего пиджака, исследуют подметки моих ботинок, простукивают стены этой каморки, но никому и в голову не приходит, что Люпэн не настолько прост, чтобы избрать столь доступный их взорам тайник. На этом и основывался мой расчет.
Ганимар, развеселившись, воскликнул:
— Странный парень! Ты меня просто ставишь в тупик. Расскажи мне все, как было.
— Ох-ох, какой же ты быстрый! Раскрыть тебе мои тайны… Мои маленькие хитрости… Это очень серьезный шаг.
— Разве я ошибся, рассчитывая на твое доброе расположение?
— Вовсе нет, Ганимар… Поскольку ты настаиваешь… Арсен Люпэн сделал несколько шагов по камере, потом, остановившись, спросил:
— Что ты думаешь о моем письме барону?
— Что ты хотел подразвлечься, повеселить малость публику.
— Ну вот еще! Подразвлечься! Уверяю тебя, Ганимар, я был о тебе лучшего мнения. Стоит ли терять время на такие детские шалости мне, Арсену Люпэну! Разве я стал бы сочинять подобное письмо, если мог ограбить барона, не написав ему? Поймите же, и ты, и прочие, что письмо было необходимейшей отправной точкой, той пружиной, которая привела в движение всю машину. Давай поступим по порядку и подготовим вместе, если не возражаешь, ограбление замка Малаки.
— Слушаю.
— Итак, представим себе основательно запертый замок, забаррикадированный, каким было жилище барона Кагорна. Стану ли я отказываться от предприятия и говорить «прощайте» сокровищам, которыми хочу завладеть, по той причине, что замок, где они содержатся, для меня недоступен?
— Очевидно, нет.
— Прибегну ли я к штурму замка, как в далекую старину, во главе шайки авантюристов?
— Ребячество!
— Либо попытаюсь незаметно в него проникнуть?
— Невозможно.
— Остается средство, по-моему — единственное: сделать так, чтобы владелец замка сам меня в него пригласил.
— Оригинальный способ.
— Причем весьма легкий! Предположим, что в один прекрасный день хозяин замка получает письмо, предупреждающее его о том, что задумал против него некий Арсен Люпэн, известный взломщик. Как он поступит?
— Обратится к прокурору.
— Который над ним посмеется, ибо названный Арсен Люпэн в настоящее время находится за решеткой. Отсюда — паника в душе нашего приятеля, готового призвать на помощь даже первого встречного, не так ли?
— Несомненно.
— И если он случайно прочтет, хотя бы на капустном листке, что некий знаменитый сыщик проводит отпуск в соседнем населенном пункте…
— Он поспешит к этому сыщику.
— Ты сам сказал. С Другой стороны, однако, допустим, что в предвидении этого неизбежного демарша Арсен Люпэн попросит кое-кого из самых ловких своих друзей поселиться в Кодбеке, войти в контакт с сотрудником «Пробуждения», газеты, на которую подписан барон, и дать ему понять, что он и есть такой-то, сиречь — знаменитый полицейский? Что тогда произойдет?
— В газете будет объявлено о присутствии названного сыщика в городе Кодбек.
— Отлично. Теперь — одно из двух: либо рыбка — то есть Кагорн — на это не клюнет, и тогда ничего не случится. Либо, и это наиболее вероятно, он прибежит, весь дрожа; и вот уже Кагорн умоляет одного из моих друзей помочь ему — против меня же.
— Все более любопытно.
— Разумеется, мнимый полицейский вначале откажет ему в содействии. За этим последует телеграмма от Арсена Люпэна. Припадок ужаса у барона, который опять молит моего приятеля о помощи и предлагает ему щедрую плату за свое спасение. Указанный приятель наконец соглашается, приводит с собой двоих молодцов из нашей шайки, которые за ночь, проведенную бароном на глазах у его защитника, извлекают наружу через окно известное число вещей, осторожно опустив их на веревках в шлюпку, приготовленную для этого заблаговременно. Просто, как Люпэн.
— Все это прямо-таки замечательно! — воскликнул Ганимар. — Трудно переоценить и смелость замысла, и продуманность его деталей. Но не представляю, какой полицейский достаточно знаменит для того, чтобы его имя до такой степени привлекло, заворожило барона.
— Такой есть, причем — единственный.
— Кто же он?
— Известнейший из известных, личный враг Арсена Люпэна, короче — инспектор Ганимар.
— Я сам!
— Ты, Ганимар, ты, и вот в чем тут изюминка: если ты туда отправишься, и барон решится дать показания, тебе в конце концов станет ясно, что твоя обязанность — арестовать самого себя, точно так же, как в Америке ты арестовал меня. Ха-ха! Мой реванш не без юмора: заставить Ганимара арестовать Ганимара!
Арсен Люпэн от души смеялся. Инспектор, глубоко задетый, прикусил губу. Ему шутка не показалась такой смешной.
Появление надзирателя дало ему время прийти в себя. Тюремщик принес обед, который Арсен Люпэн, по особому разрешению, заказывал в соседнем ресторане. Поставив на стол поднос, тот удалился. Арсен устроился поудобнее, преломил свой хлеб, поел немного и продолжал:
— Но будь спокоен, дорогой Ганимар, тебе не придется туда отправляться. Считаю своим долгом сделать сообщение, которое немало тебя удивит: дело Кагорна будет вскоре прекращено.
— Как то есть?
— Прекращается дело, говорю тебе.
— Вот еще, я только что побывал у начальника Сюрте!
— Ну и что? Разве г-н Дюдуа знает больше, чем я, о том, что меня касается? Ты узнаешь, что Ганимар, прости — мнимый Ганимар, сохранил наилучшие отношения с бароном. Последний же — и тут кроется главная причина того, что он не дал показаний, — поручил ему деликатнейшую миссию сторговаться со мной по поводу соглашения. Так что к этому времени, уплатив определенную сумму, барон, вероятно, опять вступил во владение милых его сердцу безделушек. В ответ на что он отзовет свою жалобу. Стало быть, не будет и кражи. Следовательно, прокуратуре придется закрыть дело…
Ганимар обратил на заключенного изумленный взор.
— Но как ты обо всем узнал?
— Получил телеграмму, которую ожидал.
— Ты получил телеграмму?
— Только что, дорогой друг. Только из учтивости не стал читать ее в твоем присутствии. Но, если позволишь…
— Ты надо мной смеешься, Люпэн?
— Изволь осторожно снять скорлупу с вот этого яичка всмятку. И ты убедишься сам, что я над тобой нисколечко не насмехаюсь.
Ганимар машинально повиновался, разбив яйцо лезвием ножа. И не сдержал возгласа удивления. В пустой скорлупе был спрятан листок голубой бумаги. По просьбе Люпэна, он его развернул. Это была телеграмма, точнее — часть телеграммы, от которой оторвали данные почтового отделения. Он прочитал:
- Предыдущая
- 4/5
- Следующая
